- Я учил второго мужа, как себя вести, что нравится госпоже, - послушно объяснил Лери.

- Понятно. Значит, ты решил, что у меня все повторится. Наверное, я не права - ты не можешь решать за госпожу, но ты и не можешь знать, о чем госпожа думает. А я тебе свои намерения не объясняла. Ладно, пойдем в столовую, а то мы так и будем стоять в дверях.

- Простите, госпожа! - Лери отмер. - Я вас задерживаю, не даю отдохнуть после работы!

Я прошла в столовую, по пути заглянув в ванную и плеснув холодной водой в лицо - и освежиться после жаркой улицы, и чуть охладиться после нашего непростого разговора. Или перед новым витком этого разговора...

В столовой присела на свой любимый диванчик, откинулась на спинку, а Лери опустился на колени и снял с меня уличные туфли, надевая легкие домашние босоножки, и одновременно легко массируя ступни.

- Вот об этом и говорю, - погладив его по спине, заметила я, - зачем мне кто-то другой, если есть рядом преданный мне мужчина, который знает мои привычки, умеет доставлять удовольствие, и, главное, нравится мне! Ты должен запомнить одну вещь: моя жизнь на Земле научила меня, что мужчина может быть интересен и в тридцать, и в сорок лет, если он хочет быть любимым и желанным для женщины, старается ей понравиться. Если ты мне уже нравишься, то, думаю, за старанием дело не станет?

- Я буду стараться, госпожа, очень стараться! - Лери поднял на меня глаза, подозрительно блеснувшие, и снова спрятал лицо у меня на коленях.

- Ну, и хорошо. Надеюсь, ты все понял. Может, без наказания обойдешься?

- Нет, госпожа, - тихо ответил он, не поднимая головы. - Конечно, это дерзость с моей стороны, но... простите...

- Понятно. - Без наказания нет прощения, по крайней мере, именно этому их учили. Наверное, он прав, наверное, в собственных глазах он нагрешил очень сильно, поэтому без наказания никак.

- А чем так вкусно пахнет? - отвлеклась я, потому что что запахи витали аппетитнейшие.

- Я приготовил обед, госпожа.

- Вот молодец! И обед успел приготовить, и о глупостях подумать!

Плечи затряслись - Лери смеялся, видно, его уже отпускало.

- Ну, что же, дай мне холодного сока сейчас, потому что, если я сяду обедать, то потом, боюсь, буду отдыхать, а ты у меня останешься ненаказанным. - Я снова погладила его по волосам, отпуская.

- А теперь пошли в твою любимую комнату, - продолжила через пару минут, отставляя стакан с соком.

Лери с каким-то облегчением бросился выполнять приказ. Нет, у него нет зависимости от наказаний, но в это раз, похоже, действительно прижало. Что же, он ещё не знает, что после наказания я настроена пожалеть этого страдальца, и даже расскажу, кого и зачем мы сегодня привезли.

- Раздевайся, ложись. - Командую, задумчиво рассматривая ремень. Здесь женщины редко носят брюки, кроме форменных, да и мне почему-то не хотелось влезать в джинсы, но они лежали на полочке в шкафу, а в них был вставлен ремень. Буду использовать самый простой девайс, интуитивно понятный, как говорится.

Красивое тело. Вот прямо представляю, как я его потом пожалею - эту мускулистую спину, эту красивую подтянутую мужскую задницу, послушно предоставленную мне для экзекуции. Кажется, Лери боль совсем не любит, и тут ему повезло - я тоже не особенно люблю порки и прочие болевые практики, но уж сегодня - так и быть, исполню его желание.

Мой ремень - это не тоненький дамский поясок, но и не ковбойский ремень из буйволиной кожи, это что-то среднее. Я примериваясь, потом опускаю свободный конец, без пряжки, ему на спину. Он чуть заметно вздрагивает, но не издает ни звука. Впрочем, боль не настолько сильная, может, ее бы и земной мужчина выдержал. Просто я боюсь ударить слишком сильно, потому что практики почти нет, и боюсь задеть какой-нибудь орган. Наверное, стоит понаблюдать за профессионалками, знающих все болевые и жизненно важные точки, но не уверена, что выдержу это зрелище. Поэтому надеюсь, что подобное умение в полной мере мне никогда не пригодится.

***

Спину ему я разукрасила розоватыми полосами, довольно равномерно; теперь пора приступать к десерту. Да, по попе можно бить и сильнее, это знают все. Смотри, Лери, сам будешь виноват, если мне понравится, потому что во мне постепенно разгорается азарт. Это я ему и озвучиваю:

- Лери, смотри, мне понравится, и будут у нас в моде еженедельные наказания в профилактических целях.

- Госпожа, я буду надеяться на ваше милосердие, - отзывается Лери довольно бодрым голосом.

- Ну-ну, надейся-надейся. Может, у меня в роду какая-нибудь прабабушка-садистка была, и сейчас она проснется, - предостерегла его. - Ладно, солнце мое, запомни: если тебя что-то мучает, надо задать мне вопрос, правильно?

- Да, госпожа, понял.

- Отлично. Ну, для закрепления эффекта...

Что ж, на заднице я могу и отпечаток пряжки оставить. Мышцы спины и ягодиц красиво играют, хотя Лери сохраняет полную неподвижность. Правда, от первого удара он ощутимо вздрогнул, потом опомнился, взял себя в руки. А мне начинает нравиться - не зря предупреждала - поэтому убираю пряжку и стараюсь, чтобы поровну досталось обеим ягодицам. Когда они краснеют довольно заметно, понимаю, что чего-то не хватает.

- Вставай, и ложись животом на тот столик.

Лери выполняет команду, героически не издавая ни звука, и даже не поморщившись, когда вставал со скамьи и шел к указанному столику.

Вот сейчас поле для деятельности было расположено удобнее, поэтому удары посыпались чаще. Я остановила себя, а то действительно появилось опасение увлечься, впасть в транс и забыть, что передо мной живой человек. Зато Лери сейчас будет абсолютно уверен, что искупил вину полностью.

Кожа ягодиц уже практически алела, даже на вид была горячей; я не удержалась, приложила ладонь - и почувствовала этот жар. Лери тяжело дышал, хотя старался делать это незаметно - его когда-то учили выдерживать наказание до тех пор, пока госпожа не остановится сама, и не показывать боли.

- Все, хватит, - я отбросила ремень, обеими руками огладила пострадавшие части тела. - Вставай. Сможешь?

- Да, госпожа. - Лери опирается руками о стол, встаёт; все движения чуть замедлены, он явно их контролирует, как и выражение лица.

- Пойдем сейчас в твою комнату.

Лери осторожно наклоняется, подхватывает одежду, и идёт в комнату. Я заглядываю к себе, беру баночку иши, и продолжаю путь.

***

Я намочила полотенце и осторожно вытерла лицо мужчины, а потом положила прохладную ткань на особенно пострадавшее место. Лери чуть слышно вздохнул.

- Легче?

- Да, госпожа, спасибо!

- Ага, обращайся, если что. А теперь расскажи, если я приведу кого-то ещё, как ты к нему будешь относиться? - может, это и жестокий вопрос, но мне стало любопытно. А может, это как раз правильный сейчас вопрос. - Именно как ты станешь относиться, когда меня не будет рядом? Кстати, я не говорю ни о ком конкретном, потому что все мужчины, которых мы сегодня привезли, будут жить у Вайолет.

- Я не знаю, госпожа... - растерянно ответил Лери, и было понятно, что он действительно раздумывает над ответом. - Я однажды надеялся, что второй муж госпожи будет мне другом, но ошибся...

- Верю, - погладила его по темным волосам. - Я, почему-то, не сомневалась, что ты постарался бы сделать все, чтобы не огорчать госпожу. И будь уверен, что твое место в моем сердце уже никто не займет, как бы патетично это ни звучало.

Да, кожа у него горячая; конечно, это болезненно. Но бальзам недаром стоит бешеных денег за пределами Венги, впрочем, его и не достать за ее пределами. Эффект от импровизированного массажа плечей, спины и ягодиц с использованием иши явно превосходит ожидания жертвы наказания, потому что он напоминает мне ласкового котика, которого гладит хозяйка... Как ему это удается, практически не двигаясь - понятия не имею, должно быть, транслирует какие-нибудь мыслеобразы прямо мне в мозг!

- Можешь уже не изображать героическое неподвижное бревно, сейчас я буду ликвидировать последствия наказания, так что не против, если тебе от этого будет приятно! - не выдерживаю и смеюсь я. Помню, что он очень любит прикосновения, поэтому сегодня подарю ему повышенную порцию.