– Понятно, что ничего не понятно, что происходит вокруг.

В принципе, ничего удивительного для данного времени, когда даже в прошлом идейные комсомольцы становились кооператорами, найдя на этом поприще возможность реализовать свой зарытый творческий потенциал. А у Ростова вообще судьба такая – оказываться в центре политических событий. Но Алексею не были интересны государственные распри, когда он, прежде всего, отец. Зато благодаря Виктории наконец прояснилось хоть что-то о том, что происходило в Ростове во время путча.

– Ну ладно, не бери в голову, тебя политика не особо интересовала. А вообще, как ты, нормально?

– Да потихоньку. Перед встречей с тобой съездил на вертолётный завод. Надеюсь, что с получкой перебоев не будет, поэтому на крайний случай буду шабашить. Пока будем жить на те деньги, что в Германии заработал. Ну, хватит обо мне, ты как?

– Ну, как видишь, не жалуюсь.

Этот душевный диалог нарушили хлопнувшая дверь и выглядывающая голова секретаря из-за угла.

– Ладно, Вик, ты извини, меня сын ждёт, я рад был тебя снова увидеть спустя столько лет и ещё раз спасибо, что откликнулась на мою просьбу.

– Да не за что. У тебя телефон есть, кстати?

– Есть, давай я запишу твой номер и скажи через какой промежуток времени и во сколько тебе позвонить, чтобы тебе было удобно?

– На выходных в дневные часы звони. Кстати, форма-то есть у твоего сына школьная?

– Нет, а что, она стала дефицитом?

– Дело не в этом. Поговаривают, что школьную форму отменят вслед за галстуками и пионерией. Учебники, ты знаешь, на стадионе «Динамо» все берут. А, и для ученического билета нужна фотография три на четыре. Фотоателье на Сельмаше – единственное поблизости от Чкаловского, как заезжаешь под мост по направлению к вокзалу, и направо.

– Но сейчас же столько кооперативов…

– Езжай туда, я тебе плохого не посоветую, это лучшее ателье, что я знаю.

– Понял, ну, я пошёл.

Распрощавшись с Викторией и секретарём на всякий случай, Алексей подал Виталику головой знак, что пора выдвигаться домой. Сын вопросительно посмотрел на отца:

– Ну что, пап, получилось?

– Да, только надо подождать немного.

– И чем мне заниматься всё это время? – расстроился Виталик.

– Выходи во двор, знакомься с ребятами, что же ещё. Не дома же сидеть и чахнуть.

– Угу, – Виталик тяжело вздохнул.

До самого дома они шли молча. Каждый был в своих думах. Вернувшись, отец засел за прослушивание пластинок, которые не успел до конца разобрать с коробок, чтобы впасть в нирвану и расслабиться, а сын призадумался: «Раз у меня есть время до первого школьного дня, то и правда стоит завести какие-то знакомства, пойду на балкон, разведаю обстановку».

От ничегонеделания время тянулось нестерпимо долго, поэтому Виталик от мыслей перешёл к действиям. «О, просторно, можно даже поставить в предстоящее лето сюда раскладушку». Он почувствовал всем телом осенний ветерок. Вокруг осыпались листья, двигаясь в головокружительном танце. Деревья под ритм ветра тихонько о чём-то шептали. У соседей за стеной лилась музыка группы «Space». На расположенном напротив балконе в ряд висели и сушились тарани. Виталика удивили бегающие белки по веткам, на которых висели унесённые ветром с балконов полиэтиленовые пакеты или личные вещи людей. Но если созданные природой явления ещё дарили какие-то позитивные эмоции, то созданные человеком одинаковые кирпичные пятиэтажные здания, водосточные трубы и мусор оставляли неизгладимый негативный след. Первый взгляд пал на беседку рядом со вторым подъездом дома, где сидели ребята с мохнатыми причёсками и гитарой, которая им заменила отсутствие магнитофона, исполняя песни то ли «Алисы», то ли «Арии», не разобрать. «Да ну нафиг, даже подходить не буду», – категорично решил Виталик и отвернулся от увиденного. Он повернул голову направо: за мусорными контейнерами были лавочки со столами, за которыми деды в расстегнутых рубашках и белых майках-алкоголичках, заправленных в спортивные штаны, играли в домино, а сидящие неподалёку бабки сплетничали. Несмотря на далеко не летнее время года, на улице было достаточно тепло. В голове заиграли незнакомые мотивы с повторяющейся мелодией и ударными, которые ещё в детстве зацепили. «Как же этот жанр музыки называется и есть ли такое у нас в стране?» – эти вопросы не давали покоя. Краем глаза он заметил движение возле подъезда у находящегося перпендикулярно дома. Судя по тому, что с грузовика рабочие выгружали мебель и прочую утварь, кто-то заселялся. Заметив паренька, который сидел немного поодаль и отстранённо от суеты за его спиной, у Виталика внутри что-то щёлкнуло и ноги сами повели его туда. Быстро натянув на себя «трёхлистный» костюм «Adidas Original», который отец достал для него из Западной Германии и кеды, он пулей спустился по лестнице. За ним остались открытыми нараспашку две дверки подъезда: он решительно направлялся к пареньку. Виталик перешагнул через ряд разноцветных покрышек, вкопанных наполовину в землю, и встретился с ним взглядом.

– Здарова, меня Виталиком зовут, – он протянул руку и посмотрел в глаза своему визави. Он поднял глаза, оживился, посмотрел оценивающим взглядом на Виталика и ответил:

– Парев, я Акоп.

Пожав друг другу руки, Виталик принялся осматривать его. Армянин с большим носом и темноватой кожей, немного выше него ростом, среднего телосложения, с чёрными волосами и светло-карими глазами. Одет он был в олимпийку «радугу» «Finn Flare», варёные джинсы и кроссовки «Динамо». Но удивило Виталика то, что он носит крестик. Виталик видел в Германии, как правильные и идейные пионеры высмеивали таких ребят. Но, видимо, здесь такого не было, ведь у него дома даже есть иконы. Отойдя на пару метров от грузовика, ребята начали более детально изучать друг друга. Виталик взял инициативу:

– Ты откуда будешь, Акоп?

– Из Чалтыря. Родные решили сюда перебраться, тут родственники наши живут. А ты местный?

– Ну как тебе сказать… Родился-то я в Ростове, а вот последние пять лет провёл в ГДР.

– Ого, ничего себе! Я сначала подумал, что ты мажор какой-то. Зачем только ты вернулся сюда?

– Смешно, а сам-то одет с иголочки. Отец так решил. Ну, будем знакомы. Мне до школы ещё неизвестно сколько времени, пока всё решится по мою душу…

– У меня тоже самое, завтра родичи пойдут договариваться, а пока можем гулять. У меня есть мяч, пошли в футбольца сыгранём, – ловким движением он залез в кузов и сбросил оттуда мяч.

Только у Акопа был не тяжёлый кожаный мяч, как в ГДР, а цветной резиновый, который при ударе характерно звенел. Виталик пнул мяч в сторону центра двора, где было хорошенечко вытоптанное поле. Началась игра «одно касание» с Акопом, которая переросла уже в полноценный футбол с другими ребятами. Двор наполнился криками «Наперёд бей, сюда пасуй», «Косой», «Давай навесом!», «Рука была – неумышленно!». Переубедить друг друга было невозможно, а потому было решено провести пенальти – Акоп прошёл десять шагов, повернулся, посмотрел на ворота в виде параллельных друг другу стволов деревьев и ударил. Но мимо. Игра затянулась до позднего вечера, когда глаза перестали видеть мяч, да и холод давал о себе знать. Нужно было расходиться. Распрощавшись с местными ребятами, знакомство с которыми было наспех во время игры, Виталик с чувством голода в животе и с воодушевлением на душе пошёл домой. Поднимаясь на свой этаж, он уже почувствовал запах домашней еды, вкусовые рецепторы сработали мгновенно. Оказавшись на лестничной клетке, перед его носом отворилась входная дверь, на пороге стоял отец.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.