Кафе «Сандал» на девятом этаже с трех сторон огорожено стеклом, на котором изображены закаты над озером, высокие сосны и тонкие карельские березки, сиденья выглядят как поросшие мхом каменистые берега. Сотрудники Центра «Мы с тобой» негромко беседовали за уютными столиками, отхлебывали всегда горячий кофе, наслаждались отменным чаем и хрустящими булочками.

Крещенский стремительно вошел в кафе, чем немного удивил сидящую там публику, бросил пальто на кожаное сиденье рядом, поставил черный портфель у своих ног и, вынув из верхнего кармана стильного пиджака маленькую расческу, провел несколько раз по густым волосам. Знакомая официантка уже приближалась к его столику, одной рукой поправляя на ходу длинный, свисающий почти до самого пола темно-синий фартук из грубого сукна, а другой – трогала прическу.

– Добрый день, Виктор Арнольдович! Будем отдыхать или снова деловая встреча? – улыбаясь, поинтересовалась она.

– «И вечный бой! Покой нам только снится…», Людочка! – устало продекламировал он. – Деловая встреча, – добавил Крещенский, обреченно кивнув. – Водички пока!

Щелкнув замком, профессор достал маленький изящный планшет и, сделав несколько пассов над гладким экраном, принялся читать. Скоро звуки исчезли, и голоса потонули в общем гвалте.

Георгий Бариевич Басланов, руководитель Программы замещения, неизменно носил тюбетейку, которая покрывала светло-русые волосы. Глаза его по-кошачьи светились зелено-желтым огоньком и выдавали в нем натуру увлекающуюся, тонкий нос с небольшой горбинкой и невысокий рост указывали на принадлежность татарскому этносу.

Жилистый и сухопарый, он по-хозяйски расположился на сиденье напротив Виктора Арнольдовича, загудел, приветствуя его, и тут же сделал красноречивый жест официантке.

– Эспрессо, моцарелла с помидорами, пирожное «Ленинградское» и… – Георгий Бариевич наконец-то вопрошающе взглянул на Крещенского:

– Салат «Цезарь» куриный, кофе американо, – добавил профессор, откладывая айпад, и кивнул в сторону Георгия Бариевича. – Еще раз, добрый день!

– Ну, что у Вас там, коллега? И почему я узнаю об этом только сейчас? Вы отдаете себе отчет, что это может значить для развития эксперимента? Вы понимаете, какие могут быть последствия для нашей совместной работы? – забросал вопросами руководитель Программы.

– Да, конечно, но мы не получали ранее таких настораживающих данных. Они стали стекаться в центральную систему ПЗ только в последние три недели. Я постоянно делаю анализ результатов эксперимента и единичные случаи, возможно, вызванные индивидуальными особенностями личности, не пугали нас.

– Виктор Арнольдович! Что значит единичные случаи? Вы же, извините меня, ученый или кто? – все больше распалялся Басланов. При этом его светло-зеленые глаза светились, как у кошки. – Почему мне до сих пор не доложили? Один плюс один – два! Понимаете? Это уже не единица, а двойка!

Тюбетейка медленно сползала набок, а принесенные столовые приборы позвякивали на неустойчивом кофейном столике.

– Рассказывайте! – нетерпеливо подвинул к себе планшет Крещенского Георгий Бариевич. – Сколько случаев и какие?

Профессор оглянулся по сторонам, слегка дотронулся до потухшего экрана и вызвал первый документ.

– Реципиент № 3-ДМ в Программе с сентября две тысячи тридцать четвертого года, возраст – тридцать один год, в анамнезе – депрессивный психоз, вызванный «уходом» любимой девушки Л. В последующем объект С1. Реципиент прошел все стадии подготовки, объект С1 успешно воссоздан, вызваны устойчивые галлюцинации всех типов. По отчету его курирующего врача-психиатра можно проследить всю картину на протяжении двенадцати месяцев. Десятого августа две тысячи тридцать пятого года, находясь на стадионе на матче за кубок России по футболу, по словам реципиента, объект С1 возник на футбольном поле в районе дислокации нападающего и защитника обеих команд. Объект подвергся нападению одного из футболистов, чем вызвал беспокойство со стороны реципиента 3-ДМ. Он вынужден был выбежать на поле и защитить объект, но у последнего оторвало голову. Голова объекта С1 пролетела четырнадцать метров и попала в ворота команды. Вместо того чтобы возмутиться вопиющему инциденту, болельщики, сорвавшись со своих мест, скандировали: «Гол!» Прибывшая скорая отказалась оказать первую помощь объекту С1, а вместо этого госпитализировала самого реципиента. Врач Программы приостановил «лечение» до истечения договора, без права его продления. Случай под контролем.

– Этот случай нетипичный для сбоя Программы, особенный или?.. – Басланов сделал акцент на последнем слове.

– Судите сами, – ответил Крещенский и вызвал следующий документ.

Георгий Бариевич нервно наколол вилкой моцареллу и, пробежав глазами начало страницы, не смог положить кусок в рот, а застыл с наполовину открытым ртом. Он стал вызывать документы один за другим, бегло скользил по ним взглядом, и вскоре они стали рябить на экране. Вилка с наколотым на ней сыром давно опустилась на тарелку, а губы плотно сжались, превратив его рот в тонкую черточку на лице. Пальцы скользили по клавиатуре, как умелый серфингист по волнам, глаза заметно изменили свой цвет и засветились ярко-желтым светом хищника перед прыжком.

– Реципиент № 5-КЖ в Программе с октября две тысячи тридцать четвертого года, возраст – пятьдесят два года, пол – женский, в анамнезе – депрессия, вызванная «уходом» сына (двадцать четыре года) и мужа (пятьдесят шесть лет) из-за автомобильной аварии – в последующем объекты С1 и С2. Стадии подготовки успешно пройдены, вызваны устойчивые галлюцинации всех типов. После одиннадцати месяцев участия в ПЗ реципиент № 5-КЖ, проходя двенадцатого сентября две тысячи тридцать пятого года в половину двенадцатого по пешеходной зоне с целью шопинга, по ее словам, увидела оба объекта С1 и С2 в витрине магазина JIORDANO («Линь унд Лим») самого известного и дорогого китайского бренда мужской одежды. При этом «сын», объект С1, находясь в витрине в качестве манекена в обнаженном виде, подмигивал прохожим, раскручивая над головой последнюю модель мужских ботинок со светящейся подошвой. А «муж», объект С2, в фирменном нижнем белье исполнял соло на контрабасе. Возмущенная поведением своих мужчин, реципиент № 5-КЖ разбила витрину дорогого магазина, запустив в стекло камнем. Осколками были ранены прохожие, а после того как вся витрина обрушилась, реципиент выбросила на улицу два манекена в дорогостоящей одежде с криками: «Как вам не стыдно, ребята! Немедленно оба домой!», после чего была доставлена в городскую клинику вместе с тремя пострадавшими, где всем была оказана медицинская помощь. Действие договора приостановлено. В настоящее время реципиент № 5-КЖ под наблюдением психиатра.

Георгий Бариевич, прикрыв глаза рукой, неожиданно перешел на шепот:

– Есть случаи с летальным исходом? – взглянул он прямо в глаза Крещенскому. И когда тот кивнул, спросил: – Сколько?

– На сегодня четыре, – также шепотом ответил профессор.

Оба руководителя замолчали. На столе остывал кофе, лепестки слоеного теста фирменного пирожного открылись и грустно повисли, а салат «Цезарь» стоял нетронутым. Планшет погас. И гул в кафе стал возвращаться в их сознание.

Георгий Бариевич тяжело поднялся и, взглянув на нетронутую еду, вынул портмоне из заднего кармана джинсов, бросил на стол пятитысячную купюру со словами: «Я плачу!».

– Кергэнче чыгуыңны уйла, – и, взглянув на Крещенского, перевел: – Прежде чем зайти, подумай о том, как выйдешь, – затем резко развернулся и бросил: – Завтра ровно в двенадцать совещание! Сбор всей команды! – тихо, но решительно произнес он и, поправив тюбетейку, направился к выходу, размахивая кожаной тонкой папкой.

Пока младший Смилянский только собирался появиться на свет, старшенький уже оглашал криком родовой зал. Аккуратно промокнув теплой пеленкой, акушер уложила его на грудь маме. А ровно через десять минут у маминой груди лежало уже двое совершенно одинаковых бордовых орущих и сосущих малыша. Впоследствии Игорю казалось, что брат старше его на десять лет, а не на десять минут. С самого детства Егор опекал его, пытаясь усилить свое влияние. Он подталкивал его на полу, чтобы Игорь полз вместе с ним, показывал, как нужно крутить педали велосипеда и как вскарабкиваться на высокую ограду.