Полураздетые девицы то и дело выглядывали из-за портьер и ширм, провожая нас любопытными взглядами. Они шептались, хихикали и тут же прятались, стоило мне повернуть голову. Одна рыжая особа даже помахала мне рукой, подмигнув и послав воздушный поцелуй.
Я старательно делала вид, что не замечаю этих вызывающих знаков внимания. Леди не пристало глазеть на падших созданий, даже если те так и лезут на глаза. Я гордо шествовала вперед, сосредоточив взгляд на точеном затылке Лауры. Увы, даже это не спасало от вездесущей непристойности.
Сама Лаура, казалось, только и ждала повода продемонстрировать свои прелести. Каждое ее движение, каждый жест были преисполнены вызывающей чувственности. То оближет губы, то поправляет выбившийся локон, то качнет бедрами, будто невзначай задев меня шелковым подолом.
Она вела себя так, словно пыталась загипнотизировать, одурманить, вовлечь в свой мир порока и разврата. Голос ее журчал, обволакивал, проникал под кожу.
Ханна жалась ко мне, комкая в пальцах передник. Бедняжка тоже выглядела потрясенной и перепуганной. Еще бы, в нашем благочестивом Лондоне такие нравы и представить немыслимо! Чувствую, нам еще не раз придется краснеть и отводить глаза за время пребывания здесь.
Тем временем Лаура привела нас на второй этаж, к высоким двустворчатым дверям.
— Ваши покои, синьорина, — объявила она с усмешкой. — Прошу, располагайтесь. А где ваш багаж?
— Не могли бы вы послать кого-нибудь из слуг в порт? Чтобы проследить за его доставкой?
Лаура понимающе улыбнулась и покачала головой:
— Не извольте беспокоиться, синьорина Элизабет. Я немедленно распоряжусь, чтобы ваш багаж доставили прямиком в палаццо. А до тех пор — не стесняйтесь пользоваться гардеробом вашей почтенной тетушки Беатрис. Уверена, там найдется немало нарядов, достойных юной леди… хотя, возможно, и не столь целомудренных, как ваши английские платьица, ха-ха!
Я почувствовала, как щеки вспыхнули от смущения и гнева. Вот наглая девка! Смеет насмехаться над целомудрием, словно это какой-то недостаток!
— Благодарю за любезное предложение, Лаура, — процедила я сквозь зубы. — Но, боюсь, наши с тетей вкусы несколько… различаются. Так что я предпочту дождаться собственного гардероба.
Мое возмущение встретило непроницаемую маску:
— Как будет угодно сеньора. Отдыхайте пока, приводите себя в порядок. Вода для вас уже греется, ванную сможете принять через час, а ужин будет подан ровно в восемь.
С этими словами куртизанка впорхнула в комнату и принялась распахивать шторы и поправлять покрывала, как ни в чем не бывало. Я стояла на пороге, комкая перчатки и не зная, как реагировать. Вот наглость! Еще и распоряжается тут, словно я в гостях, а не хозяйка дома.
Словно почуяв мои мысли, Лаура обернулась и одарила меня очередным лукавым взглядом. В вырезе платья призывно колыхнулась роскошная грудь.
— Что-то не так, синьорина? — промурлыкала Лаура, чуть склонив голову набок и обволакивая меня взглядом из-под полуопущенных ресниц. — Вы кажетесь такой напряженной, взволнованной. Быть может, вам нужна особая помощь? Я могу составить вам самую приятную компанию, помочь расслабиться и освоиться… во всех смыслах. Поверьте, у меня богатый опыт в этих деликатных делах. Как с мужчинами, так и с прекрасными дамами. Достаточно лишь попросить…
Последнюю фразу она произнесла почти шепотом, интимно понизив голос. Ее темные глаза горели многообещающим огнем, а язык слегка скользнул по алым губам в недвусмысленном намеке. Взгляд куртизанки скользнул по моей фигуре, задержавшись на краткий миг на округлостях груди, и снова вернулся к лицу. Все в Лауре, от облегающего платья до призывной позы, буквально кричало о готовности удовлетворить любые, даже самые смелые желания.
— Благодарю за крайне навязчивое предложение, Лаура, — процедила я сквозь зубы, сверкнув глазами от гнева. — Но я не нуждаюсь в вашей сомнительной «помощи», ни сейчас, ни впредь. Ваши вульгарные намеки оскорбительны и отвратительны. Советую вам хорошенько запомнить, что я не одна из ваших развратных клиенток, а ваша хозяйка. И я не потерплю фамильярности и непотребных домогательств, особенно от прислуги. Держите свои грязные мыслишки при себе и не смейте более делать мне столь гнусные предложения, если не хотите вылететь отсюда в два счета. Я ясно выразилась?
К моему удивлению, Лаура и не думала испугаться или устыдиться. Напротив, губы ее растянулись в еще более наглой ухмылке, а в темных глазах полыхнул холодный огонь. Казалось, мой яростный отпор лишь позабавил и раззадорил ее, как непокорная дичь охотника.
— Как пожелаете, моя госпожа, — почти промурлыкала она, приседая в издевательском реверансе. — Я всего лишь хотела услужить, но раз вы столь щепетильны… Что ж, буду теперь знать, что наша английская роза — само целомудрие и добродетель. По крайней мере, на словах.
С этими словами Лаура выпрямилась и, дерзко задрав подбородок, вышла прочь. Напоследок она одарила меня долгим многозначительным взглядом через плечо, обещающим, что это еще не конец. От нее остался лишь тяжелый, удушливый шлейф дыма и приторных духов, от которого мутило и кружилась голова.
Я с облегчением захлопнула дверь и без сил прислонилась к ней спиной. Боже, что это была за схватка! Мне казалось, будто я сражалась не с женщиной, а с тигрицей, готовой в любой миг наброситься и вонзить когти.
— Ханна, ты видела? — выдохнула я, комкая многострадальные перчатки. — Эта Лаура, она… она так… Боже, у меня нет слов! Неужели тетя Беатрис водилась с подобными особами? И что, теперь мне целую неделю этот кошмар терпеть?
Ханна сочувственно заохала, присаживаясь рядом и поглаживая меня по руке:
— Ох, мисс Лиззи, не слушайте вы эту итальяшку-развратницу! Видала я этих куртизанок — все одним миром мазаны! Думают, раз юбку задрать могут, так им всё с рук сойдет. Ан нет! Не на ту напала, ишь, пакостница!
Ханна аж покраснела от праведного гнева, явно готовая броситься на защиту моей чести с кулаками. Я невольно улыбнулась, тронутая ее преданностью.
— Спасибо, Ханна. Ты настоящий друг. Не знаю, что бы я без тебя делала в этом змеюшнике.
— И не сомневайтесь, мисс! — решительно кивнула нянька. — Уж я-то в обиду вас не дам.
Я слабо улыбнулась, благодарная за поддержку. Что бы я делала без своей здравомыслящей Ханны! Но в глубине души понимала — рано или поздно придется выйти из укрытия и встретиться со страхами и Марко лицом к лицу. А уж он постарается, чтобы эта неделя стала для меня незабываемой. В самом скверном смысле слова.
На негнущихся ногах я добрела до кровати и опустилась на край, чувствуя, как голова идет кругом. Даже здесь, в отведенных мне покоях, царил дух вызывающей роскоши и сладострастия. Шелковые простыни, муаровые портьеры, игривые пастушки на фресках… Даже в изгибах мебели чудился намек на что-то порочное и манящее.
Я зарделась, вспомнив полные призывного жара глаза Лауры. О Боже, и эта куртизанка еще предлагала мне свои услуги! Словно я могу быть заинтересована… Словно мы на одной ступени распущенности! Какая вопиющая наглость!
Тут мой взгляд упал на прикроватный столик — и сердце пропустило удар. Прямо на полированной поверхности красного дерева лежала внушительная стопка книг в кричащих обложках. Неужели?..
Не веря своим глазам, я потянулась к верхнему тому. Перевернула — и задохнулась от стыда и гнева. С фривольной гравюры на меня смотрела парочка в весьма откровенной позе, а витиеватая надпись на французском не оставляла сомнений в содержании. Господи, это же «Любовные похождения Сатаны»! Запрещенный роман, ходивший по рукам в Лондоне, вызывая у благонравных матрон обмороки, а у охочих до скандалов щеголей — скабрезные шуточки.
И такое — в моей комнате! Дрожащими руками я отшвырнула непотребную книжонку и схватила следующую. «Жизнь венецианских куртизанок», «Искусство обольщения», «Тайны альковных утех»… С каждым названием щеки мои пылали все ярче, а в груди клокотало негодование пополам со жгучим стыдом.
