Эмир протянул руку. Лео резко отстранилась:

– Надеюсь, вы пошутили. Очередная избитая фраза.

– Я просто предложил то, чего мы оба хотим. При чем здесь избитые фразы?

Его серые глаза смотрели с такой теплотой… Лео зажмурилась. Если не видеть его, то можно себя контролировать.

– Я не верю в случайные связи, – сказала она.

Эмир не ответил. Лео открыла глаза. Он не пытался дотронуться до нее, но смотрел так, словно высшим блаженством для него было сидеть и спорить с ней. По крайней мере, пока она не сдастся.

– А во что вы верите? – поинтересовался Эмир.

Этот вопрос выбил Лео из колеи. Она слишком поздно поняла, что позволила вовлечь себя в опасную дискуссию.

– Оставим это.

– Опять убегаете, – мягко упрекнул он.

– Вы хотите сказать, что привезли меня сюда, потому что любите? – покраснела Лео.

– Это звучит настолько невероятно?

– Вы сделали из меня заключенную, – взъелась Лео. – Не очень сочетается с любовью, не так ли?

– Мы все несвободны, когда любим, – душевно проговорил Эмир.

Лео презрительно посмотрела на него.

– Хватит болтать о любви. Это утомляет. Вы привезли меня сюда, потому что не можете признать свое поражение, – бросила она очередной упрек. – Ни в чем, даже в тривиальном. А я выигрывала, не так ли? Пока не поддалась чувствам и не преподнесла их вам на блюдечке.

Эмир долго молчал и наконец задумчиво произнес:

– Вы очень недоверчивая женщина.

– Я реалистичная женщина. На каком основании я должна вам верить?

Эмир побледнел. Он поднялся, подошел к Лео и серьезно сказал:

– Я же говорил, что женюсь на вас.

– И не сообщили, что уже были женаты, – выпалила она в ответ.

Эмир замер.

– Это правда?

От неожиданности его глаза потемнели.

– Да.

Преодолевая душевную боль и подступавшую к горлу, мутившую разум истерику, Лео пожала плечами:

– Моя точка зрения подтверждается, не так ли? И она вышла из комнаты. Эмир не пытался ее остановить.

Гардеробные гостевой половины замка буквально ломились от обилия всевозможной одежды. Лео была вольна выбрать любой угодный ей наряд – здесь было даже длинное черное одеяние, укутывавшее ее с головы до пят; имелись, впрочем, и блестящие шелка, лишь слегка прикрывавшие тело; были еще платья из хлопка, льна и даже расшитые золотом.

– Министр культуры опять вступает в бой, я принимаю его, – пробормотала Лео и остановилась наконец на обыкновенном костюме с длинным жакетом, который был отделан разноцветным шелком.

Фатима кивнула в знак согласия и протянула тяжелую золотую цепь и несколько браслетов.

– Нет, – запротестовала Лео.

Она не собирается носить украшения его бывшей жены. Фатима взволнованно пыталась объясниться с Лео, но, не очень хорошо зная язык, не справилась и в испуге выбежала из комнаты.

Тяжелые двери отворились, и вошел Эмир.

– Ну, что на этот раз вы натворили? – спросил он.

– Я могу взять чужую одежду, но не ношу чужие украшения.

Эмир посмотрел на золотую цепь.

– Они ваши, – кратко сказал он.

– Нет, не мои.

– Нет, именно ваши. – Эмир повернул шкатулку так, чтобы было видно имя парижского ювелира. – Подарок моей будущей жене. Сегодня доставлен из Франции.

Лео была в замешательстве.

– Вы купили мне ожерелье?

– Конечно, – устало пожал плечами Эмир. – Это пустяк. Позже мы вместе выберем подарок.

– Но… я не могу принять… это такая дорогая вешь… – Ее голос походил на голос смущенного ребенка.

– Советую спрятать подальше свою гордость, – раздраженно посоветовал Эмир. – В знак уважения мой отец пригласил на обед и других женщин. На них будет много украшений, и если вы не наденете эти, то будете чувствовать себя неловко.

Однако со стороны казалось, что ему совершенно все равно, как Лео будет себя чувствовать. Он ни разу не взглянул на нее и не поцеловал в знак одобрения. Лео ощутила прилив злости и собралась уже сказать об этом, но тут вернулась Фатима.

Эмир мягко улыбнулся ей. А мне не улыбнулся, ревниво подумала Лео.

Она спросила шейха, когда они шествовали к машине:

– Скажите, ваш отец всегда принимает у себя ваших партнерш по играм?

– Не говорите так о себе.

Это прозвучало как приказ. Лео растерянно посмотрела на Эмира. Он выглядел совсем чужим и напоминал дипломата, приступающего к переговорам, которые могут закончиться войной. Неужели встреча с отцом столь опасна?

Эмир сердито покосился на Лео.

– Я вижу, в мое отсутствие Гарри разговорился.

– В отличие от вас.

– Не злите меня, Леонора. Я обещаю вам, что мы поговорим. Но не сейчас. И еще. Мой отец спросит вас о наших отношениях. Советую не говорить ничего конкретного. И вообще ни о чем ему не рассказывать.

– Он разозлится, узнав, что вы украли меня?

– Я вас не крал. – На его скулах заиграли желваки.

– А он в это поверит? – не унималась Лео.

– Эмир вдруг хитро посмотрел на нее.

– Расскажите ему сами – и увидите его реакцию.

Лео прищурилась.

– Зачем?

– Отец не будет винить меня, – рассмеялся Эмир. – Он скорее посадит вас под домашний арест, пока вы не выйдете за меня замуж.

Последние слова подействовали на Лео отрезвляюще, как ушат ледяной воды…

Старый шейх был ниже своего сына, но золота на нем оказалось больше. К Лео он обратился скорее учтиво, нежели доброжелательно. Огромный дубовый стол стоял во дворе с видом на пальмы, шуршащие на вечернем ветру.

– Неофициальный обед, – пояснил Эмир. – Отец решил, что так вы будете чувствовать себя удобнее.

– Неофициальный? – переспросила Лео, исподволь поглядев на старого шейха, восседающего в очень похожем на трон кресле, и покосившись с недоверием на еще по крайней мере двадцать человек, разместившихся вокруг стола.

Эмир коротко улыбнулся.

– Только члены семьи – министры и их жены.

Лео посадили вместе с остальными женщинами. Большинство из них были одеты в такие же, как у Лео, одеяния, но некоторые щеголяли в новомодных парижских туалетах. И на всех сверкали разнообразные украшения, как и предупреждал Эмир.

Все женщины были настроены довольно дружелюбно и без умолку болтали об Эмире, о своих с ним отношениях и даже о политике, которую проводил шейх. Посмотрев на одну из новых родственниц, чьи хрупкие шея и плечи, казалось, сгибались под тяжестью огромных золотых цепей, Лео вдруг спросила:

– Вы никак не связаны с министром культуры?

– Он мой брат.

– А-а!..

– Он говорит, что только Эмир удерживает Далмун от распада, – продолжила словоохотливая соседка. – Его Величество – приверженец традиционной политики. Эмиру нелегко дались последние годы, тем более что он слишком долго оставался один.

От Лео не ускользнул прозрачный намек, прозвучавший в этих словах. – Это он вам сказал?

– Сказал? В Далмуне? Вы шутите. Просто ходят слухи, что вы… близки. И… – Она вдруг замолкла.

– И?..

Женщина наклонилась к Лео:

– Он глаз с вас не сводит.

Лео посмотрела на другой конец стола. Эмир сидел справа от отца и учтиво поддерживал беседу, но не притрагивался к еде. Как будто почувствовав ее взгляд, он вдруг посмотрел на Лео.

У нее перехватило дыхание. На мгновение показалось, что они здесь одни. Только он и она. Лео перестала отвечать на вопросы собеседницы. Теперь и она, не отрываясь, смотрела на него.

Забери меня. Подойди и забери меня домой. И люби меня, люби! – только и думала она.

Желание было настолько сильным, что Лео показалось, будто она произнесла это вслух. Эмир прочел все в ее глазах и нервно дернулся. Но тут отец что-то сказал ему на ухо, накрыл его ладонь своей, и момент был упущен.

Лео обмякла на великолепном резном стуле и тяжело вздохнула. Ее сердце бешено колотилось.

Когда обед закончился и Эмир усаживал Лео в машину, она почувствовала тепло его рук. Сидя рядом с ним на заднем сиденье, Лео никак не могла расслабиться. Тело ее горело. Она поняла, насколько недосягаем Эмир для других женщин, дальше, чем луна. А Лео могла сидеть с ним рядом и разговаривать о чем угодно.