– Скажешь мне, кто дяденьку бил, отпущу, – сжимаю пальчики, замечая на большом три тонких золотых колечка, одно с камушком.

– Права не имеете держать, – шипит девица.

– Имею, 48 часов здесь посидишь до выяснения. Или сразу скажешь, зачем и с кем напали на Крыжина.

Девица замолкает, зелеными глазами на меня зыркает.

– Что там у нее? – встаю и тяну дело из рук Макарыча.

Бегло просматриваю, в кармане трезвонит телефон. Дема.

– Чего тебе? – листаю бумагу.

– Ты скоро? Ванька тут весь изнылся, по отцу соскучился, – начинает причитать Демьян.

– Ванька и без меня найдет чем заняться, – ворчу в ответ.

– Сказал к друзьям быстро мотанется, я не пускаю.

– Правильно, пусть дома сидит, знаю я его друзей.

– Коньяк стынет, – начинает с другой стороны Демьян, – А завтра на сутки… Время уходит.

– Слушай, Дема, я тут зашел к твоей красотке, ты ничего не напутал? – снова кидаю взгляд на девушку. Та сидит, внимательно слушает, – Что-то не выглядит она грозой карате. Нужно Крыжина пригласить, пусть опознает.

– Дык, уехал он, на Мальдивы. Вчера ночью и улетел, а девицу уже по наводке взяли.

– И что, держать ее здесь все праздники?

– Права не имеете, – снова вставляет свои пять копеек девица, рыжий одуванчик.

– Спроси ее, готовить она умеет?

– Зачем?

– Ну, спроси.

– Готовить умеешь? Как тебя там, – смотрю в дело, ага, Звездочкина Евдокия Петровна, – Дуняша, – расплываюсь в улыбке и ловлю еще один злобный взгляд.

– Умею, – неохотно признается Дуня.

– Вези ее сюда, тут два мужика уже голодных, а коньяк стынет, – тут же предлагает Дема.

– На хрена она нам там? – удивленно смотрю в глаза Дуне.

– Жрать хотим, Зубр. На курицу с Ванькой уже час смотрим.

– Здец, – признаюсь честно и отключаю телефон.

– Дема дело предлагает, в участке ее оставлять нельзя и отпускать нельзя, – задумчиво произносит Макарыч, – Здесь сейчас невменяемых навезут, завтра ночью кого только не будет.

– Не поеду я никуда! – начинает голосить девица, – Здесь останусь.

– Пошли, – тяну ее за руку из камеры, подталкиваю по коридору к другой клетке, где храпят два алкаша, – Здесь хочешь или здесь? – тяну дальше, указывая на последнюю.

Дуня мотает энергично головой, пятится назад, впечатываясь спиной в мою грудную клетку. Вдыхаю тонкий запах ванили от ее волос и внезапно ловлю кайф, словно меня детством накрыло, булочками и сахарной глазурью.

– Завтра тут друг на друге все будут сидеть. Замечу, что общество от этого лучше не станет. Выбирай или готовишь трем мужикам праздничный ужин или сидишь здесь, пока депутат твой с курорта не вернется.

– Не имеете права, – снова пищит рыженькая.

– Что хочу, то и делаю, – обхватываю ее за талию, разворачивая к себе.

Ого, да она даже до плеч мне ростом не достает, малявка какая. И вот отрубите мне руку, ну не каратистка и все тут. Что-то тут не так, носом чую.

– Выбрала?

– На четверых, кстати, – поднимает руку Макарыч, как в школе за партой, – Я тоже вкусно пожрать хочу.

– Я вам не кухарка, – взвивается Дуня, – И права…

– Не имеем, да, – подсказываю я, – Ну ладно тогда, Макарыч, Сунь ее сразу к алкашам этим, пусть привыкает.

Дергаю Дуню и не отказываю себе в удовольствии поддать под крепкую попку ускорения. Та машинально делает пару шагов вперед и останавливается. Испуганно смотрит на развалившихся на лавках пьяных мужиков и поворачивается к нам.

– Точно отпустите потом? – спрашивает, глядя снизу вверх на нас с Макарычем.

– Неа, – лыбится тот, – Пока Крыжин не приедет, не отпустим, но на выбор тебе жилье дадим, санаторий пять звезд у Зубра или гостевой дом, прошу пожаловать.

– С ним поеду, – наконец, выдыхает Дуня, – Только я готовлю не очень.

– А нам все подойдет, – подхватываю ее за талию, прижимая к себе боком и веду из отдела на улицу. Ну нравится мне, как она ойкает при этом, аж сладко внутри, волнующе.

– Ты это, Зубр, властью данной тебе, руки не распускай, – шипит в спину Макарыч, пока провожает меня и Дуню к моей машине.

– Властью, данной мне, отвали, – запихиваю рыженькую в салон своего внедорожника и захлопываю дверь. Поворачиваюсь к Макару.

– Завтра с утра доложишь мне, сколько у нас бригад и где будут стоять в новогоднюю ночь, списки на стол. Оперативку сам проведу, чтобы не расслаблялись.

– Че злой-то какой, – обижается Макарыч, – Поезжай домой, может, добрее станешь. Ваньке привет.

Киваю и сажусь за руль, вижу, как съежилась Дуня в своей куртке. Врубаю печку наполную и вместе с ней включается магнитола, взревев басами и гитарой. А музыка у меня что надо, сабвуфера по всему салону, пара под пассажирским сиденьем, а слушаю я полный жесткач. Да такой, что Дуня вздрагивает и широко открывает глаза, когда ее почти подбрасывает на сидении от ударников. Что же, девочка, вот она суровая действительность. Суровые мужики, слушают суровую музыку. Поехали.

У дома стоит машина Демы, черный внедорожник весь разрисован граффити с танками. Демьян-фанат игры «Мир танков». От него и бывшая девушка ушла из-за того, что он играл.

– У него танки и мужики, вот пусть с ними и живет, – сказала она на прощание, выпиннывая свой брендовый розовый чемодан за дверь его квартиры.

Мужики, в смысле полиция, Дема буквально жил на работе в те три месяца до ее ухода, впрочем, как и мы все. Там масштабная операция была по наркотикам, день и ночь пасли представителей банды. Народ прямо падал с недосыпа. Демьян, в том числе. Это было два года назад, и до сих пор Дема впадал в матерное буйство, если кто вспоминал про его Стасю, Станиславу.

– Ушла и ушла, все, еще раз кто вспомнит, в пятак получит, – угрожал он всем, пока разговоры не стихли. Ну любят мужики постебаться над любовными отношениями, потому что у всех почти так же. Моя жена тоже ушла пять лет назад, уехала в Питер к мужику. Забрала Ваньку и когда я вернулся с работы, на столе осталась только записка, пустой дом, две собаки и два кота.

Да и не подходили они со Стасей друг другу, хотя каким-то макаром год продержались. Стаська она вообще не его круга была. Дочка довольно сурового олигарха из списка Форбс. И как только ее отец позволил дочери, целый год жить с ментом. Ну капитан полиции, да, но где Дема, а где остальные олигархи. Что мог дать такой обычный мент? Да ничего, кроме своего члена, ласки и внимания. Если с первыми двумя было все нормально, то вот внимания как раз и не хватило.

Ворота отъезжают в сторону, и я въезжаю во двор. Тут же машину облепляют два пса: Арчи и Зара. Этих питбулей мне подарили на прошлый день рождения, презентовали от элитного питомника. Сейчас им было чуть больше года, а бестолочи еще те, хотя выдрессировали их отменно. Зара ждала щенков со дня на день, и я не представлял, что с ними делать. Хотел напрячь Ваньку, но боюсь, что тот сбежит, лишь бы только не нянчиться с потомством.

Питбуль мне вообще напоминал индейку, весь такой бугристый от мышц, я так и называл Арчи – качок. Зара была чуть изящнее и спокойнее, тем более сейчас с уже довольно заметным животом. Ходила у машины, хлобыстав по корпусу своим хвостом и виляя попкой. Арчи скакал вокруг, не касаясь когтями корпуса, знал, что нельзя царапать.

– Этто кто? – жмется в кресло Дуняша, а я и забыл про нее, пока ехали.

Всю дорогу сидела, стараясь стать невидимкой, только морщилась от моей музыки. Невидимкой ей стать удалось, вот я и ввез ее прямо в гущу зубастых монстров, так сказать. Смотрю, от дома еще активировались коты, вся стая в сборе. Батя приехал, все встречают. Один британец, второй не пойми кто. Первый любимец бывшей, так и оставила здесь, не с собой же брать, а второй чисто-белый, сам откуда-то прилип. Но Макарыч, спец по котам, сказал, что это перс, причем жутко породистый.

Когда Пушок (да простят меня все любители персидских кошек за банальную кличку) появился еще двадцатисантиметровым котенком, я расклеил по всему нашему коттеджному поселку ориентировку, но так никто и не опознал сбежавшего кота. И хотя поселок у нас в таких делах прошаренный, больше 70% работники полиции, кот так и остался у меня. Из наших пока здесь жил я, подполковник Борисов и полковник Горюшин. Демыч только собирался сюда переехать. Хотел до Нового года, но не успевает. А так у него коттедж уже готов, отопление подключили на днях и первого щенка от Арчи и Зары он уже застолбил, еще одного берет Макарыч, но про того отдельная песня будет.