— Близко гниль. Ближе, чем думается. Да ты и сам это ощущаешь. Не только с севера её ждать надо, откуда наползает она болотами смрадными, всё на своём пути пожирающими. Но и в соседней деревне искать следует, — потемнели глаза бога, затянулось небо голубое в них тучами грозовыми. Налетел ветер, прыгнул Веселине в лицо, остужая кожу, погнул рогоз до самой воды, посрывал лепестки с цветов. Закружились они бело-синим роем и опали в траву.

— Гнев слышу в мыслях твои, владыка тайн, — присела девушка рядом, коснулась робко плеча оборотня. — Если гниль такая неизбежная, то хотелось бы знать как ей противостоять и как избавиться.

Также быстро просветлели глаза Велеса и ветер сразу поутих, прекратив рвать ромашки в чёрной бороде.

— Права ты, внученька. Не время сейчас злость будить, — ответил бог, и подумав, добавил. — Сложно будет противостоять. Сторонников потребуется найти. Да поболе. И не только среди людей смертных.

— Если говоришь, что сложно, значит все же возможно? — с надеждой спросила Веся.

— Возможно. Только отыскать надо того, кто создаёт Сумрачных по образу и подобию демона рогатого. Чтобы в раз с ними покончить. Да и его самого по ветру развеять. Только много крови прольётся, много душ чистых сгинет к тому времени. Большую жертву принести потребуется, — сказал оборотень. — Жизнью придется пожертвовать, чтобы запечатать знания, которые вырвались на свободу. И уничтожить манускрипт с вызовом.

Не по себе стало Весе от слов и взгляда Велеса. А Грег так вообще глаза прятал, делая вид, что увлечён ромашками, боясь выдать ураган в душе. Боль пронзила сердце бессмертного. Сжались в кулак пальцы, сминая траву с пупавками. Стиснул он зубы, не давая вырваться стону.

— А до битвы решающей надо нам ещё найти и того, кто стрелы гнилью измазал. Да узнать, где раздобыл он её, гниль эту, — Велес почесал бороду, вытряхнув из неё лепестки.

— Какие стрелы? — взял себя в руки альп.

— Те, которыми меня да Веселину ранили.

— Так это гниль по крови её текла, да так разъела всё внутри, что чуть жизни и разума не лишила? — огнем полыхнули глаза Льёта.

— Она самая, с магией смешанная. Кто-то совсем рядом продался или поддался искушению стать приближенным к разбудившему чёрное колдовство.

— А как найти их? — вставила вопрос Веселина. — Того, кто продался. Того, кто разбудил. И зачем вообще им всё это надо?

— Ясное дело — ради власти. Смертные часто грезят о силе богов. Мечтая стать выше обладающих бессмертием и даже поработить, — сказал Велес.

— Но почему боги не могут его найти и уничтожить. Ты же не один здесь такой? — Веся пыталась заглянуть в голубые глаза.

— Тут всё не так просто, — Велес старался не смотреть на девушку. Перевел взгляд на озеро, затем на малинник. — Проснувшийся от чёрного колдовства, берет мощь свою от богов. Мы стали слабеть. Вмешиваясь, мы теряем способности и очень быстро истощается. Погибнуть не погибнем, но Силы можем лишиться. Вот поэтому в этот раз боги не могут помочь. И есть ещё одно. Мы не видим восставшего из глубин, но чувствуем. Разбуженный очень силён, голоден и зол. Он оберегает своего спасителя.

— А есть догадки, кого могли поднять со дна веков? — Грег слушал внимательно.

— Есть. Полагаем, это Диосэйдокс*.

— Пожиратель богов? — глаза альпа недобро сузились.

— Кто это? — оживилась Веселина. — Я знаю это имя. Я придумала его в детстве, чтобы в своих фантазиях наказывать обидчиков.

— Ты не придумала. Ты его знала, — отрезал оборотень. — Свирепый, безжалостный сын хаоса, что пошёл против воли отца и пожелал установить свои порядки. Его главное желание — избавиться от всех богов, высосав их Силу и бессмертие. Для этого ему необходимо разрушить существующий мир и создать новый, под себя. Чтобы уничтожить богов, он должен извести всех, кто в них верит. Убить веру, которая питает наш мир.

— Какая безнадега, — смутное беспокойство зарождалось в душе девушки. Чем больше она повторяла про себя имя сына хаоса, тем неуютней ей становилось, словно тысячи холодных игл вонзались в кожу и двигались к сердцу.

— Начав здесь, он сожрёт всё живое, а затем возьмется за высших. Боги перед ним бессильны.

— Это я уже поняла. Неужели нет никакого выхода и гибель неизбежна? Если его уже раз усыпили, может ещё раз получится? Может есть кто-то, кто сможет его остановить?

Мужчины переглянулись.

— Есть. Этот кто-то — ты, — Грег смотрел Веселине в глаза.

— Я? — смех с нотками истерики заставил медвежат оторваться от малины и обернуться на его источник. Не заметив ничего опасного, они снова принялись разорять колючие кусты.

Лица мужчин оставались серьезны.

— Скажите, что шутите? — девушка обняла себя за плечи, закрываясь от взглядов. — Какой из меня спаситель? Я ничего не умею. И вообще мне эти галлюцинации совсем не нравятся.

Она встала порывисто.

— Как выбраться отсюда. Я больше не хочу здесь быть, — нервозность дрожала в голосе. Перед глазами замелькали картинки, как она умирает во снах: огонь, вода, удушение, яд, дыба, падение с высоты… Девушка заметалась по поляне в растерянности. Воздуха не хватало. Развернувшись, врезалась во что-то тёплое. Оно обняло её, погладило нежно по волосам, прижало к себе. Веся дёрнулась, пытаясь вырваться.

— Я здесь, я с тобой. Всё будет хорошо. Я буду рядом. Обещаю, — шептал Грег, обнимая вздрагивающие плечи. Веселина вцепилась в него и разрыдалась в голос от переполнявших чувств.

Плакала горько, в захлёб. Умирать не хотелось. Совсем не хотелось. Страшила не столько смерть, сколько возможная боль перед ней. Жуткие смерти из снов уже не казались ночными кошмарами. Отчаяние накатывало волной, душило и мяло волю. А Грег терпеливо ждал, продолжая нашёптывать слова успокоения, которые она в панике не слышала.

— Я не хочу, — выдавила она. — Это больно. Я не хочу так умирать. Не хочу умирать в мучениях. Я домой хочу.

Кулачки ударили в широкую грудь.

— Не хочу! Не хочу! — она била его со всей силы и кричала. — Не хочу!

Ему было больно. Очень больно. Не от ударов, а от её слов. Он знал, что смерть неизбежна и ничего не мог с этим сделать.

Обессилев от слёз, Веселина затихла. Отстранилась, утерев глаза и нос. Поляна с озером исчезли. Они стояли в Вальевском лесу на тропинке, что вела к деревне.

— Хорошо! — сказал она решительно. — Если мне нужно умереть, давай покончим с этим прямо сейчас. Убей меня, но так, чтобы я не мучилась.

— Это так не работает, — альп коснулся её щеки, провёл нежно пальцами, вытирая слёзы. — Твоя смерть всегда непредсказуема и неожиданна. Прости меня.

— За что? Что убить не можешь?

— За то, что призвал тебя сюда, — сказал Грег. И столько в его голосе было тоски и раскаяния.

— Ты? — замерла она в недоумении. — Ты призвал меня сюда?

— Я вызываю Тенебрис в крайних случаях, когда угрожает серьёзная опасность, с которой я не могу справиться. Тенебрис приходит и погибает, чтобы мир жил.

— И что? Это всегда я?

— Не знаю. Я даже не всегда знаю, кто Тенебрис, но только она может уничтожить опасность.

Веселина отстранилась. Слова Грега пугали до дрожи. Кровь отлила в центр живота, отчего в голове зашумело, а желудок скрутило спазмами. Земля быстро впитала, бурую желчь, что вырвалась наружу. На месте пятна проклюнулись ростки. Они стремительно вытянулись и вылупились на Веселину жёлтыми бутонами купальницы*.

В голове всё ещё шумело и девушка обняла ближайшее дерево, мечтая о забытие. Ствол откликнулся на зов, загудел. Листва зашумела, ветки прогнулись касаясь волос Веселины, погладили. Она почувствовала пьянящий липовый дурман и небывалый прилив энергии. Изнутри распирало словно в неё вкачали сто литров благодати. Усталость растворилась в новых ощущениях.

Мир стал ярче. Вокруг всего живого появились разноцветные коконы, которые переливалась и разбрасывались искрами при соприкосновении друг с другом. Веселина проморгалась и радужное безобразие утихомирилось.