Отдышавшийся Рэй медленно повернулся туда, откуда доносился этот раздражающий, полный уверенного в себе самодовольства голос и твердо ответил:

– Собакам ни к чему знать мое имя. Ты – предатель и убийца. И тебя ждет смерть.

В ответ громко рассмеялись и опять несколько раз хлопнули в ладони.

– Нет, мне определенно нравится этот юный дикарь! Не убивайте его. Этих двоих пока что тоже. Возможно, они захотят служить мне. Было бы жаль потерять таких бойцов.

– Ты грязный, подлый шакал! – Рэй с трудом узнал голос султана.

– О, Шафар! А я и забыл, что ты все еще здесь! Думаешь, они не пойдут служить мне? А я думаю, что пойдут. Они же наемники. У тебя во дворце одни наемники! И большинству из них совершенно все равно, кому продать свою саблю. Лишь бы подороже! Вот вы, двое! Вас ведь наверняка ждут дома в Гуйлан! Хотите вернуться туда богачами? Или предпочтете погибнуть здесь, защищая ненужного вам султана? А? Что скажете?

Рэй замер. А что, если мечники тоже перейдут на сторону убийц?

– Вот видишь, Шафар. Они молчат. В твоем дворце одни предатели. Вся твоя стража согласилась идти за мной! Ну, почти вся. С десяток человек мы просто убили и заменили на своих воинов.

Тут Рэй не выдержал. Он шагнул по направлению к говорившему и закричал:

– Ты все врешь! Шерик не мог предать! И убить его ты тоже не мог! Он жив, свободен и скоро приведет подмогу!

– Шерик? – опять рассмеялся мерзкий голос. – Эта брехливая бешеная собака из пустыни? Да, ты прав, звереныш, он доставил нам много неприятностей. Но не жди его здесь. Шерик мертв. Его только что закололи копьями, как дикого зверя.

– Врешь! Ты все врешь! – кричал Рэй и чувствовал, что глаза его наполняются слезами.

– Не веришь? Тогда может быть это тебя убедит? Я захватил его лисам, чтобы вытереть им после всего сапоги от крови. Держи!

Ориентируясь на звук, Рэй, роняя из рук палки, схватил прилетевший в него сверток и прижал к лицу.

Запах. Его запах. И кровь. Много крови…

Как во сне Рэй опустил руки и, обернувшись к Холису, чуть слышно спросил:

– Какого… цвета?..

Спустя несколько бесконечно долгих ударов сердца в ответ прозвучало тихое:

– Синий…

Когда из девяти напавших на него стражников осталось пять, Хавьер уже начал планировать свои последующие действия по подавлению мятежа.

Но в этот момент в коридор вбежали еще десять воинов. А потом еще десять. И еще.

У Шерика оставалось все меньше места для боя, и вскоре он оказался прижатым к стальным дверям. В нескольких шагах напротив него сомкнулся плотный ряд стражников с обнаженным оружием.

– Стойте так. Не подходить близко. Нам ни к чему умирать. Ему отсюда не вырваться. А скоро принесут копья. Держать строй!

Все замерли. Тяжело дышащие воины стояли напротив кири уже в два ряда, отослав назад тех, кто был ранен. Их командир Вард наверное сотый раз за эти полчаса недобрым словом помянул султана, который из-за боязни заговоров под страхом смертной казни запретил проносить во дворец пистолеты, быстро огляделся и подсчитал потери. Потом снова обернулся на стоящего у запертых дверей виновника этого жуткого побоища.

Несколько минут кочевник был неподвижен, потом, не поднимая головы, сел на пол и тихо протяжно запел, раскачиваясь всем телом. Затем, резко вскинув руки с саблями над головой, что-то громко и отрывисто произнес.

– Что? Что это значит? Говори по-человечески! А не на своем собачьем языке! – крикнул Вард, подойдя чуть ближе.

Шерик поднял голову, нашел его взглядом, затем положил сабли перед собой и пролаял уже немного понятнее:

– Я сказал. Духам не угодна моя смерть сегодня. Я сделал все, что мог. Я чист. Меня ждут дома. В моей семье больше ста человек. Я должен жить. Отведи меня к самому старшему, Вард. Если боишься, можешь связать. Острая сабля нужна всем. Твоим хозяевам тоже. Отведи меня.

После этих слов Шерик повернул на себе лисам так, что тот полностью закрыл его лицо, лишая возможности что-либо видеть, и выставил перед собой соединенные вместе руки.

Вард какое-то время молча смотрел на это, потом кивнул подчиненным. Двое стражников убрали сабли в ножны и с опаской приблизились к неподвижно сидящему кочевнику. Один из них быстро схватил сложенное оружие кири, а другой как мог крепко связал его вытянутые вперед запястья свои поясом.

Вард еще раз удовлетворенно кивнул.

«Так, пожалуй, даже лучше. Кому нужен его труп? А так – может еще послужит. А я запрошу дополнительную награду за то, что заставил эту бешеную собаку сдаться…»

– Вставай! – приказал он. – Иди, куда поведут. Дернешься – умрешь. Понял меня?

– Я знаю нузар. Веди, – отозвался Шерик и встал.

Стражники неохотно убрали оружие и немного отошли назад.

– Иди вперед! – крикнул Вард.

Шерик оторвался от двери и сделал несколько шагов. За его спиной тут же оказались стражники и тычками сабель заставили идти дальше.

Довольный собой Вард в сопровождении половины оставшихся в живых воинов увел пленника, а остальным приказал ломать дверь.

– Кто это? И зачем вы его сюда притащили?

Вард поклонился визирю, уже по-хозяйски расположившемуся на троне, и указал рукой на стоящего в центре зала на коленях связанного воина.

– Это Шерик, владыка. Кочевник кири из пустыни. Шафар нанял его недавно для охраны женской половины дворца. Это из-за него мы до сих пор не захватили семью бывшего султана. У Шерика откуда-то оказались ключи от стальных дверей, он успел закрыть их и повредить замки. Наши люди пытаются пробиться в покои Хафижи и Гюзель, но пока тщетно. А сам он сражался до последнего и положил много наших сторонников. Но мои люди смогли зажать его в углу. Тогда я, пригрозив заколоть копьями, заставил его сдаться на твою милость, связал и привел сюда. Он великий воин и может быть тебе полезен, владыка.

Сихав с интересом посмотрел на пленника и спросил:

– Значит, ты – тот самый загадочный Шерик, что появился во дворце неделю назад? Настоящий кири? Сейчас проверим. Сними-ка с него эту синюю тряпку, Вард.

– Нэ дэлэй этэгэ, – раздался приглушенный лисамом странный голос.

Визирь удивленно взглянул на Варда и переспросил:

– Что он там пролаял? Ты вообще понимаешь, что он говорит?

– Понимаю, владыка.

Вард поклонился, затем пояснил:

– Шерик хорошо знает нузар! Только сильно коверкает слова, когда их произносит. Он сказал, чтобы не снимали с него лисам.

– Вот как! – Сихав отпил глоток вина, поставил кубок и вновь с холодным прищуром посмотрел на пленника. – И почему же? Отвечай мне, собака!

Все тем же грубо лающим голосом Шерик медленно, очевидно стараясь более понятно и четко выговаривать каждый звук, произнес:

– Духи не простят. Тот, кто видел лицо их детей – умрет. Не всегда быстро и легко. Ты не захочешь так. Кири дети духов. Они хранят нас. Дают силу. Не зли духов. Я предупредил. Я буду чист от вашей крови.

Лицо визиря изменилось от гнева. Он ударил кулаком по подлокотнику трона и прикрикнул:

– Что? Ты смеешь угрожать мне, собака? Вард, где твои копейщики? Я хочу, чтобы они сейчас же были здесь! А ты, Шерик, не смей говорить, что мне делать!

– Я сказал. Ты услышал. Я чист. Делай, что хочешь. Это твоя жизнь. Моя принадлежит духам. Они хранят. Они отомстят…

– Молчать! – оборвал его Сихав. – Я не суеверный. А эти песни будешь петь своей бабушке! Вард, я долго буду ждать? Или ты предлагаешь мне самому содрать с него эту синюю тряпку?!

Пока Сихав говорил, стражнику отчетливо послышалось исходящее от Шерика грозное шипение. Вард тут же, чуть шевеля губами, прошептал древний отгоняющий зло заговор.

В приморской части Джерзеги, где стражник родился, о «синих людях пустыни» рассказывали много страшных сказок. Что кири могут появляться из ниоткуда и исчезать в песках так, будто их и не было. Что их кони могут летать. Что кочевники понимают язык змей и говорят с ними… Да много еще чего. Когда Вард вырос и стал жить на границе с Нузаром, он узнал, что далеко не все из этого – только сказки.