И я понимаю, что, даже не снимая "пробы", завтра верну его хозяйке, и буду просить продать мне насовсем. Деньги на собственный дом... ну, что же, начну копить снова. Только бы сейчас мне хватило на то, чтобы его выкупить. Боюсь, что я даже поторговаться с непроницаемым лицом не смогу, и владелица сразу запросит максимальную цену.

Майя

Чует мое сердце, что Айндрэ скоро будет жить в другом доме. Впрочем, не буду торопить события.

Вечером того же дня, когда его вернули, Айлианна снова пришла, нашла меня и ошеломила своим напором и решительностью. Готова взять его хоть сейчас, готова заплатить, только скажите, сколько... Я взяла паузу, сказав, что владелица - не я, и нужно будет поговорить с хозяйкой парня. Честно говоря, торопиться на хочется, чтобы не сделать ошибку, которая боком выйдет нашему подопечному. А ещё за Вайолет будет решение, продать ли Айндрэ, или отдать даром. Пожалуй, склоняюсь к мысли, что лучше назначить цену, потому что в ином  случае это будет выглядеть так, словно мы рады от него избавиться.

А пока отвлеклась от чужих проблем и займусь своими. Точнее, это и не проблема - мне нужно нанести плановый визит в больницу. Но вот как на это отреагировал Лери...

- Госпожа, что случилось? У вас... снова? Эта болезнь вернулась? - а в глазах такой ужас, что он даже мои слова не воспринимает.

- Послушай, мой хороший, ничего страшного не случилось. Мне сказали ещё давно, при выписке, что нужно регулярно проверяться первое время и капать лекарство. Ничего плохого не случилось, ничего не вернулось. Один день в больнице - и я вернусь. Хочешь, я на это время тебя к госпоже Вайолет отправлю?

- Нет, не хочу, госпожа. Правда, ничего не случилось? Вы ведь меня не обманываете?

- Ничего не случилось. А вот за то, что в моих словах сомневаешься... выпороть бы тебя, что ли? Да вот не хочу совсем. Ладно, прощу. Тогда подождёшь меня дома, я завтра утром улечу, а послезавтра вернусь. А между делом буду придумывать, какого дизайна браслет хочу для тебя купить.

Лери слабо улыбнулся, хотя я совершенно не уверена, что он все услышал и понял. Но то, что ничего не случилось, надеюсь, все же понял. Знала бы, что так будет, наверное, вообще бы не говорила, соврала бы.

Так что сейчас сама сижу на полу, на ковре в своей спальне, потому что Лери, как стек на колени, услышав мои первые слова, так там и сидит. А я не выдержала, обняла его и пытаюсь мысленно передать, что все будет хорошо, бояться ничего не надо. Мой красивый сероглазый мальчик, которого на Земле, наверное, девушки на сувениры бы разорвали, привязан здесь к одному человеку - ко мне - и не согласен ничего менять. А, может, дело не в воспитании, а в нем самом? Может, и на Земле, среди совсем других соблазнов, он сделал бы такой же выбор? Хотелось бы надеяться. Понятно одно - нет смысла просить Вайолет о нем позаботиться, если со мной все же что-то случится. Бесполезно. Гуманнее усыпить. Что же, ещё один стимул выздороветь, несмотря ни на что.

Пришлось включить нейро-программирование: "Не думай ни о чем плохом. Думай о том, какой браслет мы для тебя купим. И придумай, что к моему приезду приготовишь." Ну, а ещё пришлось поднять его с пола, отправить быстро принять душ, и забрать с собой в постель, чтобы обнимать всю ночь, успокаивая, и успокаиваясь сама.

Уже почти засыпая, все же решила задать один вопрос. Привстала на локте, и, подпирая голову рукой, спросила:

- А почему я?

- Как почему? - на меня смотрели изумленные серые глаза. - Вы же моя госпожа!

- Логично! - рассмеялась я. - Но ты же мог у Вайолет остаться, она очень хорошая госпожа, добрая - сам знаешь! Она бы наверняка так не наказала, как я тебя в первый раз.

- Зато потом вы были доброй, - тихо ответил он, пряча глаза. - А госпожу я менять не буду! - вдруг решительно заявляет. - Только если вы меня продадите, если деньги нужны... - уже тише заканчивает он.

- Продавать не буду, не надейся, - отвечаю я. - Нет, это я слишком добрая, а не Вайолет - избаловала тебя совсем. И пороть лень, потому что я уже сплю, - слегка шлепаю его по заднице, соблазнительной даже наощупь, подгребаю к себе поближе и быстро засыпаю.

Жозейн

Так стыдно, что я расстроил госпожей. Что стоило дотерпеть до комнаты, где меня бы никто не увидел? Я просто не думал, что меня там кто-то увидит, а боль вдруг так подступила... Разучился я терпеть - вначале в приюте, а потом у госпожи Вайолет и госпожи Майи. А ведь до этого чего только не бывало. Эта госпожа, гостья, ещё и не так страшно поиграла, как бывало в моем родном доме, а потом... Не хочу я вспоминать про "потом". Зато, когда молодая госпожа меня сама намазала иши, и они обе - и госпожа Клайрисса, и госпожа Майя - так ласково со мной разговаривали, я понял, что готов каждый день что угодно терпеть, лишь бы они были довольны.

Но больно было, конечно; я решил полежать, подождать, пока иши снимет боль. Боль почти утихла, и я задремал. Проснулся, когда показалось, что кто-то зашёл в комнату. Второпях чуть не свалился с кровати, и приземлился прямо у ног госпожи Клайриссы. 

- Лежи, Рыжик! - не рассердилась она. - Я просто зашла узнать, как ты. Стало лучше?

- Конечно, конечно, госпожа! Все прошло, совсем прошло! 

- Ладно, молодец. Хорошо, что стало лучше, - она погладила меня по голове, а потом стала задумчиво перебирать волосы. Я понадеялся, что сейчас правильно угадал - ей понравился рыжий цвет - и стал быстро расплетать косу. Кажется, действительно угадал, потому что она распустила мне волосы по плечам и сказала с неожиданной лаской: "Ты красивый, Рыжик. Необычный такой..."

Я ей понравился? Молодой госпоже, о которой даже не смел мечтать?

- Приду завтра, Рыжик. Возьму тебя к себе, если ты вылечишься. И если ты не против, конечно, - и засмеялась. 

Надо быть честным, ведь она все равно узнает... бумаги посмотрит и узнает. Может, ей неприятно будет.

- Госпожа, я... - набираю воздух в лёгкие и говорю, пока не передумал: - Госпожа, я бордельный. Недолго был, до приюта.

- У тебя же клейма нет, - удивляется она.

- Меня отдали туда на неделю в наказание, а потом не стали забирать. А потом бордель проверять стали, и многих в приют отправили. И меня тоже.

- Ничего страшного, - спокойно говорит госпожа. - Теперь ты у нас. Больше тебя никто не отдаст в приют, и, тем более, в бордель. 

Она ушла, а я попеременно то думал о том, что госпожа мне примерещилась, и вспоминал, как меня туда отдали... Когда оказалось, что меня никто не заберёт домой, я думал, что покончу с собой. Было так страшно остаться там, что я даже гнева нашей Матери за самоубийство почти не боялся. Но вдруг повезло - в бордель пришли с проверкой и что-то там плохое обнаружили. И нас отдали в приют. Нас - меня, Айндрэ, и ещё других парней. И Айндрэ там был, ему вообще повезло - и дня не пробыл, оказалось, что с документами непорядок, он слышал.

В приюте тоже страшно было поначалу - там же здоровенные парни, тридцатилетние перестарки - будешь рыпаться и права качать, просто прихлопнут. И вдруг один из этих накаченных мускулистых парней просто пообещал, что нас не тронут. А потом, когда госпожи пришли в приют и выбрали Рийлийнэ - того самого, кто нам помог, и Айндрэ, я бросился к ним и просил, чтобы меня тоже взяли. Повезло, взяли!

Айндрэ

Я отказался пойти с госпожой, которая меня выбрала. Не знаю, что на меня тогда нашло, потому что это было чистое самоубийство. Но госпожи обещали нам, когда брали из приюта, что можно будет отказаться. Нет, я не проверял их слова, просто единственный раз в жизни спросили моего мнения - и я отказался. Да и страшно было становиться игрушкой незнакомой госпожи, я-то прекрасно знал, чем это может закончиться. 

И вместо этого позволил себе помечтать. Я с детства замирал от восторга, видя госпожей в форме. Они такие красивые в ней, такие строгие и серьезные, и, в то же время, они должны быть справедливыми и защищать, ведь правда? Я никому не говорил об этом, потому что боялся. Боялся, что парни меня высмеют, скажут: "Размечтался!". Впрочем, мужчины могли бы меня понять, но вот госпожи... Никто бы не позволил мне иметь свое мнение, выбирать. Поэтому я любовался гвардейками тайком.