Вслед ему послышалось шумное дыхание преследователей, жаждущих отомстить за погибших товарищей. Не чуя под собой ног, Вадим мчался сквозь лес, поминутно рискуя свалиться в лесную яму или запнуться о корень дерева, но на удивление ему ничего не мешало. Корни деревьев словно скрывались от него под землёй, а рытвины и лесные промоины заранее показывали своё чёрный зев или предупреждали низкой травой, обозначающей их границы.

А вот позади всё оказалось не так радужно. Остановившись у одного из деревьев, чтобы передохнуть, Вадим судорожно хватал ртом лесной воздух, одновременно шаря в пороховнице и насыпая на полку пистоля порох. Пуля заняла своё место в стволе и, затаившись, Белозёрцев стал высматривать преследователей.

Сил бежать дальше у него не осталось, требовалось немного отдохнуть. Дыхание полностью сбилось, ноги отяжелели, а в боку остро кольнуло болью. Ничего, сейчас он передохнёт и сделает следующий рывок, и уже тогда окончательно потеряется в этом лесу. Застыв возле дерева, он стал прислушиваться, восстанавливая дыхание.

Вскоре послышался треск веток и среди деревьев показалось человек пять преследователей. Быстро вычислив, кто из них самый горластый, а значит и старший, Вадим тщательно прицелился, прячась за стволом дерева, и спустил курок.

Грохот выстрела оборвал все лесные звуки. Пуля попала в ствол дерева рядом с головою старшего отряда преследователей. Все упали, кто куда, не желая подставляться под пули. Не став перезаряжать пистоль, Вадим резко рванул дальше, всё больше и больше углубляясь в лес, пока окончательно не запутался и не зашёл в такие дебри, где его найти никто не смог бы. А его уже никто и не искал.

Плюнув на меткого стрелка, преследователи не пожелали отдавать свою жизнь ради жалкой добычи. Уж пистоль и саблю можно добыть и в более лёгком бою. Да и найти молодца в чаще оказалось очень сложно. Следы вскоре затерялись, и они повернули обратно, спеша присоединиться к остальным.

Вадим же продолжал уходить дальше, только теперь не бегом в полную силу, а быстрым шагом, то и дело подныривая под низкие ветки и лавируя между толстыми стволами деревьев. Вскоре он понял, что не только оторвался от преследователей, но и основательно заплутал и теперь не мог понять, в какой стороне находится Калуга, а в какой калужский тракт.

Он опустился на трухлявый пенёк лесного исполина, что лежал неподалёку, решив перевести дух, заодно и собраться с мыслями, решая, что делать дальше. Лес, в который он забежал, оказался глухим и непроходимым. Сквозь густые лапы исполинских елей не пробивался свет, отчего внизу всё выглядело сумрачным и гнетущим. Лишь разноцветные мухоморы яркими пятнами выделялись на земле, засыпанной толстым ковром из опавшей хвои. Может быть, для того они и яркие, чтобы своей ядовитой красотой разнообразить эту черноту?

Вадим хмыкнул, глядя на них. Вон стоит ярко-красный, в белую крапинку, тут жёлтый, в ту же белую крапинку, а рядом притаилась целая семейка жёлто-красных грибов! На ум пришла песня Цоя.

«Я сажаю алюминиевые огурцы на брезентовом поле, ммм, ммм, на брезентовом поле». Вадим снова вздохнул, не успел он посмотреть на мухоморы, а уже его начинает глючить, или это от того, что он просто устал? Нет, пожалуй, мухоморы тоже влияют. Перед его глазами стало всё расплываться и двоится. Он встряхнул головой и резко встал, обнажив фламберг, что-то тут не то!

Метка Велеса в виде силуэта медведя на обратной стороне запястья налилась кровью и стала багровой, тоже как бы намекая, что вокруг не всё в порядке.

– А ну, выходи, кто тут прячется и глаз отводит!

В ответ тишина, только ёлки встряхнули лапами, да послышалось ехидное хихиканье какой-то нежити. Вадим резким движением выхватил из ножен фламберг, что грозно сверкнул чёрной сталью и тут же потух. Шумно забила крыльями крупная птица и соскользнула с верхней ветки стоявшей чуть поодаль старой сосны.

– Ух-хух-хухухух! – послышался с её стороны ужасный крик и, громко работая крыльями, она отлетела далеко в сторону. Послышалось такое же шумное приземление, и сова заняла другую позицию, подальше от неизвестного смельчака.

– Обложили, демоны! – сквозь зубы процедил Вадим, непрерывно оглядываясь. – Ладно, суки, я вам покажу, раз вы фламберга не боитесь.

Подскочив с места, Белозёрцев, а уж лучше сказать Зимогор, пытался понять, с чем на этот раз столкнулся, но нежить не желала показываться на глаза и пряталась в темноте под елями. Он попытался пошарить там мечом, но ловил его остриём только пустоту и раздражающий смех, что раздавался с разных сторон.

Поняв, что это бесполезно, Вадим бросил попытки найти кого-то или что-то, убрал фламберг в ножны и постарался успокоиться, заглянув себе в мешок и проверив запасы. Запасов, как таковых, особо и не имелось. Слишком быстро он собрался, чтобы убежать. В мешке валялось несколько сухих рыбин, десяток сухарей, да вода в тыквенной бутылочке. На этом всё, благо он успел с утра позавтракать, но бешеная беготня по глухому лесу разбудила в нём просто зверский аппетит, который сейчас давал о себе знать голодными позывами.

Он достал несколько сухарей и с жадностью съел их, экономно запивая водой. Покончив с лёгким обедом, Вадим подхватил мешок и зашагал, куда глаза глядят, надеясь выбраться из глухого места, в которое невольно попал, спасаясь бегством. «Из огня да в полымя», – эту ситуацию из русской поговорки Вадим сейчас очень хорошо почувствовал на себе.

Намечая ориентиры, он стал переходить с одного места на другое, периодически поглядывая наверх, чтобы понять, где находится солнце. Но лес оказался таким дремучим, и в нём росли поистине исполинские деревья, практически затмевавшие своими кронами небо, что они не давали пробиться вниз лучам ослепительного живого света. Лишь жалкие крохи долетали донизу, даря чахлым былинкам возможность насытиться собой.

Этот участок леса оказался огромным и, несмотря на то, что времени было никак не больше полудня, Вадим изрядно стал блуждать по нему. Не иначе, как к делу подключился леший, сам не показывался, но проделки явно принадлежали ему. Но и Вадим уже не в первый раз с ним сталкивался и, не останавливаясь, продолжал уверенно искать выход из чащобы.

Постепенно разрывы между деревьями стали увеличиваться, старые ели всё больше уступали место соснам, а пройдя еще немного, Вадим оказался в смешанном лесу, где нет-нет, да промелькнёт белая кора берёзы или светлая кора ольхи или ясеня. Метка Велеса уже откровенно жгла его запястье, но ничего сделать Вадим не мог и потому просто терпел. Уже на самой границе обычного леса и чащобы, в которую он попал, шевельнулась ветка и откуда ни возьмись появился … В общем, появился невесть кто.

Этим кем-то оказалось непонятное уродливое существо, весьма отдалённо напоминающее лешего.

– Меня зовут Шиш, – представилось оно.

– Чур, меня, чур! – перекрестился Вадим, отпугнув это существо неопределённого пола.

– Так ты верующий?!

– Да! – почти не соврал Вадим.

– Ага! – торжествующе выставив на него костлявый палец, прорычал Шиш, – сомневаешься!

Вадим проигнорировал его слова, а вынув фламберг, резко ткнул им в сторону Шиша. Тот успел отскочить, неприятно и визгливо заверещав при этом, словно обиженный в лучших чувствах пёс.

– Я пришёл заключить с тобой договор!

Услышав знакомое слово, Вадим насторожился. Между тем наступал вечер и совсем скоро начнёт сгущаться тьма. Шиш же мешал идти дальше, завязав неприятный для Вадима разговор. В то же время просто игнорировать эту нечисть и идти дальше не получалось. Одним словом, Шиш тебе, а не выход из леса.

– Какой договор?

– Договор о том, чтобы ты вышел из нашего леса целым и невредимым.

Разговаривая, Шиш постоянно смещался влево, заставляя поворачиваться за ним и Вадима.

– Я и так выйду из леса целым и невредимым.

– Э, нет, из Чёртова уголка ещё никто из людей не уходил сам, а если и уходил, то уже не живой.

Вадим снова сделал угрожающий выпад фламбергом, но Шиш опять удачно увернулся.