Итак, я рассказала Сереже и Тимоше о своей проблеме. Они сказали: да, конечно, о чем разговор. Есть замечательное средство, приезжай. И мы приехали вместе с моим парнем на метро вот на этот самый край географии – на станцию Перово, место жизни этих двух друзей, по совместительству еще и шоферов. На "стрелке" какая-то женщина в летах протянула мне пачку неких гормональных таблеток …

Таблетки съедены – проблема осталась.

Металл настраивает на боевой лад. Мысли так и бьются у меня в голове, грозят выскочить. Я подхожу к его письменному столу и пытаюсь записать парочку таких мыслей. Рука дрожит. Мысли, почувствовав, что на них идет охота, сразу расползаются в разные стороны… Что я почувствую, когда прочту эту свою писанину потом, уже придя в свое обычное состояние? Только лишь недоумение, потому что система координат уже изменилась.

Владик оказался, как бы сейчас сказали, патимейкером: он устраивал вечеринки для своих знакомых пацанов с участием моих подружек.

Один раз мы с Наташей были очень удивлены и даже немного встревожены, когда на подобной вечеринке в числе других ребят мы обнаружили пацана, как две капли воды похожего на сына нашей классной руководительницы, который был старше нас на год и с которым мы в школе не общались. Понятно, что школьная жизнь благополучно ушла в прошлое, но ощущение субординации у нас все еще осталось.

Мы замучили Владика вопросами, откуда он знает этого человека. Владик в ответ удивленно разводил руками и твердил, что его просто рекомендовали этому пацану.

Кстати, оказалось, что за участие в таких вечеринках Владик брал со своих знакомых "оргвзнос" в размере 10-15 рублей и на эти деньги покупал еду и выпивку. Анонсируемая Владиком программа вечеринки могла быть "культурной" – просто побухать- или "полной" – плюс еще общение с девушками.

* * *

Кажется, за столом тогда сидели Нинка и Кеша. А, может быть, Ленка и Колян.

Женек -длинноволосый пацан с очень плохой кожей на лице – рассказал тогда, что видел на майке у одного парня надпись: "Лучше быть дураком в толпе, чем умным одному".

Да, точно: тогда были Нинка и Кеша.

После этих слов Женька я опять впала в задумчивость, так как меня захлестнул тягучий поток ленивых мыслей. Кеша упрекнул меня в том, что я все время молчу. Я тогда подумала: интересно, а что я могу рассказать этой публике… или вообще кому бы то ни было?

Я радовалась, что Женек с Кешей нашли общий язык – как будто это так трудно сделать двум парням, да еще с помощью бутылки.

Кеша продавал пиво на Арбате. Он засыпал нас смачно рассказанным историями, обильно сдобренными матом. На него можно было смотреть, не отрываясь. Кажется, в одной истории они с наркотиками прятались от ментов, как радистка Кэт в "Семнадцати мгновениях весны".

Мне было приятно, что за столом все относятся ко мне покровительственно: Нинка – как ко младшей сестре, Кеша – с любопытством.

Женек смущался, когда я многозначительно повторяла фразу о том, что в его хате должна быть хозяйка.

Про хозяйку в хате мне в свое время говорил мой предыдущий приятель – футбольный фанат Эдик. Кажется, все умное, что я говорю одним мужчинам, я в свое время слышала от других.

Мне было важно, чтобы мой парень обратил снимание на то, что все одобряют его выбор. Я чуть ли не впервые выступала в роли чьей-то официальной девочки.

Кеша сложил из спичек что-то наподобие человечка и спросил у Владика:

– Как из девушки сделать женщину?

Тот, стремясь не ударить в грязь лицом, присматривался к спичкам и так, и эдак. Я думала: скорей бы уже выяснился правильный ответ! Кеша сгреб спички и довольно объявил публике:

– Разве такие вещи руками делаются?

Все были в восторге, – наверное, в этот момент в полной мере ощутив себя мужчинами и женщинами.

Потом Владик ушел на кухню. У него возник вопрос насчет очередной порции пельменей или чего-то в этом роде. Он позвал "кого-нибудь из девчонок". Пошла я. "Я позову Нинку", – сказала я, узнав, в чем дело, но… к столу я так и не вернулась.

"Мне тут показали, где лежит постель", – говорил мне Владик, и мы сходили с ума от желания. Когда я сняла лиф, он стал дергаться от нетерпения, говоря: "Я уже не могу на тебя спокойно смотреть".

Надев джинсы, Владик сходил проведать остальных. Его пытались еще дополнительно раззадорить насчет меня. Как он потом рассказал, кто-то из них дал ему каких-то хитрых таблеток, чтобы еще больше забалдеть. Но потом он решил, что зря их принял, и сделал, чтобы у него вырвало.

В ту ночь мы с ним жутко смеялись, пытаясь переспать в позе, которую он мне показал.

"С беременными только так и делают", – уверял он.

"Я, конечно, понимаю, что ты много трахался с беременными, но я-то не беременна, и поэтому у нас ничего не получается" – говорила я, и мы ржали, потому что принять эту позу было просто невозможно.

Чуть свет я проснулась, и, невзирая на ворчание Владика, мы покинули сию гостеприимную хату.

Перед уходом мы заглянули в комнату к остальным – они спали втроем на одной кровати в полном обмундировании.

* * *

– Сегодня праздник, и я напьюсь как следует, – говорила я, всматриваясь в глаза Коляну, когда мы вчетвером ехали на метро к Женьку. В ответ Колян понимающе кивал.

У Женька я для начала попробовала вьетнамской водки в миниатюрной бутылке с изображением ящерки. Советскую водку я пить отказалась, попросив оставить мне коньяк.

Попивая коньяк, я наблюдала, как Ленка сидит на коленях у Коляна. Потом они ушли, но предварительно на кухне мне удалось сорвать с губ Коляна поцелуй.

Уж не знаю, что мне стукнуло в голову, но когда Владика в комнате не было, я уселась на кровать напротив Женька и принялась его раздевать. Мне было любопытно его "попробовать", как я потом объясняла Владику.

– Может,закроем дверь? – предложил осмотрительный Женек. Но он не успел этого сделать: вошел Владик, оттолкнул меня так,что я упала, и увел Женька поговорить. Вернувшись, Женек стал постоянно упрекать Владика в том, что у него болит голова, и перестал реагировать на мои приставания.

Потом они зажгли свечи и стали кричать под heavy metal. Когда я присоединила к хору и свой голос, то Женек сказал, что соседи могут вызвать легавку, так как когда кричит женский голос, то это уже криминал.

Мне чудилось потом, что в комнате, где мы с Владиком уединились, нас было трое. Оказывается, туда периодически заходил Женек и просил нас вести себя потише. В самый ответственный в сексе момент меня затошнило, и Владик поил меня из носика чайника. Еще помню, что в момент просветления я спряталась от Владика под кровать.

– Ты меня избил. У меня все поехало перед глазами, и я ужаснулась: неужели все это происходит со мной? – пеняла я в ту ночь Владику по поводу того, что в сердцах он толкнул меня на пол.

В то же самое время меня раззадоривало, что Женек не реагирует на мои домогательства из страха перед Владиком, и мне хотелось во что бы то ни стало сломить его сопротивление.

– Что там поделывает наш Женек?– спрашивала у Владика. Кажется, тот в ответ лишь усмехался.

Тем временем, он высказал идею, что долго оставаться девственницей вредно – есть риск стать фригидной. Я обиделась за своих подружек, а он не мог понять, чего он такого сказал.

Меня тянуло к Женьку со страшной силой. Я пошла в его комнату, села на краешек кровати и сказала:

– Ничего, что я потревожу твой невинный сон? Я хочу показать тебе свои синяки.

У нас начался типичный разговор двух влюбленных о книгах, о музыке. Оказалось, что оба мы были на Московском музыкальном фестивале мира ("российском Вудстоке"). Он рассказал,что покупает книги, которые ему нужны, платя за них круглые суммы- например, "Молот ведьм".