Штабные офицеры вместе со мной собрались на военный совет. Выглядели они так, как родители, которые узнали, что их дочь уже давно не девственница.

— Господа, ситуация критическая. Связи нет. Периметр удерживать всё сложнее. Скоро тираниды закончат подкоп. Есть у кого какие-то идеи? — сказал офицер вслух, но смотрел почему-то на меня.

Дальше было описание той бездны, в которой мы очутились.

— … остается надеяться, что Император нам поможет. Продовольствия и воды достаточно. При благополучном ходе событий, если мы что-то сделаем с подкопом, мы сможем сдерживать противника ещё около недели, потом просто не останется людских ресурсов. У кого-нибудь есть предложения?

— Мы сделаем вылазку и перебьем всех тиранидов! — выдал предложение я. — Я лично поведу солдат в бой!

Я постарался сделать максимально серьезное выражение лица. А что? Тут дураку понятно — контрнаступления не будет. А так я буду подальше от передовой.

На меня посмотрели как на душевнобольного.

— Вы нужны здесь, комиссар, руководите резервом! — начали хором убеждать меня.

После этого я позволил себя уговорить.

Ещё два дня всё было спокойно, по крайней мере для меня. Когда случилось это. Жуткий грохот.

— Комиссар! Они сделали подкоп! Ведите резерв в бой!

Часть стены, к счастью, весьма небольшая, обрушилась. Ничего, узкую брешь можно оборонять довольно долго даже перед превосходящими силами противника, тем более у нас достаточно шестеренок и сервиторов, чтобы провести какой-никакой ремонт. А даже если и нет — груда битых строительных материалов высотой метров тридцать тоже неплохая преграда.

Тираниды устремились в атаку, на брешь.

Но это была лишь часть проблемы. В нашем тылу, в районе обвалившейся стены, земля стала походить на сыр, и оттуда начали лезть тираниды. Несколько странных организмов, состоящих почти исключительно из сверл — вероятно, специализирующиеся на подземных работах. Бесчисленные змееподобные Пожиратели, которые имели по четыре когтя косы и плевались кислотой.

Что представлял собой наш резерв? Мы не поняли как во время обороны со стен использовать танки и БТРы. Поэтому вся наша бронетехника и мотопехота оказалась в резерве. Нашей задачей было спешить к прорыву в обороне и помочь его закрыть. Вот сейчас мы ударили по выползающим тиранидам.

— Они лезут в бойницы! — вопила вокс-связь.

— Аааа! Скиньте их с меня, скиньте! — вопил ещё кто-то.

— Не паниковать! Огонь на поражения! Милостью Императоры мы выстоим! — приказывал я.

Сам я расположился за рядов танков в штабной «Химере». Позиция была идеальной: ни я не мог стрелять, ни в меня не могли стрелять.

— Каин — штабу! Взрывайте подземные склады прометиума! — сообщил я по уже другой, как я надеялся, закрытой связи. — Подводите сюда огнеметные танки, минеров и прометиумовозы. Готовьте второй взрыв.

Да, таков был наш план: подорвать всё к чертям. Я надеялся, что тиранидам достанется сильнее, чем нам.

Однако ответа я не услышал. Как я понял, произошел подрыв. Движение грунта было столь сильны, что просто сдвинуло скальные породы и наша химера осталась зажатой между камней-великанов. Вокс-бусина была забита новыми, паническими воплями.

У меня не было ни малейшего желания находиться в «Химере» — вдруг её сдавит ещё сильнее? Поэтому с криком «Вперед, в атаку!», я выскочил через верхний люк.

Как только я вылез наружу, я чуть не оглох от воя, скрежета и близких артиллерийских разрывов.

А потом ужаснулся.

— Тригон! — завопил я. — Артиллерийский удар, авиаудар, немедленно!

Буквально в десяти метрах от меня из земли торчал исполинский змеевидный тиранид. Он был похож на обычного Пожирателя, только верхняя часть его тела была метров двадцать. Насчет нижней я ничего не могу сказать — она застряла в туннеле. Вероятно, он вылазил в тот момент, когда мы подорвали подземные склады с прометиумом и его зажало в собственном туннеле сдвигом скальных пород. Крови было много, но тиранид не умирал. Странно. Во время моей молодости тригоны были меньше раза в три! Но, очевидно, за последние сто лет выросли тираниды, а не комиссарские пенсии…

Я попытался оценить ситуацию. Тиранид был истыкан различными симбиотическими организмами и поливал наши силы огнём. Четыре огромных когтя крушили всё, до чего могли дотянуться. Кстати вовремя я выбежал из «Химеры» — её не стало.

Я огляделся. Мне удалось понять, что тиранид хоть и может стрелять, но вокруг его тела вблизи — мертвая зона. Поэтому я побежал вперед, а Юрген за мной — это мне показалось единственным шансом выжить.

Добежав до тиранида я понял, что не продумал следующий шаг. Да, я ткнул его цепным мечом — даже царапины на панцире не осталось. Юрген выстрелил из мельты — панцирь получил едва заметные следы копоти.

Тварь посмотрела на меня сверху. Из пасти капала слюна. Огромные когти пришли в движение. Я понял, что не успеваю отойти, хотя и попытался…

Не знаю, был ли это чей-то героический акт самопожертвования или кто-то не справился с управлением, или пилота просто сбили. Наш бомбардировщик, вместе с бомбами и ракетами, влетел тираниду в пасть.

Взрыв был зверский. Я упал, отлетев в сторону. Меня контузило — словно во всем мире выключили звук.

Я допускал, что спинной мозг тиранида сможет перехватить управление, но взрывная волна и удар плохо на него повлияли. Он промахнулся и одним из гигантских когтей пробил насквозь себе брюхо и упал на грунт. Наши танки и гвардейцы осмелели, и расстреливали неподвижного, не отстреливающего гиганта, лежащего на земле.

Его огромный туннель оказался закупоренным самим телом тригона.

Я встал на ноги и стал махать мечом и стрелять из лазпистолета. Ко мне подбежали люди, что-то говорили, но я показал на уши и попытался объяснить, что ничего не слышу.

Примерно через два часа, когда наступление тиранид было отбито, меня отправили сначала в лазарет, а когда ко мне вернулся слух — в штаб.

Смотрели на меня, как на живого святого. Казалось, что все женщины готовы отдать мне свои трусики, а мужчины — бумажники.

Но меня так шатало, так что мне было не до секса. А насчет денег… Где их с собой носить? У меня каждый день новое помещение и новая штабная «Химера», тем более с чемоданами денег я не смогу быстро бегать и точно умру.

Хотел хлебнуть амасека, но от запаха меня чуть не стошнило. Я удалился с совещания под предлогом «разработки плана действий». Едва прибыл к себя, я развалился на кровати, а Юрген принялся отпаивать меня танной.

На следующий день я был как огурчик: зеленоватый и в пупырышках.

Я опасался нового подкопа, но меня обнадежили: мы больно дали тиранидам по зубам. И, судя по данным сейсмодатчиков, те решили подкопать одновременно все стены и несколько точек внутри периметра чтобы наверняка. Хорошая новость: тирнанидам потребуется на это дней десять.

Следующий день прошел относительно спокойно, мне удалось уйти с передовой под предлогом тушения пожаров в городе, но вот потом…

— Комиссар, вы должны на это взглянуть, — сообщили мне.

Я поднялся на башню. Посмотрел. Начал материться. Взял бинокль, посмотрел ещё. Перестал материться.

— Что это такое? — спросили меня.

«Это наш конец», — подумал я.

— Не паниковать, это всего лишь биотитан, — сообщил я вслух.

Нечто напоминало огромного, высотой метров тридцать, многоногого и многорукого, квадратного и тяжелобронированного хормогаунта. К счастью, оружия дальнего боя не было видно.

Тогда у меня созрел план, как выжить: мне нужно быть подальше от врага. А там… Вдруг рассосется само? И я озвучил свой план спасения.

Всё шло по плану: биотитан, несмотря на наш огонь, добрался до стены и не сбавляя хода пробил её. В брешь ринулись меньшие организмы тиранидов.

С двух сторон, во фланги наступающих насекомых, ударили наши последние танки и пехота.

Биотитан мог крушить стену, чтобы расширить проём. Тиранид мог пойти в атаку, опрокинув один из наших флангов. Но он это не сделал. Наплевав на меньшие организмы, он кинулся за мной!