– Эх, лепота! – протянул князь, поднимаясь и держась за побитую поясницу. – Ну, что, Настенька, выбрала себе жениха?

Картина подвинулась, и из-за неё вышла полноватая конопатая княжна с толстой рыжей косой.

– Да, папенька, – ангельским голоском ответила Настенька.

– Молодец! – обрадовался князь. – Какой номер?

– Он не номер, – засмущалась княжна. – Он на гуслях играл.

– Что? Крестьянин? – изумился князь. – Даже не народный артист!

– Папа! – тут же ударилась в истерику Настенька.

– Прокляну! – ещё пытался справиться с дочкой князь.

Но Настенька уже рыдала:

– Папа!!! Хочу замуж за музыканта-а-а-а! – Плакала, а сама, конечно, подсматривала сквозь пальчики.

А что князь? Не мог он устоять против слёз дочери. Родная же кровинушка!

– Ну… Ладно, ладно тебе, дочка, – растерянно пробормотал он. – Ну не плачь, доченька. – И через плечо недовольно зыркнул на Акима: – Этого, с гуслями… Верни! – И снова погладил дочку по спине: – Успокойся, доченька.

Акиму что? Человек подневольный! Крутанулся на каблуках и отправился за Садко. Вскоре музыкант снова стоял перед троном государя.

– Вот, князь, – доложил воевода.

– За что, князь-батюшка? – бухнувшись на колени от испуга, пополз к трону Садко. – Плохо сыграл?

– Да нет, – проворчал князь. – К сожалению, наоборот.

Музыкант поднялся и взял гусли на изготовку.

– Так это! Я могу ещё… – с надеждой предложил он.

– Не-не-не-не-не! – замахал руками князь. – Достаточно. Подойди сюда.

Садко с готовностью подошёл, встал рядом. Князь недовольно осмотрел его с ног до головы. Увиденное не порадовало. Волосы соломенные, нос великоват, лицо то ли вытянутое, то ли округлое, одним словом, никакое. На ногах лапти, одет в простую рубаху и штаны. Да что Настенька в нём нашла?

– Эх, казнить бы тебя! – протянул князь. – Соблазнил княжескую дочь! Другой бы князь тебе голову снёс. Ну, cкажи спасибо, что я не тиран!

Садко ничего не понял, почесал в затылке.

– Спасибо… – машинально повторил он. – Только я не соблазнял никого.

– Ну да, – покачал головой князь. – Ещё скажи, что не влюбился в княжну мгновенно и без памяти!

Садко удивлённо пожал плечами. Он ничего не понимал.

– Не знаю… – пробормотал он. – Я только на картинке её видел…

Князь встал, привлёк к себе будущего зятя за плечи, зашептал:

– Значит, полюбил благодаря богатому воображению. Молодец! Эй, кто там? Писаря сюда!

Не успел князь договорить, как перед ним появился стол с писарем. Тот приготовился выполнять приказ – макнул перо в чернила и застыл над чистым берестяным листом.

– Значит, пиши, – ткнул пальцем в бумаги князь. – В приданое горшочек золота даю.

Аким удивлённо хмыкнул.

– Серебра? – передумал князь.

Писарь исправил. Аким засопел в усы.

– Просто горшочек, – решил князь и сдёрнул гусли с плеча Садко. – И чтоб никакой музыки!

Инструмент полетел в окно. Садко бросился было за любимыми гуслями, но Аким остановил его.

– Зять – гусляр! – вздохнул князь, проверяя договор женитьбы. – Позор! – И покосился на Садко: – Всё понял?

Музыкант потянулся прочитать, что там в бумаге написано, но ему не дали.

– Читать необязательно, – отмахнулся от него князь, – договор типовой.

– Минуточку! – возмутился Садко. – Я свои права знаю! – Он снова наклонился прочитать документ: – Я, Са… Cад-ко…

Потеряв терпение, Аким сжал шею Садко, перехватил руку, макнул палец в чернила.

– На досуге почитаешь, библиофил, – хохотнул он и заставил Садко приложить палец к бумаге. – Так… Отказ от наследства, счёт-фактура, накладная, график выплат, ваучер…

Везде появился отпечаток музыканта. Князь снова притянул Садко к себе.

– Ну, поцелуй невесту, – разрешил он, прижал лицо Садко к картине с княжной. – Но не сильно. И держи себя в руках.

Если тут кто кого и держал в руках, то князь Садко. Но как только все формальности были выполнены, государь оттолкнул музыканта на Акима.

– Вот и славно! – отряхнул руки князь. – Свадьба завтра, начало в полдень, просьба не опаздывать.

– Пшёл! – прогнал Аким новоявленного жениха.

А что Садко оставалось делать? Он и пошёл домой, держа в руках подписанный договор о женитьбе.

Садко, конечно, не мог ослушаться княжеского приказа – утром он собирался прийти во дворец и… И что там от него требуется? Но всё это было как-то уж странно, неожиданно. Жениться… Разве так просто, по приказу, женятся? Разве для этого кое-что ещё не нужно? Чувства… Хотя бы узнать невесту! А вдруг она музыку не любит? Или любит, но не ту, что любит Садко… Ой, сложно всё это.

Отец дремал в тени перевёрнутой лодки – перед ним стояла кадка чищеной репы. Голову он подпёр рукой, из другой вот-вот был готов выпасть нож.

– Пап… – позвал Садко.

Отец вздрогнул, проснулся и вновь принялся чистить корнеплод.

– А, что? – испуганно переспросил он. И оглянулся. Но около лодки стоял только Садко.

– Ты на маме почему женился? – осторожно начал Садко.

– Полюбил, – мечтательно протянул отец, откладывая репу. – Больше жизни.

Ответ Садко не очень устроил.

– А любовь – это как? – завернул он к этой теме с другой стороны.

– Ну, это… – В попытке придумать удачный ответ отец почесал в затылке. – Когда видишь её… И ноги слабнут. В руках дрожь. И мурашки бегают.

Отец быстрым движением очистил репу, показал. Она получилась в форме сердца.

– Степа-а-а-ан! – грозно позвала мать.

Отец вздрогнул, уронил сердце, то есть репу.

Мать по пояс высунулась из окна. Вид у неё был грозный.

– Степан! – снова позвала она.

– Иду-иду, зайка моя… – заторопился отец. – Видишь?! Побежали!

И он показал сыну свою руку. Ничего Садко в этой руке не увидел – рука как рука. А отец взвалил на себя бадью с репой и зашагал домой.

Ой, странно всё это. И даже мурчащая около его ног кошка не могла ему ничего объяснить.

Утром на площади перед дворцом монахи на колокольне играли марш Мендельсона. В тронном зале шло торжество – молодых венчали.

Садко в нарядной одежде – красивом кафтане и сапогах – стоял посреди зала на подиуме под балдахином. Рядом с ним княжна в таких же богатых нарядах и в фате. Оба с венчальными свечками в руках. Поодаль Аким – а куда же без него. Зал был полон гостей. Тут же стояли взволнованные родители Садко в праздничной одежде. Напротив топтался князь. Ему хотелось, чтобы всё это закончилось побыстрее.

– Когда две прекрасные души встречаются на небе, как ангелы, – восторженно читал по книге дьяк. – Когда глаза сияют, а сердце трепещет…

Садко посмотрел на свою руку. Ничего у него не трепетало. И мурашки не бегали.

Аким недовольно одернул дьяка:

– Короче!

Дьяк ускорился:

– Согласна ли невеста взять в мужья этого… – И споткнулся. – Судко?

– Садко, – поправили из толпы.

– Да, – с улыбкой ответила княжна.

Дьяк захлопнул книгу.

– Ну, мнение жениха всем понятно, – скороговоркой произнёс он. – Будем экономить время. Переходим к процедуре бракосочетания…

Он достал из кармана обручальные кольца.

Садко снова посмотрел на свою руку.

– Подождите! – остановил он дьяка и передал свечу княжне. – Подержи!

Та с готовностью приняла – она привыкла подчиняться командам. Да и жена – а она без пяти минут жена – должна слушаться мужа.

Освободившимися руками Садко задрал свою штанину. По залу пронёсся ропот.

– Я не могу жениться! – пробормотал Садко, глядя на отца. – У меня мурашек нет… Совсем!

И чтобы подтвердить свои слова, что свадьбы быть не может, он задрал подол платья княжны, показав на её ногу:

– О! И у неё нет!

От такого наглого обращения Настенька тут же упала в обморок на руки отцу. Аким подхватил попытавшегося уйти Садко за шкирку, собираясь такое с ним сделать, такое… Он и сам ещё не придумал, какое страшное сотворит. Князь движением брови остановил его. Тот вернул Садко на подиум. Князь тут же передал на руки жениха княжну.