- И ты веришь?
- А зачем еще?
- Ты себя в зеркало давно видела? Ты же огонь.
- Ну, до Лики Власовой мне далеко, - с иронией замечаю я.
- Лика потасканная баба. Ты - совсем другое дело. Такие самцы, как Андреев, чуют невинность за километр.
Я смущенно опускаю глаза.
- Ага, я помню, что ты себя берегла, надеясь, что Фролов оценит. Но я гарантирую, в постели твой муженек даст любому фору. А ты с этим явно затянула.
- Мне неинтересно.
Варя картинно закатывает глаза.
- Кстати, а ты кому-то еще про свадьбу рассказывала? Интересно, кто в «Сплетников» новость слил.
- Я никому. Только тебе. И маме.
- Неужели Андреев? - она задумчиво прикладывает указательный палец к губам. - Говорят он в этом плане псих, и свою личную жизнь вообще не афиширует. Я про Лику-то узнала по большому секрету.
- Не думаю, что это он.
- Все может быть, - Варя пожимает плечами. - По твоим рассказам мне до сих пор его мотивы непонятны. Идея с влюбленностью все еще кажется мне самой логичной.
- Не смешно.
- А кто говорит, что я смеюсь? Сама подумай. Чувак покупает тебе кольцо за пол ляма, берет тебя в жены, хочет, чтобы ты жила в его квартире. Отваживает от тебя Фролова. И платит долги твоего отца. Перебор для того, чтобы продвинуться по карьерной лестнице, тебе так не кажется?
- Варь, я не знаю, - устало говорю я, отказываясь искать в поступках Андреева логику. - Чужая душа потемки.
- А я тебе говорю, поверь моему опыту - он на тебя запал.
Мне приносят салат, и я начинаю есть, радуясь возможности хоть немного помолчать. Разговор об Андрееве здорово меня нервирует. Видимо, поняв, что она перегнула палку, Варя протягивает руку и накрывает ладонью мои пальцы.
- Как вообще отношения между вами? - мягко спрашивает она.
- Странно. Некомфортно. Вчера мы ужинали в новом ресторане его друга-итальянца, и он за все время даже слова мне не сказал.
- Он познакомил тебя с Александром Ди Анджело? - Варя недоверчиво скалит зубы.
- Да, - подтверждаю я, недоумевая, откуда подруга знает столько о людях, с которыми никогда не встречалась.
- Ну, все, теперь ты официально самая удачливая сучка на свете, - с восторженной улыбкой сообщает она. - Ди Анджело - это краш. Ты обязана устроить нам встречу!
Глава 18
- Готова? - Максим окидывает меня изучающим взглядом и берет со спинки стула неформальный пиджак.
От его внимания я вновь ощущаю знакомое тепло, которое стремительно разливается по телу, и нервно одергиваю юбку.
- Если я скажу нет, что-нибудь изменится? - колко спрашиваю я.
- Не усложняй, - советует он. - Мои родители нас ждут.
Как ни мечтала я отложить этот визит, вечер настал, и то умиротворение, которое возникло в душе благодаря обеду с Варей, рассыпается вдребезги перед лицом встречи с Игорем Андреевым и его женой.
Бросаю взгляд на свое отражение в зеркале. На мне бежевая водолазка и замшевая юбка-трапеция с завышенной талией. В уединении комнаты наряд в стиле 80-х казался мне уместным, но сейчас меня одолевают сомнения. Не слишком ли короткая юбка? Не слишком ли облегает грудь водолазка?
- Перестань дергаться. Ты выглядишь чудесно, - говорит Андреев, замечая мою нервозность.
Я молчу, но внутренне отзываюсь на этот грубоватый комплемент, ощущая неожиданное удовлетворение от его оценки, пусть она лишь дань формальности.
Крепче стискиваю ремешок сумки, отчего обручальное кольцо врезается в нежную кожу пальца, и выхожу вслед за Максимом из квартиры.
- Как прошла встреча с подругой? Удивленная этим вопросом, отрываю взгляд от созерцания проносящихся за окном картин и перевожу его на Андреева, который уверенно ведет машину по автостраде.
- Почему ты спрашиваешь? - несколько колюче отвечаю вопросом на вопрос.
- А почему нет?
Я неопределенно пожимаю плечами.
- Варя - моя лучшая подруга, - говорю уклончиво. - С ней мне всегда хорошо.
- В отличие от меня? - в хрипловатом голосе отчетливо слышится насмешка.
- Заметь, не я это сказала.
Какое-то время мы едем в тишине, но вскоре я сама возвращаюсь к беседе.
- Что ты сказал о нас своей маме?
- Что это была любовь с первого взгляда, - иронично усмехается Максим.
- А если серьезно?
- Я серьезен. Учитывая поспешность, с которой мы поженились, она вряд ли поверила бы во что-то иное. Мама - неисправимый романтик.
Интонации его голоса, когда он говорит о матери, пронизаны неподдельной теплотой и нежностью, и я невольно пытаюсь представить себе женщину, сумевшую воспитать такого сына: бескомпромиссного, но заботливого, жесткого в достижении целей, но способного к состраданию.
- Твои родители поженились по любви? - интересуюсь я.
Странная улыбка трогает его губы.
- Тебя это удивляет?
- Лишь в том контексте, что отцы, твой и мой, женившиеся на любимых женщинах, не постеснялись устроить для своих детей брак по расчету, - отвечаю совершенно искренне.
- Возможно, они просто знают больше нас.
Этот странный ответ заставляет меня задуматься. Что Максим имеет ввиду? Есть что-то, о чем я не знаю? Неужели помимо взаимных расчетов в этой сделке замешано что-то еще?
- Что я должна говорить? - спустя время спрашиваю я. - Твоей маме.
- Придерживайся правды во всем за исключением причины нашей свадьбы. Здесь бы я попросил тебя подыграть мне.
***
Через полчаса автомобиль плавно тормозит у внушительного по своим размерам особняка с огромной зеленой территорией, подернутой первыми признаками осени. Не успевает Андреев открыть для меня дверцу, как на пороге дома появляется хрупкая женщина, одетая в простые черные брюки и серый пуловер с небольшим круглым вырезом, открывающими тонкую шею. В том, как она выглядит нет ничего необычного кроме того, что ее голова покрыта модным шелковым платком, завязанным в виде тюрбана.
Бросаю вопросительный взгляд на Максима, но выражение его лица остается непроницаемым. Властно обхватив рукой мою талию, он увлекает меня к дому.
Чем ближе мы подходим к его маме, тем сильнее бросается в глаза ее болезненная худоба. На бледном лице особенно ярко выделяются потрясающие зеленые глаза - теперь я знаю, от кого Андреев их унаследовал. Но платок... Просто так такие не носят.
- Сынок, как я рада, что вы приехали, - она делает шаг вперед и протягивает к Максиму тонкие руки.
Ее глаза подозрительно увлажняются, и когда Максим оказывается в ее объятиях, она прикрывает их. Бледное лицо вспыхивает радостью, губы, покрытые модной матовый помадой, растягиваются в улыбке.
- Ну что ты, мам, - голос Максима звучит глухо, и мне кажется, он, как и мать, пытается сдержать охватившие его чувства. - Познакомься, это Влада.
- Здравствуйте, Ирина Германовна, - говорю с вежливой улыбкой, испытывая неловкость оттого, что стала невольной свидетельницей этой сентиментальной сцены.
- Здравствуй, дорогая. Зови меня Ирина, пожалуйста, - с искренней теплотой в голосе просит она. - Я очень рада познакомиться с тобой. Добро пожаловать в нашу семью.
О, Господи! Перед лицом этой чуткой женщины я начинаю чувствовать себя самозванкой. Почему, черт возьми, Максим заставляет меня проходить через это? Врать его очевидно больной матери - разве это законно?
- Ты просто красавица, - она с улыбкой переводит взгляд с меня на Максима и обратно. - Бедный сынок, у тебя не было и шанса.
Я смущенно опускаю глаза, ощущая на себе взгляд двух пар одинаковых зеленых глаз.
- Ты как всегда права, мам, - Максим обвивает мои плечи руками и притягивает к себе, запечатлевая быстрый поцелуй на виске.
Даже этого мимолетного прикосновения его теплых сухих губ оказывается достаточно, чтобы кровь ускорила свой бег по венам, а тело мелко задрожало, будто в приступе лихорадки. Я вспыхиваю. Попытка дистанцироваться от этих ощущений ни к чему не приводит - организм словно живет по своим правилам, не пересекаясь с доводами рассудка.
