Когда я вышел из пещеры, меня встретил совсем иной лес — дикий и мрачный, с затхлым запахом гнили и разложения, что бил в нос. Прошла, казалось, неделя, а то и месяц. Трупы монстров валялись повсюду, но теперь они были не свежими, а покрытыми налётом грязи и оседающей пылью, словно сражение здесь шло не один день. Земля была усеяна следами когтей и магии, оставляя чёткое ощущение, что лес поглотил всё, что здесь когда-то произошло. Я видел испарения от тел, начинающих разлагаться, и слышал, как на них уже копошатся мелкие твари, привлеченные запахом смерти.

Мир вокруг был залит серыми красками — ничто не двигалось, кроме слабого шевеления разорванных ветвей. Но застывшая сцена напомнила мне о собственных ранах, о глубокой усталости и опустошении, которое заполнило моё тело. Пейзаж вокруг напоминал моё собственное состояние — истрёпанное, разрушенное и выжженное изнутри.

Меня привели в город, но никто не встречал как героя. Для гильдии это была просто очередная битва, а моё возвращение не значило ничего. Я был полуживым, сломленным и уставшим, и, казалось, все уже забыли, через что я прошёл. Я смотрел на людей вокруг и знал, что никто не видел во мне того, кто спас их от гибели. Но это уже не имело значения. Мой путь теперь был моим испытанием, и никакие слова признания или похвалы не могли вернуть мне утраченное.

Я добрался до своих комнат, бросив взгляд на тёмные коридоры гильдии. Все уже жили дальше, как будто ничего не случилось. Я закрыл за собой дверь, прислонился к стене и почувствовал, как слабость вновь накатывает волнами. Внутренний голос подсказывал, что истинная битва только начинается — битва с самим собой и с теми последствиями, которые я принял ради одного шанса на жизнь.

Но я был жив. И этого, по крайней мере сегодня, было достаточно.

Я сидел в полутемной комнате, едва освещённой тусклым светом одинокой свечи. За окном слышались привычные звуки города — шум рынка, смех детей, перекрики торговцев. Всё было так, как и должно быть, словно последние недели и не существовали. Гильдия жила своей жизнью, как будто ничего не произошло. Я смотрел на свои руки, ослабшие и дрожащие, как у старика, и понимал, что та сила, которую я когда-то имел, уже никогда не вернётся.

Когда я вернулся, меня встретили равнодушием и недоверием. Никто не задавал вопросов о том, что произошло в лесу, и как я сумел выжить. Для них я был лишь ещё одним, кто вернулся с задания измождённым и разбитым. Моя победа над лидером орды так и осталась неизвестной, а сделка с забытым богом — моей личной тайной. Я не искал признания и не хотел объяснений. То, что я пережил, не могло быть передано словами.

На следующий день после возвращения я поднялся в главный зал гильдии. Я чувствовал на себе взгляды — неприязненные, скучающие, равнодушные. Никто не смотрел на меня как на героя. Меррик, гильдмастер, бросил на меня короткий взгляд, но не сказал ни слова. Я знал, что меня считали неудачником, которого едва не списали со счетов. Они думали, что мне повезло. И, возможно, они были правы.

Я сел за дальний стол, наблюдая за остальными авантюристами. Некоторые из них обсуждали новые задания, другие тренировались или хвастались успехами. Я чувствовал себя отстранённым, как если бы я был призраком, существующим на грани этого мира. Мне не было места среди них, и, возможно, это было правильным. Я понимал, что мои цели и мотивы изменились. Гильдия была лишь частью моего пути, но не его сутью.

Несколько знакомых лиц мелькнули в зале, но никто не подошёл ко мне. Те, кто отправил меня к лидеру орды, продолжали свои дела, будто ничего не произошло. Мне не нужно было их извинение или признание. Я знал, что никакие слова не вернут мне утраченного.

Прошли дни, но я всё острее ощущал последствия сделки с забытым богом. Тяжесть, которая осталась после утраты жизненной энергии, стала моим постоянным спутником. Тело не восстанавливалось так, как раньше, а раны заживали медленно и болезненно. Я больше не был прежним — ни физически, ни морально. Теперь каждый день напоминал мне о ценности моей жизни и той цене, которую я заплатил, чтобы её сохранить.

Я начал тренироваться, но каждая тренировка давалась с трудом. Мышцы болели, и каждое движение отзывалось болью. Но я знал, что не могу сдаться. Это было моё личное испытание — доказать себе, что я могу восстановиться, даже если никто вокруг не верит в это. Я учился использовать свою слабость как новую силу. Если раньше я полагался на скорость, то теперь мне приходилось работать над точностью и хитростью.

Вскоре я начал брать небольшие задания, не связанные с прямым боем. Я фокусировался на разведке, ловушках и тактике — том, что не требовало от меня излишних физических затрат, но всё ещё оставляло пространство для роста. Гильдия вновь стала потихоньку доверять мне, хотя и не давала крупных миссий. Но я был благодарен даже за это. Каждый новый день был шансом стать лучше, умнее, сильнее.

Однажды, во время очередного задания, я встретил Альву. Она стояла у края рынка, наблюдая за мной с лёгкой улыбкой на лице. Я подошёл к ней, и она подмигнула, словно знала что-то, что ускользало от меня.

— Ты выглядишь лучше, чем я думала, — сказала она, прислонившись к стене. — Не каждый бы вернулся из того боя.

— Я умею удивлять, — ответил я, сдерживая горечь в голосе.

Альва кивнула, и на мгновение между нами повисла тишина. Мы оба знали, что я пережил нечто большее, чем просто схватку с монстром. Но об этом не нужно было говорить вслух. Альва была одной из немногих, кто видел меня не просто как авантюриста, но и как человека, готового бороться, несмотря ни на что.

— Мы с тобой ещё встретимся, Терн, — сказала она, отходя в сторону.

Я смотрел ей вслед, чувствуя странное спокойствие. Возможно, моё место всё ещё не было определено, но я знал, что у меня есть путь, который мне предстоит пройти. Гильдия, битвы, сделки — всё это было лишь частью того, что мне предстояло преодолеть.

Глава 12

После той битвы с лидером орды я чувствовал, что внутри меня что-то сломалось. Вернувшись в гильдию, я старался держаться как прежде, но всё казалось тусклым и безвкусным. Простые вещи больше не приносили ни радости, ни облегчения. Я ел без аппетита, тренировки давались с трудом, а сон приносил лишь беспокойство. Опустошение грызло меня изнутри. Я не мог избавиться от ощущения, что вместе с той магией я потерял часть самого себя — свою душу, или её часть.

С каждым днём я чувствовал, как внутри нарастает безразличие. Никакие мелкие задания, тренировки или общение в гильдии не могли заполнить эту пустоту. Я был жив, но это существование казалось мне пустой тратой времени. Мне нужен был глоток адреналина, нечто, что заставило бы сердце биться быстрее, чтобы снова почувствовать, что я ещё живой. Или... перестать чувствовать вообще.

В какой-то момент я просто не выдержал. Я не хотел ни одобрения, ни признания — я хотел что-то настоящее. Я решил взять задание, которое никто не решался выполнить. Заброшенные катакомбы под городом были опасны и полны смертельных ловушек. Многие говорили, что они прокляты, и давно никто не рисковал туда спускаться. Но для меня это место было идеальной возможностью испытать себя или... встретить конец.

Катакомбы встретили меня тьмой и затхлым запахом, словно сами стены этих древних туннелей дышали смертью. Я шёл вперёд, не зная точно, что ищу. Каждый шаг отдавался эхом, и каждый шорох отзывался на моих нервах. Я чувствовал, как за каждым поворотом меня поджидает опасность, но это было лучше, чем то, что осталось снаружи. Пусть страх хотя бы напомнит мне, что я всё ещё жив.

Я двигался вперёд, сосредоточенно вглядываясь в тусклый свет факела, который едва разгонял густую темноту катакомб. Воздух здесь был затхлым и тяжёлым, пахло сыростью и чем-то ещё, пряным и неприятным, словно стены этих туннелей впитали страхи и муки тех, кто когда-то был здесь до меня. Каждый шаг отдавался гулким эхом, и я старался ступать тише, чтобы не потревожить мрачную тишину.