"Торговец? Пусть для начала так и будет. Главное, как-то обозначить себя для аборигенов. Безопасная профессия, проверку прошел, значит, опасности для них не представляю. Вспоминать буду частями, потому что о полной потере памяти никто из них понятия не имеет. Могут не понять, посчитать за сумасшедшего и послать куда подальше".

Мне еще много чего предстояло сделать, чтобы выжить в этом мире, но первые шаги уже сделаны. Впрочем, долгие годы работы за границей, под чужой личиной, из кого хочешь сделают первоклассного лицедея, а если к этому прилагаются анализ, быстрота мышления и хладнокровие, то из современного шпиона, как я теперь понимаю, может получиться неплохой попаданец.

Зайдя за кусты, снова оглядел себя. В моей одежде преобладали зеленый болотного оттенка и ярко-синие цвета. Хотя все вещи были не новые, но в хорошем состоянии, так как ни заплат, ни сильных потертостей не наблюдалось. Исключение составлял разрезанный рукав у так называемой куртки. Кривясь от боли, снял ее, осмотрел.

"Били ножом. Гм. Хотя… вполне могли зацепить краем меча, когда он уворачивался".

Перед тем как раздеться, пытался посмотреть, что у меня в карманах, но не нашел, при этом отметил отсутствия кошелька и поясной сумки, что была у мальчишки.

"Срезали. Значит, ограбление. Возможно, он ехал в компании путников, которым доверял, раз подставил под удар затылок. После чего его ограбили, а когда поняли, что еще живой, попытались добить. Парень увернулся и бросился в реку. Грабители решили, что он утонет и поехали дальше. Ладно, что у нас тут еще?".

Кроме серебряного крестика на шее, единственной памятной вещью у бывшего хозяина тела имелся ключ, висевший на просмоленном шнурке. Снял, покрутил его в руках, снова одел веревочку на шею.

"Мне это напоминает одну сказочку. Ключ есть, а дверца фиг знает где".

Спустившись к реке, принялся раздеваться, причем очень медленно, так как пуговиц не было, а вся одежда крепилась друг с другом с помощью веревочек. Старательно запоминая последовательность, разделся до трусов, так как их название "брэ" мне еще не было знакомо, после чего осторожно залез в реку. Несмотря на то, что вода оказалась довольно прохладной, вошел в реку по пояс, а затем стал осторожно промывать от крови длинные волосы, которые никогда не носил в той жизни, после чего ополоснул лицо и подойдя ближе к берегу, стал песком смывать пот с тела. Осмотрел порез, ничего серьезного, после чего несколько раз прополоскал рот. После водных процедур мне стало легче. Выйдя на берег, сел обсыхать на вечернем солнышке. Над рекой низко нависали толстые ветки какого-то дерева, скользили над самой водой стрекозы, где-то плеснула хвостом рыба. Глядя на, окружающую меня, спокойную и умиротворяющую картину природы, я неожиданно почувствовал, как закрученную внутри меня пружину начало понемногу отпускать. Теперь пришло время воспользоваться моментом и попробовать понять, что случилось и как мне жить дальше. В любой другой ситуации я мог бы сходу набросать пару-тройку возможных вариантов развития событий, но только не в данном случае. По одной простой причине: у меня просто не было никакой информации. Плохая ситуация, но при этом не самая худшая.

"По крайней мере не стою на эшафоте под виселицей и не являюсь крепостным крестьянином у местного феодала".

Немного подумав над фактом заброски в другое время, я довольно быстро нашел возможный ответ на вопрос: почему меня, русского человека, забросило не на Русь или Испанию, где я принял смерть, а в средневековую Францию? Ответ лежал в хобби моего отца, который все свое свободное время посвящал поискам наших предков, пытаясь составить подробное древо нашей родословной. Именно он раскопал сведения о том, что один из наших предков, француз Шарль Ватель, прибыл в Россию в 1812 году, с армией Наполеона. Так случилось, что здесь он и остался, но не в земле, а в качестве мужа дочки мелкопоместного дворянина. Любовь — она такая… Стоило мне вспомнить фамилию моего далекого предка, как где-то в глубине меня, под слоем пепла, бывшего некогда сознанием хозяина этого тела, вспыхнула и тут же погасла искорка, но и этого мига хватило понять, как звали этого парня. Клод Ватель. Меня подобный факт только удивил, но не поразил, как если бы подобное случилось при других обстоятельствах, но не теперь, когда я каким-то чудом оказался в Средневековье, в чужом теле.

"Клод Ватель? Ладно, буду им. Только это, похоже, простое имя, не дворянское. Жаль, конечно, что не граф, но и на том спасибо".

Подсохнув, стал неторопливо одеваться. Без привычки достаточно долго провозился со всеми этими завязками. Небо постепенно темнело, от воды потянуло холодком, запахи травы и цветов стали резче. Неожиданно ветер подул в мою сторону и до меня долетел запах дыма и чего-то вкусного. Не только я, но и мой желудок, уловив этот запах, обиженно заурчал.

"Будем надеяться, что меня там покормят, — с этой мыслью я отправился к стоянке. Уже на подходе быстро оглядел походный лагерь. Лошади были распряжены, стреножены и сейчас щипали траву, а возы были поставлены в виде туго согнутого лука. Чуть в стороне от возов, спиной к стоянке, опершись на копье, стоял часовой, глядя как на дорогу, так и на брод, через который совсем недавно переправился купеческий обоз. Трое других воинов, отложив оружие, сидели в компании возчиков, у костра, над которым висел большой котел. Их громкий разговор, разбавляемый взрывами смеха, шел о какой-то совместной попойке и о шлюхах. Облокотившись спиной на одну из телег, начальник охраны сейчас наблюдал за мной. Он снял только свою железную каску с подшлемником, а кинжал и меч так и висели у него на поясе. В метрах пяти-шести от костра на тюках с товаром сидели двое мужчин в возрасте, обоим судя по седине в волосах было далеко за сорок. О чем-то негромко разговаривая, они при этом разглядывали меня с нескрываемым интересом. Купцы, определил я их статус. Оба были одеты чище и богаче, чем остальные обозники. Длинные одеяния, рукава с разрезами, остроносые башмаки с пряжками. На головах у обоих было надето что-то напоминающее восточный тюрбан с широким хвостом, который лежал на плече. Позже мне стало известно, что этот головной убор называется "шаперон". Опять же отметил, что на их одежде ни пуговиц, ни карманов нет, зато почти у каждого на поясе висела сумка. Все они были разной формы и цвета.

У одного из купцов было худое, аскетичное лицо с впалыми щеками и длинным, узким подбородком, при этом он изредка морщился, похоже, от приступов боли.

"Больной желудок или почки, — автоматически предположил я.

Другой торговец имел простое, ничем не примечательное, лицо и небольшую бородку, правда, в отличие от своего компаньона на его головном уборе была приколота маленькая иконка какого-то святого. За спиной у них стоял мальчишка, который меня нашел. Стоило мне подойти ближе, как разговоры разом затихли, и все присутствующие повернули ко мне головы.

— Здравствуйте, люди добрые! — поздоровался я, затем приложил руку к груди и чуть склонил голову. — Могу ли я присесть около вашего костра?

— Садись, незнакомец, — разрешил мне купец с иконкой на шапке.

— Франсуа нам сказал, что на тебя напали разбойники и разбили голову, поэтому ты теперь мало что помнишь. Как это понять? Поясни, — потребовал от меня объяснений купец аскетического вида.

— Злодеи подкрались сзади и ударили меня по голове. Попытались схватить, но я вырвался и убежал, — осторожно подбирая слова, заучено повторил я свою версию. — Об этом вы можете судить по моему бедственному положению.

— Как звать тебя? Или тоже не помнишь? — задал он мне новый вопрос.

— Вспомнил. Клод Ватель.

— Судя по твоим словам, некоторые из них мне непонятны, ты, похоже, прибыл издалека. Откуда ты? — задал мне новый вопрос купец с бородкой.

— Не помню, — выдал я стандартный ответ.

Купец с бородкой только открыл рот для нового вопроса, как вдруг неожиданно задал мне вопрос один из возчиков: — Может ты, парень, приехал к нам из страны Кокань?