Маскируя свою истинную атаку относительно безобидными «вспышками» в обычном, магическом и астральном зрении, я нанёс свой удар.
Альбус в очередной раз подтвердил свою репутацию: он или Бузинная Палочка нашли целых два решения защитных чар, что накладываются на глаза. Альбус мог бы выбрать одно из них, положившись на удачу, но вместо этого он наложил одну защиту на левый глаз, вторую — на правый.
Оба заклятия выдержали мою атаку, но сама атака была двухуровневой. Второй удар в эти же точки показал, что защита левого глаза была хуже. Словно в замедленной съёмке, я видел, как левый глаз старика лопается и взрывом эквивалентом в маленькую петарду с носа старика сносит очки. И ведь это не просто удар палкой с гвоздями — это Тёмная Магия высокого уровня, пусть и весьма скромная по объёму поражения. Эту рану не исцелить. Нет, можно выпить оборотного зелья и принять облик того, кто не калека. Можно стать метаморфом и вырастить себе протез. Идеальный протез. А можно полностью уничтожить своё тело и возродиться в неповреждённом виде, если, конечно, твоё бессмертие гарантировано чем-то вроде крестража.
Если старик и удивился потере глаза, то я этого не заметил. Реакции я не заметил — либо у старика адамантовые яйца, либо как я перед боем выпил обезболивающего. Так же он не обратил внимания, что я сражаюсь без палочки. Новая палочка мне без надобности — я колдую без неё так же хорошо, как и с ней. А использовать ритуал усиления палочки несколько раз подряд — опасно уже для своей энергетики.
Мы продолжали перекидываться заклинаниями, превратив дом Лестрейнджей из груды щебня в груду пепла — в основном это моя вина, Альбус старался действовать аккуратнее.
Из тех, кто был внутри, выжило только несколько оборотней в особо хитрых пространственных карманах Альбуса и Рудольфус — тот сидел в комнате рядом с Источником Магии и пытался мне помогать, направляя удары защиты дома.
Всё это время я старался держать сферу Невилла за моей спиной — я был уверен, Альбус не пробьёт одну из моих лучших защит с одного удара. А если нанесёт несколько ударов подряд — ему придётся открыться.
Я заметил, как Альбус переложил Бузинную Палочку из своей адамантовой руки в другую. Скорость атак старика сразу же стала ниже моих. Своим протезом он вытащил, словно из воздуха, очередной гоблинский клинок. А дальше…
Это непросто — остановить бросок змеи. Рука старика удлинялась и укорачивалась. Я бы успел разбить конечность, но старик прикрыл её магией с Бузинной Палочки. Меч коснулся защиты с Невиллом и завертелся намного быстрее сверла, вгрызаясь в мою многослойную сферу. Прощай, Невилл.
Но в отличие от Невилла крестраж не спал. От ребёнка пошла странная энергия — прямо внутри сферы стали возникать всё новые и новые щиты. И пусть до моей защиты им было далеко, щиты любого из внутреннего круга были слабее, а ещё этих защитных чар было много. Я пытался перерезать адамантовую «руку-проволоку» Альбуса и подчистить пространство между нами от трансфигурированных Альбусом или вытащенных из пространственных карманов объектов, но не успевал.
К счастью, крестраж думал за двоих. Не обнаружив противодействия сознания, он взял ребёнка под контроль. Малыш просто взмыл беспалочковой невербальной левитацией, как я, только в своей сфере. А потом открылись его глаза. Это не были глаза Невилла. Это были кроваво-красные глаза Тома Реддла.
Крестраж добрался до нового ресурса — магии мальчика. И использовал её, чтобы защитить себя. Его врагом был Альбус, а я… Я хочу его защитить! Потому что как только Альбус ликвидирует крестраж — он займётся мной!
Этих крох магии ребёнка хватило, чтобы чуток задержать «сверло» Альбуса. Достаточно, чтобы я сумел подчистить с адамантовой руки Альбуса часть защитных чар.
Мой план был прост. Вряд ли старик при изготовлении своего протеза использовал человеческое жертвоприношение для укрепления формы. Дилетант.
Из тех вариантов, что у него есть, остается несколько веществ вроде желчи химеры или крови дракона, что он использовал в обработке адамантия. И если этот протез был создан, значит, повторив процесс в обратном порядке, его можно разрушить!
Обычая атака протезом слишком быстра, да и протез прикрыт защитными чарами. Но двух десятых секунды бурения моей защитной сферы мне вполне хватило, чтобы обеспечить долёт нужных веществ до адамантия вне основной защиты Альбуса.
Хоть я и являюсь метаморфом и могу принять внешний облик химеры или не слишком большого дракона, но их волшебными свойствами я обладать не могу.
Однако ничего не стоило заранее обработанные субстанции поместить в меленькие сосуды внутри собственного тела, а теперь -выстрелить этими снарядами в протез Альбуса.
Я был к сфере с Невиллом намного ближе старика — ведь я управлял её движением. Я видел, как капли крови и желчи магических животных, над которыми я долго колдовал, касаются адамантового протеза Альбуса. Протез старика мгновенно — нет, не испаряется и не взрывается. И не душит хозяина, а жаль.
Всё происходит, как планировалось: протез старика мгновенно превращается в обычный кусок затвердевшей проволоки, не способной ни на что, пусть и адамантовой.
Дамблдор на границе своей защиты отрезает адамантий заклинанием. Защита Невилла стремительно восстанавливается, гоблинский клинок засасывает внутрь, где сам пацан-крестраж с красными глазами окружает его какой-то защитой. Как показывает практика, спящее сознание трёхлетнего ребенка вообще не котируется против половины души сошедшего с ума Тёмного Мага. Хотя может быть Невилл просто сам хочет мне помочь?
А теперь настало время последней предусмотренной атаки, жаль, гоблины не успели сделать весь заказ.
Стараясь зайти со стороны выбитого у старика левого глаза, я использовал Плеть Крови.
Идти на Альбуса с Плетью Крови — идиотизм. Именно поэтому я на саму Плеть Крови не рассчитывал совсем.
Гоблины по моему заказу сделали несколько клинков. Точнее, не клинков. Крошечных лезвий меньше, чем лезвия для бритья, чуть меньше сантиметра по самой большой стороне.
Идея была проста: лезвия находятся в моем теле, меня они не ранят, потому что я их жёстко закрепил сбоку. Потом я выталкиваю лезвия в поток крови, и они находятся внутри моей Плети Крови. Я бью старика Плетью Крови. Естественно, он это блокирует. Но инерция есть инерция — разогнанные моей новой конечностью гоблинские лезвия бьют по защите Альбуса. Каждое из восьми лезвий зачаровано по-разному. Какое-то и пробьёт защиту старика. А дальше — разогнанный до сверхзвуковой скорости кусок металла, тем более совсем не свинца, вполне достаточен для убийства.
Альбус пытался развеять Плеть Крови, но я не дал ему это сделать. Я нанёс свой удар. Плеть Крови не нанесла никакого урона, рассеявшись, едва коснулась защиты Дамблдора. Яд в крови тоже не прошёл защиту старика. Но вот свою задачу — ускорить гоблинские лезвия и донести их до цели, она выполнила. Из восьми лезвий защиту пробило два.
Старик не успел среагировать, а вот Бузинная Палочка — сумела. Она просто гнула тело старика изнутри. Один из снарядов прошёл мимо. Второй, хоть и задел мифриловую сетку Альбуса, обеспечил тому сквозную рану. Очень приятно было понять, что у старика есть кровь: я всерьёз допускал, что он цельноадамантовый.
Старик решил зайти с козырей: фронт соединения Светлого и Тёмного заклятий двинулся на меня. Несмотря на то что площадь поражения была невелика, концентрация энергий впечатляла.
Я попробовал сопротивляться — фронт стал двигаться ко мне медленнее.
Интересно, что произойдёт раньше? Атака Альбуса настигнет меня, или внешние барьеры Альбуса разломают снаружи, и сюда хлынет толпа моих слуг?
В любом случае, это действие лишним не будет.
Я достал из пространственного кармана, прикреплённого к одежде, всех магглов-заложников, что у меня оставались, всех семерых спящих магглов. Я надеялся, что Альбус не станет их убивать вместе со мной. Или станет — чем больше у того будет эрегху, тем скорее он распрощается со Светлой Магией.
