У меня нет абсолютно никакого опыта в воспитании детей и приходится импровизировать на каждом шагу, но мне кажется, что я довольно хорошо справилась с этой проблемой. Откровенно говоря, моя собственная память хранит лишь пугающие примеры. После несчастного случая Малкольм был первым взрослым, который обращался со мной как с человеком, имеющим какую-то ценность. А предыдущие восемь лет оставили на мне свой след. А сейчас я становлюсь счастливее, когда удается подарить Джинни лучшее детство.

Я завожу машину, и мы отправляемся домой.

В понедельник утром ровно в десять часов я появляюсь в библиотечном архиве – унылом подвальном помещении, по потолку которого тянутся голые трубы. Беспокойно мигают неоновые лампы. Риди уже меня ждет. Пока мы идем вдоль стеллажей, он объясняет, по какой системе тут все устроено.

– Здесь стоят дубликаты. Большинство книг в приличном состоянии, но нам нужно свободное место, поэтому мы их отдаем. Все, что ты найдешь в той стороне, – он указывает на следующий проход с высокими металлическими стеллажами, – устарело или настолько пришло в негодность, что студенты больше не смогут пользоваться этими изданиями. Просто невероятно, как иногда обращаются с книгами. – Риди берет с полки потрепанный том, у которого полностью оторван корешок. Когда он открывает обложку, я вижу, что первые несколько страниц выдернули. – Ты должен решить, пора ли выкинуть книгу или стоит подарить ее одной из школ из нашего списка.

Я следую за ним к письменному столу в дальней части архива. Свет там еще более тусклый, чем в остальном зале. Риди включает древний компьютер, и тот пробуждается с жужжанием и мерцающим экраном. Библиотекарь кликает на неформатированный документ Word, который открывается лишь спустя несколько секунд.

– Это список школ, с которыми мы поддерживаем контакт. На прошлой неделе я уже поговорил с ответственными учителями. Две школы заинтересованы.

С этими словами он кликает на «Печать», и в стеллаже возле стола запускается старый принтер. Риди забирает лист из выходного лотка и обводит два названия ручкой, которую выудил из кармана рубашки: старшая школа за пределами Перли и начальная на юге города.

– Начальная школа? – уточняю я.

– Им из наших запасов, наверное, мало чего подойдет. Но кое-какая классика вроде «Робинзона Крузо» или «Острова сокровищ», скорее всего, найдется.

Я киваю:

– Как мне это делать?

Риди подробно объясняет, а в конце добавляет:

– И последнее, о чем я должен тебя попросить: точно записывай, какие издания отправляешь в какую школу, а какие пойдут на выброс. На компьютере есть инвентарный акт архива. Мы обязаны четко фиксировать, что происходит с книгами.

Кивнув, я закатываю рукава старой льняной рубашки и приступаю к работе.

Во вторник к середине дня я готов передать школам книги. После того как последние полтора дня провел, сортируя в тесном архиве потрепанные тома и раскладывая по коробкам подходящие, очень приятно для разнообразия поработать на поверхности земли. Загружая все в пикап, предоставленный университетом, я проклинаю калифорнийскую июньскую жару.

Первый пункт назначения – старшая школа, расположенная к западу от Перли. Кондиционера в пикапе нет, а встречный ветер, который дует в открытые окна, напоминает струю горячего воздуха из фена, направленного прямо в лицо.

Припарковав автомобиль перед территорией школы, я выхожу и вытираю лоб рукавом рубашки. Видит бог, полуденная жара не лучшее время для физического труда в это время года. Мой взгляд падает на здание школы – двухэтажное кирпичное строение, окруженное спортивными сооружениями. На одном из футбольных полей в этот момент разминаются несколько мальчишек. Я качаю головой: физкультура при такой температуре – настоящее безумие.

Пока я размышляю, стоит ли сначала найти мистера Экклстоуна, учителя английского языка, или сразу начать разгружать машину, позади меня раздается пронзительный свист.

– Так, все слушайте меня, – кричит крепко сбитый коренастый мужчина с потной спиной в бейсболке. – Ваша сегодняшняя силовая тренировка заключается в том, чтобы перенести коробки с книгами в библиотеку. Бегом! – Развернувшись ко мне, он подмигивает. – Тренер Лэнгдон. Коллега попросил вам помочь.

– Сэм Макферсон, – представляюсь я, – тот самый парень с книгами.

Лэнгдон кивает, поворачивается к ученикам, которые один за другим подбегают и останавливаются, выстроившись перед ним полукругом, и хлопает в ладоши:

– Ну, вперед, каждый хватает по коробке и относит в библиотеку.

Не успеваю я опомниться, как школьники в полной футбольной экипировке начинают разгружать мой пикап.

– Стоп, стоящие сзади коробки не для вас, – говорю я, когда парень с номером 59, запрыгнув в кузов автомобиля, собирается вытащить детские книги.

Наконец тренер Лэнгдон снова свистит, и ребята, каждый с коробкой в руках, бегут по подъездной дорожке к школе.

– Вау, – выпаливаю я, – мне тоже не помешал бы такой свисток.

– Да, с ним очень удобно, – отвечает мужчина, – здесь и… дома. – Он вновь мне подмигивает, однако теперь это выглядит уже не приятно, а жутковато.

Второе место, куда я еду, – начальная школа в южной части Перли. В коробки сложены кое-какие произведения из классики молодежной литературы, и, если я их не проморгал, они все еще должны лежать там.

Дорога ведет меня через центр Перли на юг. Предстоит проехать по большому бульвару, где машины еле движутся. Лицо города здесь формируют огромные многозальные кинотеатры и сетевые рестораны. Я стараюсь по возможности не появляться в этом бездушном районе. Рестораны и магазины здесь абсолютно ничем не отличаются друг от друга. Любой другой город в США выглядит точно так же. Тут нет места индивидуальности. Во главу угла поставлено массовое потребление. Я чуть ли не радуюсь, когда богатая часть Перли сменяется куда более скромным югом. Тут, по крайней мере, все честно.

Школа находится в одноэтажном здании контейнерного типа. Контактное лицо, миссис Латимер, разрешила мне воспользоваться парковкой для персонала. Так как уже относительно поздно, на асфальтированной площадке осталось всего несколько машин, благодаря чему мне удается встать прямо у заднего входа.

Я поднимаю первую коробку из кузова и иду с ней к зданию. Похоже, тут уже заметили, что я приехал, потому что дверь мне открывает довольно молодая женщина на большом сроке беременности.

– Мистер Макферсон, полагаю? – широко улыбается она.

– Именно он, – отвечаю я. – А вы миссис Латимер?

Женщина кивает и жестом приглашает меня войти.

Внутри на стенах висят коллажи из фотографий учеников на физкультуре, на школьном празднике, на распродаже выпечки. Между снимками стоят витрины с поделками и кубками. В общем, красочный беспорядок.

– Проходите, мистер Макферсон, я покажу вам, где находится библиотека. Можете просто поставить коробки туда. Мы правда очень рады, что таким образом сможем немного расширить свой книжный фонд. Мы ограничены в средствах, понимаете? И хотя чтение у нас не на первом месте в списке самых популярных хобби, я все же считаю, что важно иметь возможность предложить ребятам широкий выбор.

Она ведет меня за угол, и я удивляюсь, насколько широкие и длинные тут коридоры. Снаружи это строение выглядит значительно меньше. Вывеска над стеклянной дверью в конце коридора сообщает: «Библиотека». А все пространство вокруг нее украшают красные, желтые и синие отпечатки детских ладошек.

Миссис Латимер открывает стеклянную дверь, и я следую за ней в зал. Он ярко освещен, даже слишком ярко. Почему-то свет, отражающийся от дешевого пластикового покрытия пола, вызывает у меня ассоциации с больницей. Так или иначе, библиотеке он не подходит. Вдоль стен стоит несколько кривых стеллажей, а в центре комнаты – сдвинутые в форму острова столы со стульями. Помещение выглядит неуютно. Мне сложно себе представить, что ученикам нравится проводить здесь время.