— Нет! В том и дело, что чувствую я себя прекрасно! — заявил Бьякуя Шино.

— Хорошо, — кивнул я. — Смотрите, сегодня четверг. Следующая наша встреча должна состояться в понедельник — шестнадцатого сентября. В выходные будьте особенно бдительны. Мой телефон у вас есть.

— Договорились, Кацураги-сан, — улыбнулся Бьякуя Шино. — Будем надеяться, что он мне не понадобится.

Я отпустил пациента домой, а сам приступил к анализу всех полученных данных. Нужно было заполнить отчётные документы по «Нормотоникс» и «Нефреген». А по «Онкокура» целых два.

Тот, что был заготовлен для главного врача, я вёл абы как. Его интересует результат, а значит, в отчёте я буду опираться только на эффективность препарата.

Но в Министерство Здравоохранения уйдёт второй отчёт. И на его подготовку я направил все силы. Подробно расписал все изменения по анализам крови и инструментальным обследованиям. Указал все возможные риски и рассчитал вероятность потенциального возникновения осложнений.

За этим отчётом я просидел более трёх часов и даже не заметил, как пролетело время.

А оно всегда так работает. Если делаешь что-то из-под палки — время тянется, словно вечность. Если же занят работой, в которой видишь смысл — можешь обнаружить себя спящим на столе над бумагами — но при этом ни капельки не устанешь.

Создание лекарства от злокачественных новообразований — это открытие века. И я приму в нём участие, выступлю честным судьёй. Не дам переоценённому или бракованному препарату выйти в массы. Но если он действительно покажет свою эффективность и безопасность… В таком случае я сделаю всё, чтобы Министерство Здравоохранения дало добро на финальные этапы клинических испытаний.

— Кацураги-сан, я закрываю поликлинику, — позвал меня Асакура Джун. — Что-то вы засиделись.

— Уже ухожу, Асакура-сан, — очнулся я. — Вы тоже сегодня задерживаетесь. Непохоже на вас.

— Занимался отчётностью по клиническим испытаниям, как и вы, — ответил невролог. — Ямамото-Фарм выдало новый препарат от болезни Паркинсона. Работает, кстати, весьма неплохо. Но не сказал бы, что это что-то инновационное. И раньше создавали похожие препараты. Одним словом — скука!

Даже не знаю, что лучше. Испытывать новый препарат из той же линейки, что и предыдущие, приблизительно понимая, какой результат ждать или же возиться с «Онкокура».

— Мы одни в клинике остались, что ли? — спросил я, осознав, что на улице уже стемнело.

— Ещё Кагари-кун и Куренай-сан сидят в своих кабинетах, — сказал Асакура Джун. — Должно быть, не хило загрузили терапевтов на этот раз. Что у вас там — какой-то серьёзный препарат?

— Не могу сказать, Асакура-сан, — ответил я. — Сами знаете, информация засекречена.

— Ой, да ладно вам, Кацураги-сан! — махнул рукой Асакура. — Я ведь вам про свой препарат рассказал. Кого волнует эта секретность?

— Асакура-сан, не нужно меня уговаривать. Тем более я не просил вас рассказывать про свой препарат, — сказал я.

Асакура Джун тяжело вздохну и положил ключи на мой стол.

— Закроете поликлинику, — попросил он. — Я — домой.

Обиделся. Ну ничего, завтра уже отойдёт. Это свойственно для Асакуры — придумать проблему, столкнуться с несогласием, обидеться, а на следующий день обо всём забыть.

Я запер кабинет и заглянул к Кондо Кагари перед тем, как покинуть поликлинику.

— Как обстоят дела, Кондо-сан? — спросил я. — Тоже трудитесь в поте лица?

— Не то слово, Кацураги-сан, — устало вздохнул Кондо. — Этот препарат меня доведёт до белого каленья. «Онкокура» очень…

— Тише, Кондо-сан! — прикрикнул я и запер дверь. — Да что ж вы все так и норовите поговорить об этом препарате? Я один, что ли, подписывал документ о неразглашении?

— Простите, Кацураги-сан, но я точно должен обсудить с вами этот вопрос, — настоял Кондо Кагари.

— Только при одном условии — больше никому ничего не разбалтывать, — сурово произнёс я. — Я уже не два и даже не три раза узнавал, как вы рассказываете коллегам то, чего не следует. Приехавший в онсэн Никиширо Кусэй — яркий тому пример.

— Простите, Кацураги-сан, но это не тот случай, — помотал головой Кагари. — Меня кое-что смущает, и ваш совет мне жизненно необходим.

— Хорошо, Кондо-сан, я вас слушаю, — согласился я.

— У моего пациента наблюдаются резкие улучшения, — сообщил он. — Размер опухоли изменился.

— Какой диагноз у вашего пациента? — уточнил я. — Где опухоль?

— Периферический рак лёгкого. Без метастазов. В общем — ранняя стадия, — ответил Кондо.

— Насколько уменьшилось новообразование? — спросил я.

— На половину… — не веря собственным словам, заявил Кагари.

Чёрт возьми… А результат даже круче, чем в моём случае.

— И что вас смутило? — спросил я. — Дайте отгадаю — лейкоциты?

— Да, — кивнул Кондо. — Верно подметили. У вас то же самое?

Я молча кивнул.

— Не столько лейкоциты меня беспокоят, сколько другие клетки — лимфоциты, — сказал он.

Лимфоциты входят в общее число лейкоцитов и составляют от девятнадцати до тридцати семи процентов.

— И сколько их у вашего пациента, Кондо-сан? — поинтересовался я.

— Шестьдесят процентов, — заявил он.

Странно. У Бьякуи Шино такого не было. Повышение количества иммунных клеток наблюдается в обоих случаях, но у Кондо Кагари картина получилась другая.

Почему?

— Чтобы сделать точные выводы, нужно понаблюдать за картиной в динамике, — ответил я. — Судить сможем только после следующих анализов.

— Мне не нравится этот препарат, Кацураги-сан, — нахмурился Кондо. — Я в него не верю.

— Хоть это звучит и не научно, но я разделяю ваше мнение, Кондо-сан, — согласился я. — Картина слишком хороша, чтобы быть правдой. Но мы ничего изменить не можем. Это наша обязанность — проводить эти испытания. Остаётся только…

— Я принял деньги, — перебил меня Кондо Кагари.

— Что⁈ — не поверил своим ушам я.

— Вернее — сначала принял, потому что не смог отказать Ягами Тэцуро, а потом сразу же вернул их. Он был не в восторге. Обвинял меня в том, что я пытаюсь продвинуть препарат своей семьи, но не хочу помогать президенту корпорации с главной разработкой.

— Игнорируйте его, — посоветовал я. — Ведите клинические испытания честно. Если возьмёте эти деньги, то он заставит вас подделывать документацию. Не покупайтесь на это.

— Хорошо, Кацураги-сан, спасибо, — кивнул Кондо Кагари. — Вы меня не ждите, я ещё посижу за отчётами.

Я передал ключи своему коллеге и отправился домой. На следующий день во время приёма со мной связался Ясуда Кенши — заведующий хирургией, и попросил прикрыть этой ночью своих коллег в приёмном отделении.

Ещё одна бессонная ночь… Зато будет время добить отчёт. Я привык во всём искать положительные стороны. Так жить куда проще.

Да и отказываться от работы у меня не было желания. Первого сентября на мой счёт пришла зарплата с учётом всех моих новых ставок. Баснословное количество иен. Теперь мне не составит труда не только закрыть кредит родителей, но и задуматься о приобретении собственного жилья.

Главное — дождаться окончания клинических испытаний. Ситуация в клинике крайне напряжённая. Учитывая, как себя ведёт главный врач, танцуя под дудку корпорации, ситуация в клинике может резко измениться.

Нужно дождаться стабильности и только после этого принимать такие серьёзные решения, как покупка собственного жилья.

Я поменялся с другим терапевтом и взял на себя дежурство в терапевтическом отделении. С пятницы на субботу мне предстояло контролировать одновременно хирургию и терапию. Но мне не привыкать.

И ровно в полночь медсестра приёмного вызвала меня, чтобы осмотреть экстренного больного.

— Кацураги-сан, — позвал меня фельдшер скорой. — Пациенту сорок пять лет, потерял сознание в аэропорту. Родственники сообщили, что во время авиаперелёта у него началась одышка, а потом он схватился за правый бок и отключился. В себя пришёл уже в скорой, пока мы везли его сюда.