Гена слушал тихое бормотание, и сердце его замирало от ужаса. Он предполагал, что врач Ольга Николаевна портит кровь с помощью какого-то химиката или яда, а оказывалось, что ведьма Ольга по-настоящему “портит” кровь. Он поймал себя на мимолётной мысли о том, что для него теперь наведение порчи – это что-то реальное, как биохимический анализ крови. Холодок пробежал по спине парня, пот лился ручьями по его лицу, а во рту наоборот пересохло. На его глазах происходило нечто, чего он раньше и представить не мог, видел лишь в фильмах. А теперь вот оно, выходи и хватай ведьму с поличным. Да только что потом? Тащить её к главврачу, вот, мол, смотрите, я её изловил. Или на костре сжечь? Прям за больницей возле мусорных баков.

От избытка чувств Гена не заметил, как переступил с ноги на ногу, и внутренняя пластиковая оболочка его убежища слегка хрустнула под его весом. Он быстро дёрнул дверцу холодильника на себя. Прорезиненная по краям, она неслышно закрылась.

Едва баба Ольга закончила заговор-молитву, как в стоящем в глубине хранилища холодильнике что-то хрустнуло. Ведьма насторожилась. Она кинула пакет с порченой кровью обратно на полку и осмотрелась. Подозрительный холодильник, судя по не горящим лампочкам, был отключён. Может треск раздался из-за разницы температур в комнате и постепенно нагревающемся устройстве, а может быть, кто-то за ней следил из него. Ведьма проверять не стала. Если это просто щелчок пластика – ничего страшного, а если там человек, то встречаться с ним лицом к лицу ведьме не стоило. По сути, без своих мертвецов она лишь старая женщина, и студент, она не сомневалась, что это именно он, может ей навредить при прямом столкновении. Баба Ольга займётся им позже. По-своему.

Гена вышел из холодильника через час после того, как ушла ведьма. Боялся, что если откроет дверь, она тут же набросится на него и растерзает. Когда стоять на полусогнутых ногах стало совсем невозможно, парень решился выйти.

В хранилище крови никого не было. Тишина нарушалась лишь мерным гулом работающих холодильников. Облегчённо вздохнув, Гена зажёг свет. Он подключил своё убежище к сети, вставил обратно полки и занялся поиском пакета с порченой кровью. Подражая судмедэкспертам, он опускал мягкий ворс помазка в пудру и легонько касался им ручек холодильников. Из двух, что не попали в его обзор, один оказался с отпечатками пальцев. Гена открыл его и прошёлся помазком по всем пакетам с кровью и отыскал тот, что побывал у ведьмы в руках. Большего ему было и не нужно.

– Резус-фактор отрицательный. Отлично. – Парень улыбнулся и забрал пакет себе. Вместо него он нацедил пол литра своей крови, отделил на центрифуге эритроциты, добавил консервант, чтобы кровь не свернулась, залил в тетрапак и положил его в холодильник вместо украденного. – Четвёртая отрицательная всем подойдёт. Даже не заметят.

Остаток ночи Гена проспал, сидя в кресле в пункте приёма крови. Сменщик пришёл, как и обещал, вовремя. Ни минутой раньше.

***

После ночной смены Гена не стал заходить домой, а отправился в лабораторию. Поздоровавшись всё с тем же отзывчивым врачом-лаборантом, парень попросил разрешения повозиться с пробирками и химикатами. Сказал, что это нужно для практики, на что получил полный карт-бланш. Студента никто не беспокоил, и он принялся за исследования порченой крови. Парню до конца не верилось, что кровь не отравлена, хоть пакет был не повреждён нигде. Даже резиновый клапан, сквозь который вставляется капельница, был цел. Но это не успокоило Гену, и весь день он докапывался до истины, проведя все возможные анализы на токсины, яды и вредные химические вещества, которые позволяла сделать небольшая Богородицкая лаборатория.

Кровь оказалась идеально чистой. Не найдя никаких отклонений, Гена сдался. Сдался идее о том, что кровь просто порчена. Или заколдована. Или проклята. С верным термином парень пока ещё не мог определиться.

***

Единственное украшение, которое позволяла себе носить Ольга, было ожерелье из невзрачных грубо обтёсанных камешков разного цвета. Пёстрый безвкусный сотуар был привезён давным-давно из какого-то забытого всеми богами уголка Индии во времена Советского Союза. Ольга, тогда ещё молодая женщина, охотилась за ним с тех пор, как узнала о странном племени, поклонявшемся богине мучений. Со слов одного знакомого путешественника, люди этого племени обладали властью над мёртвыми. Ольга приложила все силы, чтобы разыскать их и войти в культ посвящённых Матери Мучительницы. В награду за прохождение испытаний молодому врачу из СССР подарили это ожерелье, дающее возможность обращаться к богине напрямую. Единственное условие, которое с того момента обязана была соблюдать Ольга, – причинение мучений окружающим людям в любой форме. Морально или физически, не имело значения. Питая энергией боли свою богиню, Ольга сама получала толику этой энергии, от чего становилась сильнее и злее. После того как она принесла в жертву ненасытной Мучительнице свою дочь и зятя, Ольга получила право пользоваться могуществом богини, и с тех пор она провозгласила себя ведьмой.

Единственный человек, к которому Ольга испытывала тёплые чувства, был её внук Станислав. Она души в нём не чаяла от того, что он был схож с ней характером, устремлениями и моральными ценностями, а точнее установками, а так же сам имел задатки мага. Его Ольга готовила себе в преемники.

Каждый раз, одевая ожерелье, Ольга содрогалась от воспоминаний о том, какой болью оно ей досталось, и улыбалась, представляя какие мучения она способна теперь доставить своим врагам. Ах, почему бабка Анфиса не видит, как высоко она вознеслась на пути магии! И без всякого там ведьминского духа. Сама. Своей волей. Как бы сейчас Ольга над ней позлорадствовала!

У Ольги появился новый враг. Сопляк-недоучка из какого-то там института. Студент-практикант, вечно путающийся у неё под ногами. Упрямый и назойливый проныра, всюду за ней следящий. Сейчас она проучит этого выскочку так, что костей не соберёт!

Ольга надела ожерелье и легла на кровать, привычным речитативом читая заклинание, соединяющее её с трупом в городском морге. Связь осуществлялась через заклятую кровь и длилась недолго. Мертвец, сделав своё дело, отправлялся обратно, а богиня получала энергию жертвы, умершей в мучениях. Ольга конечно могла бы бросать отработавшие своё тела где попало, но предпочитала возвращать их в морг, чтобы не вызывать лишних вопросов ни у администрации больницы, ни у милиции.

Мертвец пошевелился на железном столе. Патологоанатом ещё не успел сделать вскрытие, и труп был целым. Тем лучше. Таким управлять легче.

Ольга находилась одновременно в двух местах. Тело её лежало дома, а сознание переселялось в мертвеца и управляло им. Освоив простые движения, – каждый раз это приходилось делать заново, – Ольга пустила ожившего покойника в путь. Она давно знала, где снимает квартиру студент. Туда и отправилась, прячась в тенях кустов и заборов. Как хорошо, всё-таки, что в Богородицке скудное уличное освещение!

В дверь постучали. Звук был монотонный, мерный, словно стучавший плохо владел телом.

– Сосед что ли опять пьяный? – пробормотал Гена и направился в прихожую. – Час ночи, блин!

В глазок толком ничего разглядеть не удалось. Кто-то снова выкрутил в подъезде лампочку. Перед дверью стояла всклокоченная чёрная человеческая фигура, подсвеченная из-за спины светом, пробивавшимся с первого этажа. Точно сосед-алкаш. Гена накинул куртку поверх домашней футболки и открыл дверь.

От неожиданности парень чуть не сел на пол. Перед ним стоял совершенно голый труп мужчины. Багровые пятна покрывали его бледную кожу, а пожелтевшие от билирубина глаза с тёмно-красной сеткой сосудов незряче смотрели вперёд. Но мертвец не был слеп. Слегка повернув голову, он сместил взгляд на студента и шагнул через порог.