Джейми был в полном восторге, когда его пригласили в Леса Мьюра для продолжения обучения. Возможно, именно там находится то, что он просил меня отыскать. Сердце у меня забилось сильнее, и мне пришлось одёрнуть себя, чтобы не выказать нетерпения.

– Мне очень хочется увидеть лагерь чароплетельщиков.

Сюлин явно была польщена.

– Это поразительное место. Большинство просто не представляет, какие чудесные чары плетутся в «Риплинге». А чтобы тебя выбрали, нужно постараться хорошо справиться с заданиями. Ладно! Наша экскурсия окончена. Увидимся на отборочном экзамене.

– Отборочном экзамене?

– Да. Тебе двенадцать лет, и ты американец китайского происхождения. По возрасту и происхождению ты подходишь для нашей летней программы «Знай свои корни». Я правильно понимаю, что тебя заинтересовала программа?

Заинтересовала? И едва задумавшись об этом, я сразу понял, что, разумеется, она меня заинтересовала. Это было последнее, над чем работал Джейми перед смертью. И я готов был отдать руку, чтобы узнать его с этой стороны.

– Да, заинтересовала.

– Чудесно! Ты успел на экскурсию как раз перед завтрашним отборочным экзаменом. У нас более шестисот претендентов и только пятьдесят мест, так что постарайся показать себя с лучшей стороны. Я пришлю тебе адрес и кое-какие документы на подпись твоим родителям или опекунам. – Сюлин улыбнулась ещё шире. – И вот тебе небольшая подсказка: на завтрашнем испытании тоже будет использована иллюзия. Я уверена, что ты справишься, Тео!

– Постойте, но я…

Всё потемнело, и неожиданно возникло престранное чувство, будто у меня через спину тянут кишки. Я моргнул, немного запнулся, а когда открыл глаза, снова оказался у себя в комнате.

На полу лежала раскрытая тетрадь с чистыми страницами.

– Вернулся из иллюзии? – спросила Кай. Она распласталась на полу, как роскошный рыжий ковёр, и лениво помахивала хвостами.

– Ты знаешь об иллюзии? – Я плюхнулся на кровать, голова кружилась, как после американских горок. – Я никогда не испытывал ничего подобного.

– Чароплетельщики в «Риплинге» создали немало чар, которые не попали в широкий прокат.

– А это законно?

Кай повела плечами:

– Кто знает? Да и когда огромные корпорации соблюдали законы?

Я ненадолго примолк. Меня обуревало слишком много мыслей и чувств. Я словно бы заглянул в прошлое Джейми и теперь не знал, как уложить всё это в голове. Он участвовал в чём-то огромном, это было куда масштабнее, чем я думал, и теперь я терзался сожалением и раскаянием из-за того, что не потрудился поинтересоваться этим раньше. Если бы я мог повернуть время вспять, я бы извинился за своё невежество и эгоизм и часами бы слушал его рассказы про «Знай свои корни», если это то, чего он хотел. Если бы…

– Так что ты узнал о программе? – спросила Кай.

Я выдернул себя из воспоминаний о Джейми и из бесконечных размышлений, о том, что было бы, если бы, которыми терзался после гибели Джейми. Не сразу собравшись с мыслями, я повторил про себя заданный Кай вопрос, и у меня внутри всё перевернулось.

– Будет отборочный экзамен, – мрачно сообщил я.

Мне ни за что не сдать экзамен, тем более если он подразумевает связь с культурным наследием. Другие дети наверняка интересуются своей культурой не меньше, чем Джейми. Они изучали её не один месяц, а то и год, учили язык. Стоило мне подумать об экзамене, как у меня внутри всё захолодело. Мои шансы пройти равнялась нулю. Стоит ли вообще пытаться?

Я крепко зажмурился. Я обязан. Я должен. Я не могу снова подвести Джейми, не приложив все старания. Я открыл глаза и посмотрел на Кай:

– Я любой ценой должен сдать этот экзамен.

Кай ухмыльнулась, показав мне все свои зубы:

– Похоже, тебе предстоит непростая задача.

– Ты уверен, ди… баобэй? – Мистер Тан взглянул на Тео в зеркало заднего вида, выезжая на трассу 101 и направляясь в сторону Кремниевой долины.

Тео поморщился:

– Ага.

И неудивительно, что он морщился, я тоже заметила неловкий переход от диди к баобэй. Слово неплохое, оно означает «драгоценный», «золотко», но оно было ещё одним напоминанием о том, что Джейми больше нет с нами. Тео перестал быть диди – младшим братом, – потому что у него больше не было брата. Верная своей чуткой и заботливой природе, я сочувственно погладила его по плечу, но он дёрнул плечом, сбрасывая мою лапку. О’кей, как угодно.

– Но это так неожиданно… – Мистер Тан замолк, перестраиваясь в новый ряд. – Тебя никогда не интересовала китайская культура, а эта программа такая серьёзная…

– Я же говорил, я хочу узнать, чем там занимался гэгэ. Я… – Голос Тео сорвался. – Я хочу понять, что его так увлекло.

Мистер и миссис Тан печально переглянулись. Остаток пути прошёл в мрачном молчании. С той минуты, как погиб Джейми, мы как будто носили свои чувства в туго набитых полиэтиленовых пакетах, боясь лишний раз заговорить, чтобы не задеть пакет, ведь тогда он лопнет, и наши слёзы хлынут, и польются, и потекут, и от нас останутся одни пустые оболочки.

Так близко от Маунтин-Вью дороги почти пусты. Все проносились над нами на том или ином воздушном транспорте. Я никогда об этом прежде не задумывалась, но теперь при виде пустого шоссе внутри у меня всё сжалось. Будь я лучшим компаньоном, будь у меня больше силы, я могла бы перенести Джейми на работу, как, к примеру, дракон-компаньон. Может, тогда Джейми не пришлось бы ездить на машине. Может, тогда он бы не заснул за рулём и не врезался бы в ограждение на шоссе 101. Может, он был бы сейчас здесь, рядом со мной.

Я кусала лапы, и всё у меня внутри переворачивалось от горя. Тео пихнул меня локтем, и я огрызнулась:

– Чего тебе?

– Подъезжаем.

– А. – Я постаралась стряхнуть укрывшее меня оцепенение и выглянула в окно. Действительно, мистер Тан приготовился к съезду в Маунтин-Вью. Я сосредоточилась и обратилась в золотую рыбку, весьма походившую на Янвэя. Лучше перестраховаться, вдруг кто-то узнал бы во мне компаньона Джейми. Золотая рыбка привлечёт куда меньше нежелательного внимания. Затем я задержала дыхание и скользнула в нагрудный карман на рубашке Тео. – Фу, ты когда в последний раз стирал эту рубашку?

– О чём ты говоришь? Это свежая рубашка!

– Так это твой собственный запах? – Я закашлялась, выразительно выпучив глаза[32]. Тео не обращал на меня внимания.

Мы ехали по дороге, вдоль которой росли одинаковые, как на подбор, кипарисы, пока не оказались перед большими бронзовыми воротами. Скучающий охранник нацелил свой зонд на нашу машину и провёл голубым лучом от крыши до кузова. Он кивнул, и ворота раздвинулись. И Тео разинул рот. Почти так же широко, как ворота, но менее живописно.

Не мне смеяться над его восторгом, я и сама была сражена, когда впервые попала в это место. Дело в том, что я знаю людей как весьма посредственных созданий. Право слово, я могла бы поклясться, что ещё вчера вы ютились в пещерах и подтирались лопухами, тогда как небесные создания всегда были возвышенными и совершенными. Для творения рук человеческих «Риплинг корп.» и в самом деле поражала воображение.

Кампус состоял из красивых домов, выстроенных из песчаника и окружавших величественную часовую башню. Над нами парило множество островков, а низвергавшиеся с них прозрачные водопады создавали мириады радуг. Десятки людей скользили по воздуху: одни в обычных летающих сапогах, другие в чём-то вроде огромных мыльных пузырей. Здесь был гигантский, высотой с небоскрёб, бассейн с пузырями. Люди штопором уходили под воду, выскакивали по бокам, а затем ныряли обратно.

Это зрелище разбивало моё сердце, словно зубилом. В каждой из этих диковин мне виделся Джейми. Вот он растянулся в густой траве с книгой в руках. Вот он плывёт в бассейне с пузырями, выныривает на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, и снова погружается под воду. Вот он несётся на метле, и рот его растянут в широкой полуиспуганной улыбке.