Гости грянули хохотом, явно уловив непристойный намек. У меня потемнело в глазах. Вот негодяй! Еще и тетю приплел, не к ночи будь помянута. Нет, это переходит все границы!

Но я взяла себя в руки. В конце концов, я как-никак хозяйка дома. И не позволю всяким проходимцам командовать в моих владениях!

— Благодарю за доверие, синьор Альвизе, — отчеканила я ледяным тоном. — Но, боюсь, вынуждена вас разочаровать. Во мне вы не дождетесь привычной услужливости. Так что давайте обойдемся без фривольностей, если вас не затруднит.

Марко скривил губы в усмешке, но кивнул:

— Как скажете, моя госпожа. В конце концов, вы здесь главная. Что ж, друзья, прошу к столу! Нашу несравненную гостью ждет множество… м-м-м… сюрпризов. Не будем же медлить!

С этими словами он галантно отодвинул для меня стул во главе стола. Я опустилась на сиденье, чувствуя, как подгибаются колени. Взгляды всех собравшихся скрестились на мне, как лезвия клинков.

Я с достоинством опустилась на предложенный стул, расправив юбки и стараясь сохранять невозмутимость под перекрестьем любопытных, а порой и откровенно плотоядных взглядов.

— Прошу вас, господа, — произнесла я с царственным кивком. — Присаживайтесь. Надеюсь, ужин придется вам по вкусу. Вы ведь наверняка проголодались, ожидая моего появления.

Это замечание вызвало новую волну многозначительных смешков и переглядываний. Но гости послушно заняли свои места, не сводя с меня глаз.

— Восхитительно выглядите, моя дорогая, — пропела Лукреция Монтефельтро, окидывая придирчивым взором мой скромный наряд. — Хотя, пожалуй, вам не помешает чуть больше… откровенности в туалетах. Здесь это ценится.

— Благодарю за совет, — процедила я сквозь зубы. — Непременно им воспользуюсь. Когда сочту нужным.

Лукреция недовольно поджала губы, но промолчала.

— Кстати о нарядах, — встрял Джакомо Строцци. — Отчего бы вам не примерить что-нибудь из гардероба покойной тетушки? Уверен, там найдется много занятного.

Он подмигнул мне и облизнулся. Меня передернуло от омерзения.

— Премного благодарна, синьор Строцци, — отрезала я. — Но предпочитаю свой собственный стиль. Сомневаюсь, что платья тети Беатрис подойдут мне по фигуре. И по нраву.

Строцци состроил обиженную гримасу, а Гаспарини подавился смешком в бокал. Марко с интересом наблюдал за пикировкой, не вмешиваясь.

— А я слышала, в Англии сейчас в моде эти их чопорные чайные церемонии, — ввернула Олимпия, обмахиваясь веером. — Это правда, что леди должны сидеть с постными лицами и цедить разговоры о погоде?

— Бросьте, дорогуша! — расхохотался граф Риччи. — Какая там погода? Небось обсуждают, у кого муж меньше загуливает по борделям!

Гости грянули хохотом, особенно старались дамы. Я стиснула зубы, чувствуя, как в груди закипает гнев. Ну все, с меня довольно!

— Благодарю за внимание к английским традициям, — процедила я. — Но, боюсь, вынуждена вас разочаровать. В наших чайных беседах мы обходимся без пошлостей и скабрезностей. Хотя, понимаю, для некоторых это непривычно.

Повисло ошеломленное молчание. Дамы гневно раздували ноздри, кавалеры прятали ухмылки. Марко смотрел на меня с нечитаемым выражением.

— Что ж, не будем о грустном! — преувеличенно бодро воскликнул он. — Нас ждет обильная трапеза.

Как раз в этот момент двери распахнулись, и в зал вереницей потянулись слуги с огромными серебряными блюдами. Они ловко лавировали между гостями, расставляя яства на столе и наполняя бокалы рубиновым вином.

— Ах, какая роскошь! — захлопала в ладоши Валерия Кастелло, с вожделением разглядывая горы закусок. — Тетушка Беатрис всегда знала толк в удовольствиях. Надеюсь, вы продолжите эту славную традицию, моя дорогая?

Она смерила меня лукавым взглядом, за которым явно крылся какой-то намек. Я постаралась сохранить невозмутимость.

— Безусловно, синьора, — кивнула я. — Но, боюсь, наши представления об удовольствиях несколько разнятся. Я предпочитаю более изысканные развлечения.

— О, не сомневаюсь! — подал голос Лоренцо Веньер, многозначительно поигрывая бровями. — Уверен, вам есть чем нас удивить. Англичанки, говорят, такие затейницы в постели…

Дамы ахнули, мужчины одобрительно загоготали. Марко поперхнулся вином, бросив на мужчину уничижительный взгляд. Гаспарини смотрел на меня со странной смесью веселья и сочувствия.

Я почувствовала, что краснею. Но тут же взяла себя в руки.

— Не испытывайте мое терпение, синьор Веньер. Англичанки умеют осаживать чересчур дерзких кавалеров, и, поверьте, вам не понравится, если я всерьез этим займусь.

Я смерила его уничижительным взглядом.

Лоренцо заметно стушевался и спрятался за бокалом. Но на смену ему тут же выступил граф Риччи.

— Какая прыть! — восхитился он. — Сразу видно породу. Почти как наша несравненная Олимпия на сцене — только хлыстом щелкни, так сразу огонь и страсть!

Лукреция и Валерия дружно захихикали, бросая на меня ехидные взгляды. Певица надменно повела плечом и процедила:

— Польщена сравнением, Агостино. Только боюсь, нашей гостье еще расти и расти до моей огненности. Уж больно она приличная да целомудренная.

Олимпия окинула меня презрительным взглядом и демонстративно поправила на груди чуть не лопающийся корсаж. Зал грохнул хохотом пополам с непристойными шуточками.

У меня зачесались руки влепить этой девке пощечину. Но я сдержалась. Не хватало еще опуститься до банальной потасовки. Вместо этого я одарила ее сладчайшей улыбкой.

— О, у меня в запасе немало сюрпризов, синьорина, — проворковала я. — Просто я предпочитаю приберегать страсть для избранных, а не размениваться по пустякам. Уверена, вам этого не понять. Какая жалость, что некоторые бездарно растрачивают свой огонь, вместо того чтобы разжечь один, но пылающий пожар.

Олимпия вспыхнула, затрясла веером, разевая рот в немом возмущении. До нее, кажется, не сразу дошел смысл моей тирады. Зато Марко расхохотался с нескрываемой злой радостью:

— Ай да синьора Эштон! Не успели переступить порог, а уже жжете глаголом направо и налево. Вот это я понимаю, огненная натура. Того гляди спалите тут все к чертям!

Он послал мне откровенно восхищенный взгляд, от которого по спине побежали мурашки. Смутившись, я уткнулась в тарелку. Ох, что-то мне подсказывает, что этот поединок острословия был только началом. И Марко явно не прочь подлить масла в огонь. Ну что ж, посмотрим, кто кого!

Глава 9

Элизабет

Шумные пересуды вокруг моей персоны не утихали, сменяясь то похабными шуточками, то едкими замечаниями в адрес моей чопорности. Я старательно делала вид, что увлечена ужином, хотя кусок не лез в горло. Но тут Лукреция Монтефельтро громко постучала вилкой по бокалу, привлекая всеобщее внимание.

— Друзья, я просто сгораю от любопытства! — провозгласила она, прищурившись. — Скажите, леди Элизабет, неужели вы и впрямь намерены изменить нравы в этом милом палаццо? Неужто наши девочки отныне станут паиньками и молитвенницами? Какая жалость!

Она картинно всплеснула руками. Гости дружно загоготали, предвкушая занятную перепалку. Я медленно подняла глаза, отодвигая тарелку.

— Помилуйте, синьора, о чем вы? — произнесла я елейным голоском. — С чего вы взяли, что я собираюсь обращать кого-то в святых? Упаси боже, у меня и в мыслях нет перевоспитывать ваших… хм… девочек. В конце концов, не мне судить, кто из нас без греха. Здесь каждый развлекается в меру своей испорченности.

Повисла звенящая тишина. Дамы таращились на меня с возмущением пополам с любопытством. Кавалеры ухмылялись с нескрываемым интересом. Похоже, намек на всеобщую греховность здесь пришелся не по вкусу.

Внезапно Умберто Барбариго хитро прищурился и громко поинтересовался, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Интересно, а как изменятся порядки в нашем милом палаццо с новой хозяйкой? Неужто прекратятся наши обожаемые игрища? Вот, помнится, тетушка Беатрис обожала устраивать охоту, когда девицы…