Еда, кстати, оказывается выше всех похвал. Пять перемен блюд, два десерта, к каждой перемене — свой напиток. Плюс неограниченные закуски и коктейли.

Шоу барменов, знаменитые музыканты, прима-балерина Большого театра и другие выступления. Нас не только кормят до отвала, но и как следует развлекают. Между действиями гости по очереди поздравляют князя и продолжают светские беседы.

Когда объявляют танцы, я не медлю найти себе партнёршу. Ею оказывается скромная, но очень красивая брюнетка старше меня на пару лет. Дочь какого-то графа.

Беспокоюсь, что маму никто не пригласит, ведь её чураются, пожалуй, даже сильнее, чем меня. Однако выходит ровно наоборот — у Анны нет отбоя от партнёров.

Так я понимаю, что моя речь сработала наилучшим образом. Люди решили, что мы с матерью снова входим в ближний круг князя, и торопятся засвидетельствовать своё почтение.

В прошлой жизни я не умел танцевать, поэтому приходится положиться на память тела. К счастью, Александр обучался как бальным, так и современным танцам.

Так что я просто отпускаю себя и двигаюсь вроде бы неплохо. По крайней мере, не заставляю партнёршу краснеть и не оттаптываю ей ноги.

Когда вечер уже подходит к концу, я отыскиваю в зале Виталия и приглашаю его на пару слов.

— Ты, конечно, чрезвычайно нагло себя повёл, — говорит дядя, когда мы выходим на крыльцо.

— Думаете, Юрий правда будет мне мстить?

— Он вспыльчив, но отходчив. Вряд ли станет по-серьёзному пачкать руки, так что не бойся.

— Я и не боюсь.

— Но устроить тебе сложности он может, — поправляя очки, добавляет Виталий.

— Люблю, когда сложно, — я усмехаюсь.

— А ты возмужал, — задумчиво поглядев на меня, говорит дядя.

Он достаёт из внутреннего кармана металлическую фляжку и делает глоток.

— Почему вы не пьёте там? — спрашиваю я. — Напитков хоть залейся.

— Предпочитаю своё.

А, ну да. У него же паранойя. Причём конкретная.

Тридцать лет назад, когда Виталию было семь, на князя совершили покушение. Виталий и Григорий выжили, но княгиня, моя бабушка, погибла. С тех пор мой средний дядя очень щепетильно относится к вопросам безопасности.

Вот, даже напитки, приготовленные чужими руками, не пьёт. Боится, что могут отравить.

При этом он обладает превосходным аналитическим умом, поэтому должность финансового директора Династии занимает не напрасно.

— Скажите, дядя, что мне нужно сделать, чтобы я и моя мать получили положенные нам доли?

— Что? — Виталий даже вздрагивает. — О каких долях ты говоришь?

— Об акциях Династии, конечно же.

— Даже не рассчитывай.

— Простите, но это не ответ. Моей матери положено десять процентов, мне пять. Как сделать так, чтобы они оказались у нас?

— Никак. Доля твоей матери сейчас находится в руках у отца. Твоей владеет сторонний акционер.

— На каких условиях? Я могу её выкупить?

— А у тебя что, есть деньги? — усмехается Виталий и снова делает глоток из фляжки. — В любом случае это корпоративная тайна.

— Но намекнуть вы хотя бы можете?

— Я могу сказать вот что. Сегодня ты сделал первый шаг к тому, чтобы вернуть ваши доли, положенные по праву рождения. Если понимаешь, о чём я — значит, сообразишь, как действовать дальше. Если нет — тогда акций тебе в любом случае не видать.

Я киваю и протягиваю Виталию руку.

— Спасибо, дядя. Я всё понял.

— Не за что.

Вскоре мы с мамой покидаем поместье. Она выпила несколько бокалов шампанского, так что вызываем «трезвого водителя». Он садится за руль маминого Эльбруса и везёт нас домой.

— Спасибо, сынок, — негромко говорит мама и целует меня в щёку.

Не надо уточнять, за что. Я понимаю, что Анна счастлива вернуться в свет, поговорить с людьми и потанцевать.

— Всегда пожалуйста. Как я сказал — это только начало.

* * *

'Ваше сиятельство!

Я прошу простить меня за столь нахальное появление на празднике. Однако не было иного шанса поздравить вас лично и выразить своё уважение.

Что касается небольшой склоки во время поздравлений — я также прошу прощения. Смею надеяться, что никто из гостей не обратил на это большого внимания. Не хочу, чтобы поползли слухи о вражде в семействе Грозиных.

Я приготовил подарок — раритетные часы для вашей коллекции, сделанные в единственном экземпляре. Такие вещи непременно вручаются лично, поэтому я с удовольствием готов посетить закрытый ужин. Разумеется, в компании с моей матерью, княжной Анной.

Пожалуйста, прикажите прислать нам точное время начала ужина.

С уважением,

ваш внук Александр'.

— Ты смотри, каков хитрец, — князь бросает записку на стол.

Брат князя Алексей, прикурив сигару, указывает дымящимся кончиком на листок.

— Можно взглянуть?

Григорий молча кивает, проводя рукой по роскошной бороде.

А мальчишка-то неплохо проявил себя. Нашёл способ проникнуть на приём, вёл себя достойно. Судя по всему, успел завести немало знакомств — пускай поверхностных, но на приёмах именно такие и заводятся.

А какую речь он произнёс! Все, у кого есть хоть немного ума, поняли, что кроется за его словами. Александр почти открыто заявил о том, что претендует на звание полноценного члена рода!

По закону он им является, конечно. Но по внутриродовым указам — лишён права наследования и как бы не совсем часть семьи. Теперь же, видимо, он намерен это изменить.

— Неплохо он всё повернул, — говорит Алексей, кладя записку обратно на стол. — Конфликт у лестницы начал Юра, но парень всё равно просит прощения. Вроде как берёт вину на себя, выгораживает твоего наследника. И пишет так, будто ты уже принял его обратно в семью.

— Я и говорю — хитрец.

— Я бы так не сказал. Написано твёрдой рукой. Почерк уверенного в себе человека.

— Правда?

— Конечно. Я не зря изучал графологию.

— Всё ещё веришь в эту псевдонауку? — фыркает Григорий и тоже тянется к хьюмидору, чтобы достать сигару.

— Когда я был прокурором, эта наука много раз помогала мне по службе, — Алексей щёлкает зажигалкой и помогает брату прикурить.

— А теперь, когда ты скоро станешь министром? — раскурив сигару, спрашивает князь. — Помогает наука?

— Ну, до министерского кресла мне ещё далеко.

— Сам знаешь, мы могли бы ускорить процесс.

— Нет-нет, зачем спешить? Меня всё устраивает. Быть заместителем тоже неплохо, знаешь ли.

Григорий подозрительно смотрит на брата сквозь сигарный дым. Алексей — один из немногих людей, чьи мотивы ему тяжело разгадать. Хотя здесь вроде бы всё ясно. Заняв пост министра иностранных дел, Алексей лишится права на наследство рода. Таковы законы.

Но в случае с младшим братом нельзя быть уверенным, что у него нет других резонов. К тому же, свою долю в Династии он так и так не потеряет.

— Давай лучше не обо мне, а о твоём внуке, — Алексей нажимает пальцем на записку. — Хорошо сработано, тебе не кажется?

— Кажется.

— Он может далеко пойти.

— К чему ты клонишь? Предлагаешь ввести его в семью?

— Нет, конечно. Не сразу. Он бастард, и общество об этом помнит. Но может позабыть, если парень проявит себя.

Григорий хмыкает. Набирает полный рот дыма и выпускает облако в потолок.

— Значит, предлагаешь дать ему шанс.

— Конечно. Разве он не заслуживает? — Алексей разводит руками. — Ему всего шестнадцать, но он уже сейчас показывает острый ум и стратегические навыки. Если дать возможность расправить крылья — он может стать сильным членом рода.

Григорий с сомнением мотает головой. Да, честно признаться, ему тоже понравилось, какую партию вчера разыграл бастард. Вроде ничего сложного — однако он громко заявил о себе. Для такого нужно иметь не только острый ум, но и крепкие яйца.

Подобные качества князю по душе.

— В конце концов, он же наш, — продолжает уговаривать Алексей. — Какая разница, кто его отец? В нём есть часть крови Грозиных. И, судя по сегодняшнему — большая часть.