– Ваш выбор: присоединиться к спящей красавице или сражаться.

Сабрина осмотрела толпу. И увидела столько знакомых лиц – Белоснежку, отца Тука, Кота в сапогах, Моргану ле Фэй, Старого короля Коля, фрау Пфеферкухенхауз, Рип ван Винкля, Живые Козлы, Страшилу, Крысолова и его сына Венделла, Ланселота, Золушку, ее мужа Тома и Тыквоголового Джека. Манчкинов, лилипутов, йеху и обувных эльфов. Жестоких существ вроде троллей-кузнецов и циклопов, а также хрупких красавиц, таких как малышку Бо Пип и ее стадо овец. И многих вечножителей, которых Сабрина никогда не встречала и не опознавала.

– А с чего нам доверять тебе, Шарманьяк? – из середины толпы высунулся Икабод Крейн. – Ты уже управлял этим городом в своих корыстных целях.

– Потому что… – принц растерялся.

– И не ты ли был членом Алой Руки? Откуда нам знать, что это не ловушка, расставленная тобой и ее прихвостнями? – крякнул утенок.

– Погодите, – начал Шарманьяк, когда толпа разразилась криками и руганью, но все замолчали, стоило мистеру Канису выступить вперед.

– Он вам не лжет, но раз уж вам нужно выслушать кого-то другого, слушайте. Грядет война. Если мы будем сражаться, многие погибнут, но есть шанс, что нам удастся отбиться. Если же не будем, то все равно умрем. Мы все в опасности. Мы можем обучить вас. Подготовить этот лагерь. Но нужно делать это вместе. Выбор за вами. Присоединяйтесь к нам или берите лопату и копайте.

Все, казалось, были в замешательстве, как тут дядя Джейк выступил вперед.

– Я с вами.

– Джейк, нет! – ахнул отец Сабрины.

– Благодарю, Джейкоб, – ответил Шарманьяк и повернулся к толпе. – Больше никого? За вас будет сражаться человек! Человек!

К нему подошли Мальва-с-Жалом и Цветочек Жужжало.

– Мы тоже.

– Еще кто? – Шарманьяк поднял лопату над головой.

Следующими были Папа, Мама Медведи и Медвежонок. Они заревели. Еще присоединился Кот в сапогах.

– Я буду сражаться.

За полосатым Котом последовали Красавица и ее чудовищная дочь Белла, потом бывшие депутаты мистеры Хрякман и Свиндус. Вскоре к ним присоединились Моргана ле Фэй, мостовой тролль и Рип ван Винкль. За ними пошли манчкины, потом мигуны, потом лесовики. Следующими были лилипуты, за ними – Мышиный король и море его подданых, затем несколько гуигнгнмов, большая часть рыцарей, принцев, принцесс и ведьм.

Вскоре остался лишь Икабод Крейн, который нахмурился и в конце концов выступил вперед.

– Ладно, но, если я замечу, что у кого-нибудь из головорезов Алой Руки этой головы на плечах не будет, я дезертирую.

– Очень хорошо, – ответил Шарманьяк. – Мы будем тренироваться и сражаться. Пускай Рука приходит, и мы побьем их голыми руками, если потребуется.

Публика одобрительно взревела и потрясла кулаками в воздухе.

Шарманьяк обернулся к команде. Мистер Семерка, Робин Гуд, Белоснежка и мистер Канис кивнули ему, и он кивнул в ответ. Сняв фиолетовый пиджак, он откинул его в сторону. Подобрал лопату с земли и начал копать, но дядя Джейк остановил его и взял лопату у принца из рук. Шарманьяк уважительно кивнул и отошел в сторону.

Сабрина и Дафна смотрели, как дядя Джейк копает. Когда яма стала достаточно большой, он закрыл крышку гроба. Вместе с Шарманьяком он опустил гроб в яму, пока над лагерем густились тучи, которые в конце концов выпустили дождь. Шарманьяк наблюдал, как дядя Джейк зарывает могилу. Когда работа подошла к концу, Мальва-с-Жалом и Цветочек Жужжало посадили семечко на вершине горки, и через миг вырос розовый куст, подпитанный дождевой водой.

***

На траур было мало времени. На следующий день Лагерь Шарманьяка превратился в Форт Шарманьяка, и Сабрину окружил вихрь боевой подготовки, ковки и строительства нескольких смотровых башен. Строительством руководили мистеры Хрякман и Свиндус, и с помощью ведьм и волшебников форт резко увеличился в размерах. Добровольцы укрепили смотровые башни пушками, другие соорудили катапульту, достаточно большую, чтобы перебросить через стену пикап. Остальные были призваны в Белоснежкину армию и обучались рукопашному бою. Под ее командованием вечножители всех форм и размеров отрабатывали упражнения, спускались по высоким крепостным стенам и, конечно, что Белоснежка обожала – в любой миг падали в упор лежа, обжигая мышцы отжиманиями. Видеть старую фрау Пфеферкухенхауз, на животе проползающую под колючей проволокой, было весьма странно.

Скоро стало ясно, что Гриммы попросту мешали. Девочки были предоставлены сами себе, и в попытках как-нибудь помочь сестры наткнулись на Пиноккио под дубом. Он лежал на куче бревен, из одного из которых острым ножом вырезал дюжину маленьких ножек для марионеток. Его тщательная работа изумляла, а мастерство владения клинком было невероятно. Ноги получались пропорциональны и элегантны. Рядом лежало несколько рук, туловищ и голов.

– Ты делаешь кукол, – Дафна взяла одну из голов, чтобы рассмотреть.

– Они называются марионетками, – откликнулся Пиноккио.

– А что такое марионетка? – поинтересовалась Дафна.

– Деревянная фигура с конечности, привязанными к ниткам, которыми кто-то управляет, – объяснила Сабрина.

– А разве это не называется куклой? – удивилась Дафна.

Казалось, Пиноккио обидело замешательство малышки.

– Нет, кукле кто-то сует руку в задницу. Марионетки же ходят, танцуют и делают то, что захочет их хозяин.

– И теперь ты их делаешь, совсем как твой отец, – сказала Сабрина, продолжая восхищаться его работой.

Пиноккио кивнул.

– Некоторое время я оттачивал этот навык. Секрет в правильной древесине. Из слишком твердой ничего не вырежешь, слишком мягкая может развалиться в руках. Мне понадобилась вечность, чтобы отыскать подходящую, и найдя ее, я с ней не расстаюсь.

– Наверное, тяжело, – Сабрина заметила огромную сумку, с которой мальчик пришел в лагерь.

– Да, есть такое, – мальчишка казался слегка раздраженным. – Мои соболезнования в связи с вашей утратой.

Сабрина поблагодарила его, изо всех сил стараясь не расплакаться. Ее глаза и щеки еще болели после похорон.

– Она была лучшей.

– Я ее не знал, так, понаслышке, – откликнулся Пиноккио. – Кажется, она была совершенно исключительной женщиной и достоянием вечножителей.

Сабрина согласилась, хотя манера речи Пиноккио ей не нравилась. Такой маленький мальчик, а говорит словно профессор колледжа.

Прежде, чем она успела ответить, появилась Златовласка.

– Девочки, ваша бабушка хочет видеть вас в хижине Шарманьяка. Там она организовала какое-то собрание.

Попрощавшись с Пиноккио, девочки прошли через форт к хижине Шарманьяка. Войдя внутрь, они обнаружили жарко спорящих отца и бабушку.

– Еще раз он так поступит, и я надеру ему задницу, – кричал Генри. – Никто не имеет права выводить девочек посреди ночи на бой с драконами!

– Святые небеса! – ответила бабушка Рельда. – Твой брат не вытаскивал их на бой с драконами. Уверена, он понятия не имел, что у них возникнут неприятности.

Казалось, Генри вот-вот опять разразится криками.

– Повезло, что они вернулись живыми.

– Генри! – закричала Вероника. – Потише. Он может тебя услышать.

– Прошу прощения, но как-то это не круто. Если ему так надо было лететь за Шиповничек, вовсе не стоило обращаться за помощью к двум детям.

Бабушка выступила вперед.

– Генри, я тоже не в восторге, но девочки очень способные. Они уже сталкивались с драконами. И вообще, Сабрина однажды убила великана.

– И чуть ли не убивает меня каждый раз, когда смотрит, – хихикнул Пак, входя в хижину. Выглядел он так, будто играл на свалке токсичного мусора; он был грязнее, чем когда-либо видела его Сабрина, и улыбался от уха до уха. – А что здесь происходит?

Генри не обратил на него внимания.

– Они мои дети, мама.

– Кхе-кхе, – напомнила о себе Вероника.