При этом меня тронула история одного военнослужащего, попавшего в плен во время войны во Вьетнаме и практиковавшего «долгосрочный неспецифический оптимизм». Он не знал, когда его освободят и случится ли это вообще, и признавал, что эта ситуация находится вне его контроля: попытки сопротивляться привели бы либо к его убийству, либо к потере желания жить из-за отчаяния. Вместо этого сознательная практика оптимизма позволяла ему сохранять надежду на изменение обстоятельств. Он не манифестировал полную свободу, но использовал силу разума, чтобы сохранить веру в возможность освобождения. Это укрепляло его устойчивость. Когда пленного освободили, оптимистичное отношение помогло ему построить для себя новую жизнь.

Таким образом, я воспринимаю манифестацию как практику благополучия, взаимодействия с миром и хорошей жизни. Практикуя манифестацию, мы развиваем «диспозиционный оптимизм»[3], определяемый как обобщенная тенденция ожидать положительных результатов в важных сферах жизни. Исследования показали огромное количество преимуществ для здоровья, связанных с диспозиционным оптимизмом: от улучшения состояния сердечно-сосудистой системы до скорости заживления ран и замедления прогрессирования заболеваний. Хотя некоторые люди думают, что единственный показатель успешности манифестации – материальные результаты, я считаю эту точку зрения ошибочной. Истинное преимущество визуализации намерения снова и снова заключается в том, чтобы идти по жизни с приятным чувством, что у нас все получится. Это дает возможность быть одновременно отзывчивыми и устойчивыми, независимо от внешних обстоятельств.

Практике манифестации тысячи лет. Многое из того, что мы сегодня с ней ассоциируем, происходит из ведических писаний индуистской традиции. В «Мундака-упанишаде», например, говорится: «Какой бы мир человек чистого ума ни представлял в своем разуме и какие бы желания ни лелеял, он достигает того мира и тех желаний». Будда аналогичным образом прокомментировал мощную способность мыслей формировать наше восприятие мира: «Что бы монах ни преследовал в своих мыслях и размышлениях, то и становится склонностью его сознания».

В XIX веке духовное движение, известное как Новое мышление, произросло из множества религиозных и философских источников, включая алхимию, трансцендентализм Новой Англии, христианские евангелия и индуизм, и сформулировало понятие закона притяжения. По своей сути закон притяжения – это вера в то, что мысли определяют природу опыта, который приходит в нашу жизнь: позитивные мысли приносят позитивный опыт, а негативные – негативный. Новое мышление легло в основу значительной части популярной литературы о манифестации в западной культуре, начиная с «Думай и богатей» (1937) Наполеона Хилла и «Вы можете исцелить свою жизнь» (1952) Нормана Винсента Пила и заканчивая известнейшим «Секретом» (2006) Ронды Бирн.

Понятие закона притяжения привело ко многим досадным заблуждениям по поводу природы манифестации. Во-первых, закон притяжения стал ассоциироваться с евангелием об эгоцентричном процветании, так охотно читаемым нашей материалистской культурой и внушающим, что богатство, жизнь в особняке и наличие дорогого автомобиля помогут нам обрести счастье и найти смысл. Во-вторых, он привел к отношению к жизни, где акцент сделан на желаниях и фантазиях, а не на реальных изменениях в поведении, необходимых для исполнения желаний. Возможно, его самое разрушительное последствие – это распространение идеи о том, что болезненные и несправедливые обстоятельства, в которые мы попадаем, – полностью результат нашего мышления. Надеюсь, то, чем я поделюсь в этой книге, научит вас воспринимать манифестацию как путь к жизни, полной смысла и целей, и в итоге поможет реализовать то, что действительно важно.

На протяжении многих лет манифестация ограничивалась той же нью-эйдж-территорией, полной псевдонауки и банальностей, что и астрология, видения ангелов и реинкарнация. До недавнего времени было невозможно научно изучить конкретные процессы, с помощью которых мозг превращает намерение в реальность. Однако значительный прогресс в методах визуализации мозга произвел революцию в нашей способности наблюдать за мозговыми изменениями на клеточном, генетическом и даже молекулярном уровнях. Мы теперь можем говорить о манифестации в контексте когнитивной нейробиологии и функции крупномасштабных сетей мозга[4]. Это позволило нам продемонстрировать, что манифестация – это не схема быстрого обогащения и не ошибочная система исполнения желаний, а часть невероятной способности мозга меняться, исцеляться и переделывать себя – нейропластичности.

Эта суперсила, сформированная опытом, повторением и намерением, позволяет мозгу создать новые связи и устранить те, что больше нам не нужны. Перенаправив внимание, мы в буквальном смысле можем изменить свой мозг и создать больше серого вещества в областях, которые помогают учиться, работать и воплощать мечты в жизнь. По мере адаптации мозг вносит изменения, оказывающие сильное положительное влияние на все: от болезни Паркинсона и хронической боли до СДВГ. Та же самая нейропластичность – двигатель, который меняет наш разум и мозг посредством силы намерения, чтобы претворить в жизнь ожидаемое с помощью практики.

Манифестация – это, по сути, процесс намеренного внедрения мыслей о желаемой жизни и ее образов в подсознание. Мы все манифестируем намерения, которые уже хранятся в нашем разуме в определенной форме, неподготовленным и неосведомленным образом, получая в лучшем случае случайные, расплывчатые и несфокусированные результаты. Чтобы манифестировать сознательно, необходимо восстановить внутреннюю силу направления внимания. В процессе мы также должны научиться приручать эту силу, понимая, как она влияет на нас как на биологический вид, физиологические механизмы, позволяющие нам это сделать, а также препятствия и ложные убеждения, ограничивающие нашу силу. Когда мы осознанно направляем внимание на определенные цели, вызываемые образы становятся важными для мозга. Они укореняются в сознании в процессе под названием «маркировка ценностей», во время которого мозг решает, что достаточно значимо, чтобы быть запечатленным на самых глубоких уровнях подсознания[5]. Практикуя визуализацию, мы создаем мощные положительные эмоции. Именно они указывают системе избирательного внимания, играющей роль делопроизводителя, пометить желаемые образы как очень важные и связать их с системой вознаграждения. Визуализация работает, потому что, как ни странно, мозг не отличает реальный физический опыт от того, что мы интенсивно себе представляем.

Как только образы закрепляются в подсознании, мозг начинает работать как ищейка и ищет возможности претворить их в реальность. Он вкладывает в поиск всю силу нашего сознания и подсознания. Когда появляются возможности, мы их замечаем и реагируем на них, предпринимая необходимые действия для достижения цели. Мы повторяем этот процесс многократно, а затем отпускаем результат и позволяем событиям идти своим чередом (последнее дается мне особенно трудно).

В своей первой книге «Волшебная лавка» я рассказал о судьбоносной встрече, произошедшей со мной в детстве, – оно проходило в бедности в калифорнийской пустыне. Я считал, что нахожусь под действием проклятия, их-за которого моя жизнь всегда будет незначительной и зависимой от обстоятельств. Однажды мои родители в очередной раз ссорились, а я сел на велосипед и поехал как можно быстрее и дальше от дома. Когда я с полным ртом пыли вошел в лавку чудес, все изменилось. Я встретил добрую женщину Рут, одетую в синюю муу-муу. Она читала книгу в мягкой обложке. Ее очки сидели на носу и удерживались цепочкой на шее. Рут подняла на меня взгляд и одарила поразительно сияющей улыбкой. Сама природа ее улыбки заставила меня почувствовать себя хорошо: благодаря ей я ощутил себя в безопасности. Женщина сказала, что это лавка ее сына. Мы проговорили минут 20, и я узнал, что Рут пробудет этим летом в городе шесть недель. Она предложила научить меня определенному типу магии, если я буду приходить в лавку ежедневно. В течение этих шести недель Рут скормила мне огромное количество печенья и научила тому, что называла настоящей магией: техникам, которые я мог использовать, чтобы расслабить тело, укротить разум, открыть свое сердце, а также прояснить и визуализировать намерения. Эти счастливые часы, которые я провел в задней части лавки чудес, сидя напротив Рут на металлическом стуле, стали моим первым опытом нейропластичности. Ее доброта и внимание перенастроили мой мозг.