Он хитро улыбнулся.

– Скажу больше: я это организовал.

Кида передала торт Элле и бросилась ко мне.

– Я так рада, что ты вернулась, – она обвила мою шею. – Никогда, никогда больше так меня не пугай, – ее голос дрожал.

Я провела ладонью по ее мокрой щеке.

– Все уже позади, солнышко.

Я вновь стиснула ее в объятиях – как же мне этого не хватало! Кажется, только сейчас, когда она была здесь, в моих руках, я поняла, что опасность действительно миновала. Мы вместе. Теперь никто и ничто не разлучит нас.

… Разлучить нас все-таки попытались. Через пару дней в Ирфенес приехали люди из столицы графства: двое солдат королевской гвардии и первый заместитель мэра. Весть о том, что у нас тут произошло разнеслась быстро: Джеффри отправил депешу, как того требовал закон.

Меня вызвали в участок шерифа.

– Насколько я понимаю, вы не являетесь законным опекуном леди Ласлоу? – в очередной раз уточнил заместитель мэра.

– Но собираюсь им стать.

Джеффри объяснил мне, что и как говорить и на какие законы ссылаться. Я старалась держаться уверенно, но внутри скреблась тревога – шансы, что Киду отберут, были вполне реальными.

– Для этого нужно соблюсти ряд условий.

Я выложила на стол заранее приготовленные бумаги.

– У меня есть жилье и собственное дело. Здесь справка о доходах и рекомендательное письмо градоначальника.

Мужчина посмотрел на меня, как-то неопределенно хмыкнул и опустил взгляд к бумагам.

- Вижу, хорошо подготовились, - сказал он, пока глаза его бегали по строчкам.

- Да. Потому что я настроена серьезно.

Эпилог

ЭПИЛОГ

Два месяца спустя…

Я стояла возле закрытой двери, прислушиваясь к звукам, доносящимся снизу. В последние три недели спальня была единственным местом где я могла укрыться и побыть в тишине и спокойствии. Но ненадолго. Вот и сейчас мое отсутствие быстро обнаружили.

– Кейт! – крикнула Элла, а через несколько секунд я услышала звук шагов на лестнице. – Катерина Левер! Я знаю, что ты там.

Шаги приблизились и, наконец, стихли под дверью моего маленького убежища. Элла не стучала – ждала, зная, что я сама открою ей. В конце концов, выхода у меня не было. Ну, разве что удрать через окно. Но, даже, если бы я решилась на это - в саду меня тоже тотчас отловили бы.

– Открыто.

Соседка приоткрыла дверь и заглянула в комнату.

– Все уже собрались.

Элла зашла в спальню.

– Еще несколько минут, и он решит, что ты хочешь сбежать.

Уж чего-чего, а сбегать я не хотела.

– Мне просто нужно успокоиться.

Элла подошла и ласково коснулась моего плеча.

– Волноваться перед свадьбой нормально. Вот помню, перед моим венчанием…

Следующие минут десять-пятнадцать я слушала ее рассказ о знакомстве с мужем, о том, как они собирались бежать, потому что родители не одобряли их брак, о тайной помолвке…

История, конечно, была занимательной, но мыслями я была там внизу, на первом этаже. Представляла, как Джеффри в парадном костюме переминается с ноги на ногу и смотрит на лестницу.

Повернувшись к зеркалу, увидела собственное отражение - знакомое и незнакомое одновременно. Мое лицо, мое тело, мои волосы, уложенные в простую изысканную прическу. Но как непривычно было видеть себя в белом платье! Да и вообще не верилось, что все происходит наяву; что меньше, чем через час я стану женой.

Все случилось так быстро: через пару дней после финального слушания, когда суд, наконец, решил оставить Киду со мной, Джеффри сделал мне предложение.

– Выходи за меня замуж.

Он сказал это просто, словно между делом, когда мы ехали вдоль Улицы Мастеров. В тот день я отправилась в текстильную лавку, забирать ткани, которые выписала из столицы: пять тяжеленных мотков, и для этого мне понадобилась повозка. Джеффри вызвался составить компанию, и в тот момент, когда мы проезжали мимо гончарной мастерской, он повернулся и сказал это.

Да, с романтикой у шерифа Бартела всегда было туговато.

– Что? – на миг мне показалось, что я ослышалась.

– Выходи за меня, – уверенно повторил он.

Я, конечно, могла бы сказать, что для таких предложений полагался ужин при свечах, музыка и кольцо, но… это ведь был Джеффри Бартел. Правда, кольцо он все-таки преподнес. На следующий день.

– Оно принадлежало моей матери, – сказал он, надевая его мне на палец. – Теперь оно твое.

Прежде, чем я успела ответить, в столовую залетела Кида - вообще-то ей в тот момент полагалось уроками, но она (кто бы сомневался!) дежурила под дверью.

– А я буду нести подушечку с обручальными кольцами! Или твой шлейф! – Кида завертелась вокруг меня. – А у подружек невесты будут одинаковые платья. Какие сошьем: розовые или лиловые? И ленты нужны разноцветные. Ну, чтобы сад украсить. И еще…

Кида тараторила и тараторила, а я, потрясенная, прикидывала, как давно она знала о свадьбе.

– Мистер Бартел случайно проговорился Элле, ну а я услышала. – И на всякий случай уточнила: – Но я не подслушивала!

…А через несколько дней началась подготовка. Мы не хотели устраивать пир на весь мир - нам хватило бы и тихого праздника, но в Ирфенесе слухи разносились быстрее ветра.

- Можешь даже не пытаться составлять список гостей, - сказал Хардвин. - Они сами придут. Так уж у нас здесь повелось. Поэтому готовь длинные столы, чтобы все разместились.

Новость о том, что я выхожу за Джеффри, он принял благородно: грустно улыбнулся, пожелал счастья, хотя и честно сказал, что расстроен.

- И все же я рад за тебя, - сказал он тогда. - И уж, конечно, не могу ни за что винить. Ты всегда была честна со мной.

Я ласково коснулась его щеки.

- И всегда буду, Хардвин. Ведь ты мой друг.

Он не был мне безразличен: я ухаживала за ним в лазарете, помогала его семье, чем могла, и для меня стало большим облегчением узнать, что никто из Фоинсонов не стал относиться ко мне хуже.

... Элла любовно разгладила подол моего платья, хотя на нем и так не было ни единой складки.

- Посмотри на себя, - она мягко развернула меня к зеркалу, - ты такая красивая.

- Ну, еще бы, - раздалось за нашими спинами.

Мы развернулись. В дверях стояла тетушка Гортензия.

- Это ведь я выбирала материал, - она прошла в комнату. - Хотя останусь при своем мнении: тот юноша был бы для тебя лучшей партией.

Тетушка даже не скрывала, что предпочла бы увидеть меня женой Хардвина. Ну, еще бы - денег у Фоинсонов было вдвое, если не втрое больше.

- Я как всегда тронута вашей откровенностью, милая тетя.

Она пропустила сарказм мимо ушей.

- Как бы там ни было: я желаю тебе счастья, племянница, - Гортензия сдержанно поцеловала меня в щеку.

Племянница... Она до сих пор не знала, что произошло с настоящей Кейт. Никто в Ирфенесе не знал. Никто, кроме нас с Джеффри.

Вскоре, после ареста Ласлоу, он получил депешу из столицы: королевская стража задержала фальшивомонетчика, и во время обыска в его доме обнаружили вещи Катерины Левер. А также письма, которые девушка посылала ему: ушлый пройдоха пытался ухаживать за ней, буквально не давал прохода, преследовал, угрожал...

Устав от назойливого ухажера, Кейт, на свою беду, пригрозила сдать его власть, чем подписала себе смертный приговор. Вот и разгадка, что произошло с ней на самом деле.

Уж не знаю, каким образом, но Джеффри сумел все уладить: мужчину действительно осудили за убийство Кейт Левер, но по материалам дела она проходила моей полной тезкой и не имела отношения к внучке Иоланты. Справедливость все-таки восторжествовала.

***

- Нам пора, милая, - Элла взяла меня за руку. - Пришло время сделаться миссис Бартел.

Напоследок я еще раз посмотрелась в зеркало. Пути назад не было, да я и не хотела возвращаться. Если в первые месяцы здесь мысли о родном мире преследовали меня и днем и ночью - и дня не проходило, чтобы я не мечтала вернуться - то теперь понимала - мое место здесь. С любимым мужчиной, дочерью, любимым делом и новыми друзьями.