Но ведь тогда я останусь в живых.

Я хмыкнул. Это мы еще посмотрим кто кого! Чего я боюсь? Какого-то Герцена? Ну и пусть он не последний тут человек, пусть у него есть связи и множество «шестерок». Зато у меня есть сила. И дар.

«Верно, — прошептала вдруг Смерть. — Дар. И ты можешь им воспользоваться в любой момент».

«Прочь! Прочь из моей головы!» — вновь это неприятно чувство холода, коснувшееся спины, головы, тела.

«Не могу — я часть тебя» — ответила Смерть.

«Я не хочу… Мне не нужен этот проклятый дар! Я сам способен постичь магию!»

«У тебя нет выбора. Не сопротивляйся ему, просто дай распуститься черному цветку в твоей душе — и ты станешь всесильным».

«Нет!»

Я стал ходить по комнате, нещадно кусая губы. Парни, решившие переодеться, с еще большим подозрением посмотрели на меня.

«Не получится. Я — часть тебя. Не будь глупцом, ты только оттягиваешь неизбежное. В конечном итоге ты все равно станешь тем, кем должен стать».

«Кем?»

«Избранником Смерти».

«Нет! Я не твой…»

Договорить я не успел — прямо передо мной возникла тень, тот самый монах в черном балахоне и капюшоне, из под которого виднелись красные глаза. Сама Смерть явилась ко мне.

— Чего тебе надо? — только и смог выдохнуть я, сам же лихорадочно пытаясь вспомнить хоть одно заклятие, которым можно было уничтожить незваного гостя.

— Что? — спросил Елисей, обернувшись. — Ты что-то сказал?

Я не ответил.

Стоящий передо мной сгусток мрака зычно рассмеялся.

«Меня нельзя убить!»

Но я попытался. Скастовал тугую спираль из огня и метнул в Смерть.

Заклятие врезалось в тень и… рассыпалось на множество кусков.

Стоящий рассмеялся еще сильнее.

«Какой же ты наивный!»

Смерть подняла конечность и одним движением пригвоздила меня к стене.

«Откройся мне, не сопротивляйся».

Я почувствовал, как голову начинает сжимать невидимая сила, а в затылок будто вбили гвозди. Я застонал, попытался высвободиться, но не смог.

«Не сопротивляйся!»

Но сдаваться просто так я не собирался.

— Нет! — в отчаянии выкрикнул я.

Невидимая сила стала давить еще сильнее.

«Не сопротивляйся, иначе сегодня тебя ждут Серые Пределы».

— Серые Пределы? — выдохнул я.

«Ты умрешь».

— Это мы еще посмотрим, — едва не теряя сознание, произнес я.

И вновь попытался вырваться.

Это была отчаянная попытка и в нее было вложено не столько сил, сколько боли и ярости, той самой, что еще родилась в прошлой жизни, когда я был инвалидом. Это навалилось вдруг сразу, волной. Унижение подростков, которые в открытую насмехались над колясочником. Презрительный взгляд продавщицы. Злобное ворчание старух, пытающихся пройти вперед, в подъезд и ругающих меня за то, что перегородил проход своей коляской. Злобный смех. Скрежет зубов. Плевки. Издевательства. Боль. Злость. Ярость. Красная ярость.

Я рванул вперед и невидимая сила с треском лопнула.

Смерть начала таять в воздухе. В ушах натужно загудело:

«Я все равно вернусь».

— Это всегда пожалуйста! — устало ответил я, валясь с ног от усталости.

Руки тряслись. Но тряска эта была вызвана больше страхом, чем усталостью. Пророчество Смерти меня не на шутку напугало.

Мне казалось, что я схожу с ума. Часть моего разума отказывалась воспринимать тот факт, то я только что общался с самой Смертью.

«Нет, это действительно так, — сам себе сказал я. — Она настоящая. И с этим надо что-то делать».

Но только что? Что можно противопоставить сверхъестественной силе?

«Магию!» — понял я.

Верно. Ни кулаки, ни пистолеты, ни ножи. Магию.

— С тобой все в порядке?! — почти кричал Андрей.

— Да, в полном, — кивнул я. — Что случилось?

Я вдруг понял, что нахожусь не там, где стоял до этого.

— Тебя швырнуло к стене, ты как будто из медитации до конца не вышел — весь в себе был. Что-то бормотал.

— Да, не вышел до конца, — рассеяно ответил я.

— Максим…

— Не начинай, — отмахнулся я. — Пошли.

Общий сбор объявили возле школы. Оттуда мы переместились к подножию холма, расположенному невдалеке.

— Сегодня у вас не простой день, — торжественно произнес Лонгвей, оглядывая учеников. — Первый серьезный экзамен, по результатам которого вы должны показать все те умения, которым научились за это время.

— Обязательно покажем! — выкрикнул Герцен и толпа противна загыгыкала.

— Кому-то это может показаться жестким, но именно этот экзамен был в основе всех основ, изначальный, еще со времен создания Школы. И экзамен этот не измененный. Только так можно проверить, прежде всего, самого себя, свою силу и мужество, выносливость и предел, на который способен каждый.

— Ты как, не передумал? — шепнул мне Елисей.

Я покачал головой.

— Правила экзамена вы все прекрасно знаете. Ровно одни сутки. Все против всех и каждый за себя. Никакого вспомогательного оружия при себе. Только, — Лонгвей постучал пальцем себя по виску. — Свои знания в голове. Разрешены любые магические удары и атаки.

— А если оружие скастовать магически? — последовал резонный вопрос.

— Разрешено. Все, что создано магически, расценивается как подтверждение пройдённых уроков.

— Тогда я создам атомную бомбу! — не унимался Герцен.

— Можете и бомбу, — сухо ответил Лонгвей, пронзая Григория взглядом. — Если хватит сил.

С бомбой Герцен конечно же ляпнул очередную глупость — а что еще от него ожидать? Для создания магического заклинания подобного масштаба понадобиться сил столько — если не больше, — сколько выделяет атомная бомба. А это невозможно.

Но эффект Герцен все же произвел своей фразой. Многие испугались не на шутку.

— Не переживайте, мы выдадим вам блокираторы — специальные амулеты, которые защитят вас от гибели. В случае попадания в вас они загорятся ярко-красным — это сигнал, что вы выбываете из экзамена.

— Это сигнал, что вы лузеры! — противно процедил Герцен.

— Тише там! — сделал замечание Лонгвей. Продолжил: — Продержавшимся первые пять часов — оценка «удовлетворительно». Продержавшимся десять часов — «хорошо». Пятнадцать часов — «отлично». Двадцать — «толк». Также на оценку влияет и количество сбитых противников — чем их больше, тем больше шансов получить корректирующие плюсы. Также разрешены и кулачные единоборства.

— Моя оценка будет точно «толк», да еще и с несколькими плюсами! — продолжил Герцен. — Задницы надеру многим!

— Григорий, прекратите паясничать и перебивать меня!

— Я правду говорю, вот посмотрите.

— Пересдача экзамена возможна в конце следующего триместра, так что сильно не расстраивайтесь, у кого не получится. На территории Верхнего Леса будет граница парней, на территории Малого Леса — девушек. Это, надеюсь, понятно зачем сделано?

— А я бы не прочь и на Малый Лес облавой забежать!

Толпа нестройно заржала.

— Ох, Герцен! — вздохнул устало Лонгвей. — Напоминаю, что появление на чужой территории автоматически аннулирует все успехи ученика и выводит его из экзамена с «неудом». Вам понятно, Герцен?

— Да понятно-понятно, — злобно цыкнул тот.

— Итак, все готовы?

Стоящие школьники что-то вразнобой пробубнили.

— Тогда даю отсчет на рассредоточение!

Раздался протяжный низкий вой. Это значило, что нам оставалось ровно двести секунд — или чуть больше трех минут, — чтобы подыскать себе в лесу укромное место и там спрятаться.

Отсидеться пять часов — план так себе, но для слабых магов вполне себе неплохой. Если, конечно, другие не обнаружат. А они обнаружат, потому что многие успели изучить заклятия поиска. Поэтому следует бежать. Быть все время в движении, перемещаться от одной точки к другой, оставляя ложные магические следы — вот идеальный план, которого я решил придерживаться. А там посмотрим что будет. Как говорится война план покажет.

Вой повторился.

Дикая Охота началась.