Я подошла к одному из окон спальни, выходящему на пляж. Волнение пронзило меня, когда я сунула мобильник в карман и начала делать первый снимок. Мне хотелось запечатлеть вечеринку, по-настоящему сосредоточиться на безрассудной и дикой природе молодежи.

Было что-то логичное в том, чтобы увековечить моих одноклассников, когда они пили и танцевали на фоне пламени в Ночь Дьявола. Мерцание огня отбрасывало их тени, скручивая и изгибая их в искаженных монстров. Они выглядели такими беспечными, такими свободными. Но я знала, что мы все носим маски, и не только страшные ночные маски. Я знала, что мы все позволяем людям видеть только то, что хотим, чтобы они видели. Я также знала, что это было то самое – последнее дополнение к моему портфолио, и меня захлестнуло чувство удовлетворения.

Моя мама и Мэдисон хотели, чтобы я находилась там, внизу, переживая ночь подростковой свободы. Но здесь, в тени, мне казалось гораздо уютнее. Наблюдая, но не участвуя. Так было не всегда. Когда я была ребенком, у меня имелись друзья. Мне было весело. Но по мере того, как я росла, то поняла, что дружба непостоянна. Девочки играли со мной не потому, что им было не все равно на меня, они играли со мной, чтобы использовать меня, пытаясь добраться до Каллума. И когда он уехал, они двинулись дальше, без меня.

Я была недостаточно интересна. Мне не нравилось ходить по магазинам, делать прически и говорить о мальчиках. И мне было грустно, так чертовски грустно.

Будь ты проклят, Каллум.

Воздух за моей спиной изменился, и я замерла, мое сердце бешено колотилось о грудную клетку.

– Эй? – я оглянулась через плечо и крикнула в темноту.

Тишина.

Ничего, кроме оглушительной тишины.

Это просто твой разум играет с тобой злую шутку. Здесь никого не было, я бы услышала, как они подошли. Пара стаканов, которые я выпила ранее, вероятно, были плохой идеей, затяжной гул в венах затуманил мой разум.

Я провела пальцами по кольцу фокусировки, заставляя себя вернуться к текущей задаче. Еще несколько снимков, и мне бы хватило, тогда я могла бы уйти с вечеринки и никогда не оглядываться назад.

Но когда я почувствовала, как порыв теплого воздуха пронесся над моим плечом, то поняла, что не одна. Страх охватил меня, пригвоздив к месту, когда я изо всех сил вцепилась в камеру.

– Я же говорил тебе, солнце, – слова Зака были грубыми, как будто он балансировал на грани самоконтроля. – Ты можешь убежать, но ты не можешь спрятаться.

Глава пятая

– Зак, что за...

Он обхватил рукой мою челюсть, прикрывая рот.

– Ш-ш-ш, они идут.

Они идут? Что, черт возьми, он имел в виду?

Но потом внизу раздался смех.

– Она где-то здесь, – это была Тилли. – Рассредоточьтесь и найдите ее. Самое время отплатить ей ее же монетой.

Я попыталась высвободиться из объятий Зака, но его другая рука обхватила меня за талию, прижимая к своему твердому телу.

О боже. Каждое нервное окончание ожило, вибрируя от его близости. Я хотела ненавидеть его. Часть меня действительно ненавидела его.

Но как ты могла ненавидеть единственного парня, который тебя когда-либо видел? Парня, который подарил тебе твой первый поцелуй? Подарил тебе больше, чем просто твой первый поцелуй?

Глупое, дурацкое, предательское тело.

– Ее здесь нет, – крикнул кто-то.

– Попробуй подняться наверх, – ответила Тилли. – Она все еще здесь. Я видела вспышку ее дурацкой гребаной камеры.

Их шаги приближались. Теперь они были на лестнице.

– Не говори ни слова, – выдохнул Зак мне в ухо, начав тянуть меня дальше в тень. Под моими кедами заскрипел пол, заставив сердце бешено заколотиться.

Темнота окутала нас, когда он затащил меня в какой-то встроенный шкаф. Рука Зака все еще сжимала мое тело, его ладонь легла мне на рот, поглощая мои резкие вдохи. Я хотела возразить, но страх держал меня в своих тисках. Тилли была настоящей злой девчонкой в обычный день, но подпитываемая алкоголем, она становилась злой сукой, и я знала, что если бы попыталась вырваться из хватки Зака, то поменяла бы одного мучителя на другого.

В коридоре за спальней послышались шаги.

– Я ни хрена не вижу, – сказал кто-то. – Дай мне свой фонарик.

Луч отскочил от стен. По полоске света я смогла разглядеть, что мы были в углу комнаты, в своего рода укрытии.

Дыхание Зака стало тяжелым, когда его большой палец начал поглаживать мое бедро. У меня перехватило дыхание, когда его рука скользнула ниже, бесшумно двигаясь вниз по моему телу, пока он не достиг обнаженной кожи моего бедра.

– Что... – он сильнее прижал руку к моему рту.

Этого не могло быть. Я была в грязном, сыром чулане с Заком Мессией, и он гладил мою кожу, как будто имел полное право прикасаться ко мне.

Стыд прожег меня насквозь. Мне нужно было выбраться отсюда. Мне нужно было…

– Нашли что-нибудь? – Тилли вошла в комнату, и, я клянусь, мое сердце перестало биться.

– Ничего, – сказал парень. – Мы проверили весь дом.

– Она должна быть здесь. Я видела, как она вошла.

– От этого места у меня мурашки по коже. Я ухожу отсюда.

– Дрейк, ты не можешь уйти, – заныла она. – Она здесь. Я знаю, что она здесь.

– Так оставайся и ищи ее сама. Я не понимаю твоей странной заинтересованности ею.

Тилли что-то проворчала себе под нос. Что-то, что я, вероятно, не хотела бы услышать.

– Хорошо, – уступила она. – Я все равно хочу найти Зака. Он просто сбежал.

Я почувствовала, как его губы изогнулись на моем плече, когда он начал целовать там. Жар затопил меня. Огненная буря разлилась внутри, когда он продолжил гладить меня, медленно поднимаясь все выше и выше, пока его губы клеймили мою кожу.

В ту секунду, когда их шаги исчезли, я вырвалась из его объятий и развернулась.

– Что, черт возьми, это было?

– Не притворяйся, будто тебе не понравилось, когда я прикасался к тебе, солн…

– Не называй меня так, – прошипела я. – Ты не имеешь права так меня называть.

Он крался ко мне, как хищник, преследующий свою добычу. Я медленно попятилась назад, воздух со свистом вырвался из моих легких, когда моя спина ударилась о стену.

– Зак...

– Ты скучала по мне? – его глаза были прикрыты, а ленивая улыбка украшала его раздражающе красивое лицо.

Зак всегда был красив, но за последние восемнадцать месяцев он вырос. Его слегка искривленный нос был как бы ведущей линией к идеальным губам и точеной челюсти. Его плечи обрамляли сужающуюся талию, его тело представляло собой сплошные мышцы. Он был произведением искусства. Сплошные жесткие линии и острые углы.

И он был здесь, в старом заброшенном доме, со мной.

– Мне плевать на тебя, – огрызнулась я.

– Ты собралась одурачить меня, Клик, – протянул он, запах алкоголя чувствовался в его дыхании, когда он наклонился и провел носом по изгибу моей шеи. – Ты чертовски потрясающе пахнешь.

– Зак, прекрати, – мои пальцы впились в его футболку.

– Заставь меня.

Его вызов волной прошел сквозь меня. Это был не тот Зак, которого я знала, когда мы были детьми. Это был кто-то другой. Было что-то в его глазах, темнота, которую я не могла разгадать.

– Что с тобой случилось, Зак? – прошептала я. Его глаза расширились от удивления, но затем сузились до опасных щелочек.

– Я могу вспомнить, понимаешь? Я помню, как сильно ты хотела меня. Как отчаянно ты жаждала моих прикосновений, – его рука скользнула вверх по моему животу, останавливаясь между грудей, прежде чем обернуться вокруг горла. – Я все помню.

– Что ты...

Его рот обрушился на мой, язык проник между моих губ, грубо скользя по ним.

Я попыталась оттолкнуть Зака, но его тело сомкнулось вокруг меня, прижимая к стене. Его пальцы скользнули вверх по шее и зарылись в волосы, наклоняя мое лицо к своему, позволяя ему углубить поцелуй.