– Вдруг они потом попросят всё обратно?

– Очень некрасиво тогда получится.

– Я тебе как взрослый человек говорю: мне эта фабрика не нравится и кажется какой-то мутной. Ну её, а?

– А мне всё равно интересно, – виновато пробубнила Миша.

– Ну что с тобой делать, – заулыбалась женщина и потрепала девочку по макушке.

Бабашка Зои, Раиса Ивановна, вернулась от соседки, с которой они вместе возмущались по поводу утреннего происшествия. Каждое последнее воскресенье месяца они собирались вместе и возмущались. Зоя к этому времени заварила чай и сделала бутерброды, есть которые аппетита не было вообще. Раисе Ивановне нравилось, что Миша общается с Зоей. На фоне Миши её внучка выглядела более презентабельной, как считала Раиса Ивановна.

– Зоя, ты одна?

– Одна.

– А куда делась эта оборванка?

– Мы поссорились.

– Ну, может, и к лучшему, – пробурчала Раиса Ивановна, стараясь во всём видеть только положительные стороны. – А то гляди, повлияет на тебя не лучшим образом.

– Угу, – обиженно промычала Зоя.

– Сейчас позавтракаем и за уроки. В классе руку первая тяни, проявляй инициативу!

– Можно мне… грушку, – еле слышно промычала девочка.

– Чётко говори! – строго вскрикнула бабушка.

– Можно мне игрушку? – чётко и совершенно неуверенно сказала Зоя.

– Мы посмотрим на твои оценки, сама понимаешь.

– У меня всегда хорошие оценки.

– Значит, должны быть очень хорошие!

Раиса Ивановна с аппетитом начала уплетать бутерброды вприхлёбку с чаем. Зоя же сделала пару глотков и на этом её аппетит закончился. Девочка понимала, что бабушку нужно слушаться, но, честно говоря, ей совсем этого не хотелось. Так же Зоя понимала, что уроки – это почти самое важное, но и на игрушки она тоже засматривалась. Внутри росло желание играть не в книжки и учебники, а в куклы и даже в компьютер.

С появлением этой фабрики девочка стала всё больше не любить бабушку. Смотреть на непослушных детей, которые получают подарки, было невыносимо. Зоя завидовала, злилась и хотела, чтобы ей тоже привозили игрушки, но только Раиса Ивановна имела право что-то подарить своей внучке – конечно, если та заслужила.

Зоя помыла посуду, прибрала со стола и отпросилась в библиотеку. Бабушка, конечно же, одобрила желание девочки и, наполненная гордостью, пошла смотреть свои передачи по телевизору. Как говорила сама Раиса Ивановна «очень умные передачи про очень неблагополучных людей».

Вместе с книгами Зоя захватила с собой и письма. Она решила на зло всем и на радость себе взять их и отправить, и неважно, что фургончик уже уехал. Девочка собралась самостоятельно дойти до фабрики. Отпечаток своей руки она поставила синеватой помадой Раисы Ивановны, которую стащила из её сумочки, красок у Зои просто не было. Сейчас девочка находилась в такой безвылазной обиде, что ей было всё равно на возможный конфликт.

Зоя прошла мимо здания библиотеки, даже не оглянувшись на него. Она уверенно и резко, насупившись, шагала в сторону железнодорожной станции. Вороны противно каркали, туман сгущался, сердце колотилось от злости. Пройдя полпути девочка даже расплакалась.

Зоя считала, что бабушка своими дурацкими правилами всё портит. Она вечно требует и требует, а хорошего слова от неё и за сто лет не дождёшься. Вдобавок ко всему ещё и Миша безостановочно твердила про «Сахарные грёзы», а вершиной несправедливости было то, что самые непутёвые дети получают подарки. Девочку эти мысли выводили из себя и от того она ускорила шаг, подняв повыше голову.

Уверенность поубавилась, когда Зоя увидела фабрику. Глаза бегали, ничего толком не рассматривая, словно боялись. Девочка вдруг подумала, что детям здесь находиться точно нельзя, поэтому нужно поскорее придумать как отправить письма и уходить. На кривом и еле дышащем железном заборе висел фиолетовый почтовый ящик стандартного размера. Девочка специально опускала взгляд на землю, чтобы случайно не увидеть то, что видеть ей нельзя, как она считала.

От волнения Зоя выронила пакет, письма вывалились, и она принялась судорожно их подбирать. Зоя сильно нервничала и оглядывалась по сторонам, но предельно аккуратно, чтобы ненароком не посмотреть на что-то лишнее. Подобрав все свои желания, она подбежала к почтовому ящику и дрожащими руками принялась забрасывать в него письма по несколько штук сразу.

Девочка поняла, что не она одна поступает подобным образом, когда обнаружила, что места для желаний осталось совсем немного. Зоя начала скручивать и складывать свои письма, утрамбовывая их. Прилагая большие усилия, она сделала то, что ей так хотелось. Все её желания были отправлены. Зоя поспешила домой, погрузившись в мечты о том, что совсем скоро она получит то, чего ей так долго хотелось.

Мишу всё чаще стали одолевать мысли о фабрике, мешая играть и бездельничать. В последнее время девочка общалась только с Зоей, потому что остальные её друзья и приятели стали чересчур заинтересованы написанием писем. После ссоры с подругой Мише и вовсе не с кем стало общаться, поэтому она всё больше и больше отдавала свободного времени размышлениям о «Сахарных грёзах».

В школе Миша узнала, что её однокласснице после воскресного происшествия привезли домой пластмассового говорящего попугая, она не расставалась с ним ни на секунду и всегда таскала его с собой. Когда учитель попросил убрать попугая в рюкзак и всё-таки заняться изучением материала, у девочки началась истерика, самая настоящая истерика. Миша предположила, что, видимо, однокласснице игрушка очень дорога, и поэтому она не хочет выпускать её из рук. Но через какое-то время оказалось, что девочка желала общаться только со своей разговаривающей птицей, а на всех остальных особого внимания не обращала.

– Сошла с ума от счастья, – заключила Миша. – Нужно бояться своих желаний, – бормотала она. – За что боролись – на то и напоролись, – продолжала размышлять вслух юная исследовательница. – Бабушка так часто говорит.

Неделю Миша наблюдала в школе за детьми, которым привезли их исполненные желания на фиолетовом фургончике. Всем были заметны изменения в поведении детей. Миша эти изменения тоже заметила и периодически записывала их в свою тетрадь с наблюдениями. Итог был таким: дети хотели всегда быть рядом со своими долгожданными игрушками.

Школа уже очень давно превратилась в сумасшедший дом. В прошлом учебном году дела были ещё куда ни шло, но за лето очень многое поменялось. На летних каникулах, будто сговорившись и втайне от родителей, дети писали письма без остановки в очень больших масштабах. В каждом классе были ребята, чьи желания исполнила фабрика «Сахарные грёзы».

Не только на переменах, но и на уроках творился настоящий бардак! Машинки на радиоуправлении разъезжали по классам и коридорам, мальчишки устраивали настоящие поединки на световых мечах, дети приходили в костюмах королей и королев, с коронами и диадемами на голове, целые классы наряжались в фей, ниндзя, супергероев и русалок. В спортзале запускали летающие тарелки, девочки хвастались светящимися ботинками-скороходами, а еще из класса в класс ребятишки катались на роликах, скатывались с лестницы на скейтборде, демонстрировали новые гаджеты и гадали на магических картах, которые заказали в письме.

Учителя сходили с ума вместе с родителями, но любые попытки заставить детей вести себя как подобает заканчивались скандалом. Многих учеников отстраняли от занятий из-за неадекватного, как считали взрослые, поведения. Некоторые классы уходили на бессрочные каникулы всё по той же причине, даже не успев толком начать учиться.

– Это нормально, – пробормотала Миша. – Я бы тоже хотела всегда путешествовать. Сомневаюсь, что кругосветное путешествие привезут на машине. Удобно хотеть какую-нибудь куклу. Жить так гораздо проще.

Поведение детей Мише, конечно, казалось немного странным, но вполне объяснимым. Она считала, что если бы ей удалось отправиться в настоящую экспедицию по шибко интересной стране, то она бы тоже стала похожа на сумасшедшую, от большого-большого счастья. Наблюдать за беснующимися детьми, вдобавок ко всему, девочке очень нравилось, потому что всё остальное в школе являлось невообразимой скукой, от которой клонило в сон.