– Возможно, у твоей трости на пятке и приделано копыто, но я что-то не вижу у ней ни хвоста, ни ушей и она совсем не похожа на ишака, на котором я могу ехать по дороге не утруждая своих ног и который как раз и стоит полтора золотых динара. Или ты считаешь, что это я ишак и мне можно безнаказанно ездить по ушам?
– Великие быки-хранители мне свидетели, у меня никогда не было таких недостойных мыслей! Разве я слеп и не вижу, что передо мной человек, отмеченный милостью богов, обладающий высоким разумом, и он, конечно же, понимает, что такая великолепная трость не может стоить меньше золотого динара!
– Золотого динара! Нет, возможно, эту палку и можно взять за динар, если добавить к ней вот этот коврик для ног, вот этот кувшин для мытья рук и вот этот набор медных мисок и вот этот халат.
– Как можно, уважаемый, такое говорить! Это же индийский ковер, он сам по себе стоит целый золотой динар. А этот серебряный кувшин из Багдада стоит больше золотого динара, а эти бронзовые чаши…
– Даже не думай говорить мне, что и эти миски стоят целый динар, потому что их делали из золота, а из скромности покрыли медью. Про халат я даже и не спрашиваю, боюсь узнать, на чьих знаменитых плечах он когда-то висел и при каких печальных обстоятельствах он их покинул.
– Я не говорил, что эти миски, то есть чаши, стоят целый золотой динар, но они стоят серебряный динар каждая. А халат…
– Про халат сейчас не будем, до него очередь еще дойдет. Не может медная миска стоить серебра. За медь положено платить медью. И если платить серебро, так за всю медь. Значит, уважаемый, набольшая цена этим мискам один серебряный динар. Это мы с тобой определили. Теперь перейдем к посеребренному кувшину.
– Погоди, уважаемый, не торопись. Нельзя платить за целых пять чаш всего один динар. Это неправильно. За них нужно платить три динара.
– Два динара, два серебряных динара, – заупрямился Маг и для убедительности показал два пальца.
– Хорошо два. Теперь об этом великолепном серебряном кувшине…
–Теперь ты погоди, уважаемый. Давай закончим с мисками и перейдем к кувшину. Али, заплати уважаемому Бучати за миски оговоренную цену.
Али выложил перед Тощим Бучати два серебряных динара, принял от него бронзовые чаши и отошел в сторону. А Тощий Бучати достал с полки кувшин, установил его на стол перед Магом и замер в предвкушении торга. Два уважаемых и уважающих друг-друга господина, то горячась, то остывая, торговались за бесценный кувшин полклепсидры, но так и не достигли согласия и с сожалением разошлись, сговорившись встретиться на следующий день, если на то будет воля светлых богов. А начальная причина торга – странного вида трость, была в процессе обсуждения цен забыта и осталась висеть на стене лавки.
Глава 6
Жару Маг переждал на постоялом дворе и там же приготовил ароматические смеси, краски и проверил совместное звучание массивных бронзовых чаш. Поставленные в ряд чаши одна за другой загудели, и от их звучания по спине Мага пробежал холодок. Каждая чаша пела своим голосом, но, соединяясь с другими голосами, возникала единая слитная мелодия, волнующая душу. Было большой удачей найти такие чаши в таком городе как Аграба. Их словно специально подбирали по звучанию, и это вызывало у Мага некоторое беспокойство. Но с другой стороны в процессе торга с Тощим Бучати Маг выяснил, что тот не имеет никакого представления о реальной стоимости этих чаш и они действительно попали к нему по случаю. Как бы там ни было, случайно ли чаши попали к нему в руки, или это был расчетливый ход неизвестного противника, отказываться от использования чаш Маг не собирался. Ночью предстояла сложная и достаточно рискованная работа, и эти чаши могли облегчить ее выполнение. Магу предстояло пройти по грани сознания и безумия, но, как учил наставник Мервин, собирать знания по крохам это, несомненно, правильный и безопасный путь. В какой-то момент все эти крохи соберутся в нужный узор, и тебе откроется истина. Однако, когда время и твоя жизнь водой текут сквозь прорехи незнания, а невидимый враг следит за каждым твоим движением, следует рискнуть и попытаться получить жизненно необходимую истину разом, окунувшись в мировой поток познания, но следует при этом помнить, что поиск необходимого должен быть мгновенным. Человек слишком слабая сущность и при задержке в потоке всемирной мудрости душа его может выгореть, и тогда, от ищущего истину, останется лишь пустая бездушная оболочка. Конечно, вероятность удачи была ничтожно мала, за малое время безопасного погружения в мировой поток мудрости трудно найти желаемое знание среди мириад бесполезных и ненужных знаний. И еще Маг знал, что скрыть столь мощное волшебное воздействие от заинтересованного наблюдателя невозможно. И затаившийся где-то в Аграбаре мантик Хараппи, скрытно наблюдающий за событиями, происходящими во дворце султана, обязательно поймет, что Маг проводит ритуал познания. Но Маг также знал, что тому, кто за ним будет наблюдать, невозможно определить, какое знание было запрошено, и насколько был удачен поиск. И тогда бездействие противника становится опасным для него самого. И это должно вынудить его выйти из тени и устранить угрозу для своего существования, то есть самого Мага.
К вечеру, когда жара спала, Маг вернулся во дворец и приготовил заплечный мешок, уложив в него медные курильницы, мешочки с ароматическими составами, подставки для чаш и сами звуковые чаши.
В час, когда солнце скрылось за западными склонами, и упавшая тьма окутала дворец и сад, а в высоком небе ярко высветилась алмазная дорога звездного караванного пути, Маг закинул на спину заплечный мешок, прихватил с подноса гроздь винограда и, отворив двери, вышел в коридор. И сразу же столкнулся с принцессой Будур, одетой в знакомый темный халат слуги.
– Ты почему исчез на весь день? И почему без меня? – сердито зашипела царевна, что, впрочем, не помешало ей тут же начать отщипывать от грозди, которую держал в руке Маг лучшие виноградины.
– Я так хотела весь день учиться, а учителя нет, тебя совсем нельзя оставлять без присмотра. Ты куда собираешься идти?
– В Белую башню, – признался Маг.
– Тогда я иду с тобой. Во-первых тебя туда не пустят, потому что ты не знаешь, что охране надо дать три медных динара, во-вторых там крутые ступеньки и я одна могу запнуться и упасть, а в третьих я там ночью еще не была ни разу. И ни с кем.
– А что нам завтра скажет султан, когда ему доложат о твоих ночных прогулках? – попытался урезонить ее Маг.
– А он об этом не узнает, – хихикнула царевна, – я капюшон накину на голову и снова буду твоим слугой. Давай, я что-нибудь понесу для достоверности.
Царевна забрала у Мага виноградную гроздь.
"Эх, пропал мой виноград", – расстроился Маг, а царевна схватила его за руку и потащила в сад. Выйдя в сад, Маг на всякий случай, перешел на расширенное зрение, но никого и ничего опасного в саду не увидел, только от царевны исходил какой-то дразнящий и будоражущий свет, непрерывно и причудливо изменяющий форму и оттенок. Вот он, минуя деревья, осветил куст белых роз и в воздухе тут же разлился тонкий аромат, вот коснулся замерших было цикад и те разом начали мелодично стрекотать, коснулся фонтана и в свете луны монотонно журчащие струи засверкали, заиграли разными оттенками. Когда, пройдя темной аллеей, Маг подошел к башне, царевна отцепилась от него, накинула на голову капюшон и благоразумно пошла сзади. Караул гвардейцев у башни, видимо, получил соответствующие указания от Ашера и появление Мага с сопровождающим не вызвало у караула удивление. Гвардейцы коротко отсалютовали короткими копьями и расступились, открывая проход к дверям. Маг достал из-за пояса бронзовый ключ и, открыв замок, отворил скрипучую дверь.
– Господин волшебник, – подошел к нему гвардеец и протянул горящий факел, – в башне вдоль стены установлены заправленные масляные светильники.
Маг кивнул гвардейцу, передал ему три динара, забрал факел и вместе со "слугой" зашел в башню Мудрецов. Засова с обратной стороны не было, поэтому Маг закрыл дверь и защелкнув ключом замок, оставил его в дверях. Затем вставил факел в держатель на стене, повернулся и при неярком свете факела оглядел площадку перед лестницей и ступеньки каменной лестницы, уходящей вверх и теряющейся в темноте.