— Мне тут не нравится.

— Трусишка, — рассмеялся парень, но тотчас замолчал: эхо неприятно исказило звук. — Или ты… ну, богомолка?

— Вовсе нет. Просто… каждый человек — сам кузнец своего счастья…

Витэль хмыкнул.

— Ну да, ну да. Мой отец занимается строительством. А его отец возглавлял завод ещё во времена СССР. Когда я получу диплом, папочка передаст мне в руки весь бизнес. Ну, не сразу, конечно, сначала введёт в курс дела. И, чтобы ты понимала, получать диплом я буду не в Рашке. Камилла унаследует гостиничную сеть. Ромке придётся возиться с ювелиркой. А ты, конечно, добьёшься всего сама и своими ручками, да? Это, как там… купил яблоко, продал, купил два, продал, да? Ты правда в это веришь, Сень? Да ты к пенсии не заработаешь того, что Мила на свадьбу получит в подарок от папеньки и потратит в первый же год!

— Зачем ты мне об этом говоришь⁈

Она шагнула назад, стиснув кулаки. Он издевается над ней?

— Правда жизни, малыш. Как она есть, — Виталь пальцем аккуратно отвёл светлую волосинку с лица девочки.

— Тогда зачем ты сюда меня привёл? Зачем вообще… Зачем это всё, если я для тебя… не твой уровень?

Одноклассник снова растрепал свои волосы, передёрнул плечами:

— Не знаю. Дурак, наверное. Отец хочет слияния двух активов. Мы с Камиллой давно знаем, что должны будем пожениться. Но ты мне нравишься, Сень. Очень. И я, как идиот, хожу за тобой…

«Совсем, как Эрик… Он ведь тоже должен был жениться на Рикарде, но…».

В груди что-то сладко заныло. Витэль всё же сказал это! Сказал!

— Преимущество бедняков в том, что они женятся на ком захотят, — вздохнул парень и отвёл взгляд, а потом снова лукаво глянул на девушку: — Напиши в тетрадке свою главную мечту. А потом я напишу.

— Может, я не хочу, чтобы ты читал?

— А есть что скрывать?

— Просто не хочу.

— Ну давай, я напишу первым, — легко согласился Витэль, взял с подоконника обгрызенную кем-то ручку и что-то размашисто и бодро написал в помятой тетрадке, валявшейся тут же.

Осении не хотелось загадывать желание нечистой силе, но… отступать было уже поздно. Девочка села на подоконник и уставилась в тетрадь, больше половины которой было исписано разными чернилами и почерками. «Дьявол, исцели Биму и забирай, что пожелаешь», «Хочу научиться играть на гитаре», «Пусть нигде не будет войны», «Пусть Светка меня полюбит…». Последняя запись была, конечно, оставлена Витэлем: «Хочу быть с самой лучшей девушкой на свете. Ты сам знаешь с кем», и красиво выведен вензель: В. И. — Виталий Игнатьев. Осень покраснела, покосилась на спутника. Сердце пропустило удар, а затем отстучало в памяти: «Ты мне нравишься. Очень».

Она наклонилась и решительно, мелкими, теснящимися друг к другу буквами, зафиксировала своё желание.

— Я хочу быть с Витэлем, — беззастенчиво прочитал парень из-за её плеча и выхватил тетрадку.

Осень вспыхнула и попыталась отобрать. Вцепилась, дёрнула на себя и оказалась в его крепких объятьях.

— Что, правда? — прошептал одноклассник, его лицо оказалось слишком близко.

Девушка выгнулась, пытаясь отодвинуться как можно дальше, но парень притянул её к себе, и его губы коснулись её губ, раскрывая их, а язык нагло вторгся туда, куда ему было совершенно точно нельзя. Осень протестующе замычала.

— Я тоже, — шепнул он, на миг оторвавшись от её рта, и снова поцеловал.

По-взрослому.

Голова закружилась, тело налилось жаром. Осень обвила шею одноклассника руками и ответила на поцелуй. Неумело, неловко, но горячо и искренне.

Хлопнули ладоши. Раз, два… Девушка отпрянула, обернулась и с ужасом увидела одноклассников. Камилла снимала парочку на айфон, Ромка ухмылялся. Лиза, закадычная подружка Камиллы, хихикала в ладонь. Зураб отбивал руки в издевательских хлопках.

— Вот ты краш, конечно. Офигеть, — признался Рома. — Реально за месяц уломал!

— Что? — Осень беспомощно обернулась к Витэлю.

Тот с усмешкой бросил тетрадь с записями девчонкам, жадно её схватившим.

— А ты и правда думала, что принцы встречаются с прачками? — рассмеялась Камилла. — Когда уже вы со твоей старухой поймёте: вам среди нас не место! Не по Сеньке шапка.

Но Осень смотрела только на Витэля, отчаянно пытаясь найти в его лице хоть что-то… сострадание? Нет… Сожаление? Ну хоть немного, хоть… Однако тот ухмылялся довольно и весело, будто Осения действительно была для него лишь… забавной зверюшкой, или игрушкой, или… И будто всё произошедшее — лишь забавная шутка.

— Ненавижу, — прошептала девушка, задрожав.

— Ой, какие страсти, — Камилла закатила глаза. — Кринж. Пошли, Витэль. Кстати, ключ верни…

И ребята, весело обсуждая пранк, двинулись вниз. Виталий обнял невесту за плечи, а Ромка дурашливо перепрыгивал через ступеньку. Хлопнула железная дверь, и всё стихло.

Вот так просто? Вот так…

Осень посмотрела на тетрадку, брошенную кем-то на пол. Вырвала лист, закричала, порвала в клочки. Мир расплывался от слёз. В металлической двери напротив загромыхал ключ. Девочка бросилась вниз, не желая попасться с поличным.

Ублюдки! Какие же они чудовищные, жестокие ублюдки! Уверенные в своём праве растоптать человека. Самовлюблённые уроды… Гадкие, мерзкие, сволочные…

На улице уже никого не было. Алого ламборджини напротив — тоже. Конечно, Витэль сегодня без машины. Зачем, если у его девушки тачка с собой? То есть, они это заранее придумали, и заранее одноклассники спрятались где-то на лестнице, пока Виталик разыгрывал перед ними фарс?

«(Не)желанная невеста дракона-инквизитора» горела ярко и весело. Осень ёжилась, зябко передёргивая плечами. Она сама не знала, как забрела на Аптекарский остров, туда, на набережную, за Ботанический сад. Спустилась к Большой Невке, вся дрожа. Домой девушка не заходила, а бирюзовое платье совершенно не согревало, поэтому Очень основательно замёрзла. К тому же уже начало темнеть, и небо заволокло тучами. И вот здесь, на гранитных ступеньках, девочка и решила сжечь любимый ромфант. Как будто это поставило бы какую-то точку в прежней жизни.

Драконы не женятся на простых девушках.

Инквизиторы тоже.

И принцы… Принцы вообще относятся к плебейкам как к шлюхам или игрушкам.

«Молодая, красивая дрянь, — пела Алёна в наушниках, — я разрушу всю твою жизнь…».

— Ты дура… Сеня, — ненавидяще прошептала Осень, — ты — дура.

Как же всё достало! Как всё в этом мире достало! Даже её собственное имя. Зачем мама сочинила это убожество? Осения! И теперь все, все, совершенно все зовут девочку Сеня. Не Осень, нет. Сеня.

Не по Сеньке шапка…

И вдруг Осень подумала: как было бы здорово просто шагнуть в чёрную, поблёскивающую жёлтыми пятнами фонарей воду и… И всё. Ни боли, ни унижения. И не надо завтра идти в школу. Не надо снова видеть морды этих упырей, слышать их насмешки и глумливый шепоток.

Телефон пиликнул.

Осения достала его из косметички, открыла мессенджер. Её добавили в новый чат, к которому присоединялись всё новые и новые, незнакомые абоненты. «Ну ничего себе», «а она так-то ничего», «я б вдул», «какой кринж!»… Холодея от догадки, Осень отмотала чат наверх. Чёрт бы подрал эту Камиллу! Как быстро она успела смонтировать видео! Даже мелкий текст увеличила. Тот, который писала Осень, конечно. И руки Витэля отчётливо видны на её спине, и их поцелуй, и… Осения пересматривала снова и снова в тупом желании растравить рану.

«Вит, а слабо было завалить тянку? Чё так тухло-то?».

— Будьте вы все прокляты!

Она не выдержала. Размахнулась и швырнула телефон прямо в чёрную воду. Зажмурилась, шагнула вперёд, но вздрогнула. Замерла. Глянула вниз, и душу вдруг затопил леденящий страх. Осени на миг показалось, что там, за жадно поблёскивающей смолой реки, притаился кто-то иной. И этот кто-то ждёт, когда девочка хотя бы коснётся воды.

Осень попятилась, споткнулась. Вскрикнула. И бросилась бежать наверх, подальше от воды.

Домой Осень вернулась за полночь. Мать дежурила. Старшей сестры тоже не было. Видимо, Алиса то ли с парнем загуляла, то ли в какие-то проекты ушла. Да и кто её знает? И неважно. Осения, не снимая, скинула с ног чужие серебристые туфельки, прошла босиком в комнату, стараясь не привлекать внимание соседей по коммуналке. Так и есть: кровать Алисы пустовала. Девочка стянула через верх ненавистное платье, рухнула на постель, уставилась в потолок. Свет зажигать не стала. Зачем?