Он приосанился, словно бы красуясь перед блондинкой, горделиво приподнял подбородок.

Мы со Степанычем переглянулись. Старик приподнял бровь.

– Я… – Начала было Кристина.

– Не торопись, – прервал ее я. – Я знаю, что ты заодно с Нойзманом. Приходить ко мне было плохой идеей.

– Виктор, пожалуйста… – Девушка напучила губки, сделала бровки домиком. – У меня проблемы. Этот американец… Он пристает ко мне. И он…

Девушка замолчала. Принялась оглядываться по сторонам.

– У него есть свои люди. Связался с какими-то братками. Он таскал меня на встречу с ними. Они страшные.

– Которые? – Спросил Степаныч. – Местные?

– Я… Я не знаю. Я не хочу во всем этом участвовать! Да, сначала Нойзман был ко мне добр. Легко принял на работу. Сразу засунул на высокую должность, хотя я едва окончила институт. Но… Но теперь… Он стал какой-то злой, жестокий. А сегодня… Сегодня он меня домогался, – девушка покраснела, спрятала взгляд под длинными черными ресницами, – пытался лапать. Если бы не Анна Васильевна, наша бухгалтерша, которая вовремя в кабинет постучалась, я даже не знаю, что бы со мной было… Я не могу ему перечить… Да и… Нет у меня никого. Папа с мамой живут в Туапсе. А я тут… За меня некому заступиться. Только вы, Виктор… Вот я сюда и поехала на автобусе. Хотела попросить помощи… Я… Я могу помочь вам взамен. Он посещал меня в кое-какие планы.

Я задумался. Девушка звучала убедительно, но верить ей было тяжело. Нойзман слишком скользкий червяк. Мало ли что он мог выдумать? Версия с тем, что он просто подослал девчонку, более чем жизнеспособна. И если он идет на такие ухищрения, значит, решил зайти с какой-то другой стороны.

– Прости, Кристина, – покачал я головой. – Против тебя лично, я ничего не имею, но и словам твоим доверять не могу. Давай я просто отвезу тебя домой.

– Витя, да ты что? – Нахмурился Фима. – Девочка же в беде! А ты просто так ее пошлешь? Да мы ж так никогда не делали! Чего это на тебя нашло?

– Фима, отойдем, – сказал я, положив парню руку на плечи, оттянул его немного в сторону, подальше от блондинки. – Ты прекрати думать членом, Фима. Я ж вижу, что ты на нее запал.

– Ну… – Фима замялся. – Она красавица.

– Красавица, – покивал я. – Но Кристина работает с Нойзманом. Доверять ей нельзя. Ложь – это оружие американца. Я не попадусь на его удочку.

– А вдруг она не врет? Ты ее слышал? Да у девчонки поджилки трясутся. Давай хотя бы ее просто выслушаем. Пойдем в контору, чаю нальем. Вдруг ей правда просто некуда идти? Некому помочь?

– Я не доверяю ни ей, ни Нойзману, – покачал я головой.

– Витя… ну, пожалуйста… Я никогда тебя ни о чем не просил. Всегда делал все, что ты говоришь. Теперь и у меня появилась к тебе просьба. Одна-единственная. Пожалуйста, давай ее хотя бы послушаем. Очень тебя прошу.

Я вздохнул, бросил взгляд на девушку. Та, поникшая, стояла с каким-то жалким, скорбным лицом. Степаныч что-то говорил ей полушепотом. Девушка послушно кивала.

Что ж. Ситуация пятьдесят на пятьдесят. Девчонка может лгать. Но в то же время есть вероятность, что она говорит правду. Возможно, выслушать ее действительно было бы нелишним. Хотя, ее слова о том, что она знает планы Нойзмана, сомнительны. Возможно, это просто замануха. Вряд ли американец стал бы посвящать девчонку в какие-то подробности… М-да…

– Ладно, Фима – решился я. – Но повторяю: думай головой, а не головкой, понял? Не строй из себя героя перед девочкой. Иначе получишь по шее.

– Спасибо, Вить.

Фима улыбнулся, а потом поспешил к Кристине. Заговорил с ней, и девчонка тоже робко заулыбалась.

– Он хочет продавать на лево продукцию, – проговорила Кристина, когда мы привели ее в контору. – Связался с какими-то нечестными людьми из Курганинска. Будет продавать им.

Я задумался. Нойзман говорил о каких-то серьезных деньгах. Очень больших. А на продаже левого масла по-настоящему больших денег не заработаешь. Да, он мог лгать мне. Однако не думаю, что привыкший к роскоши Нойзман стал бы размениваться на такую мелочь.

– Только продукция? И все? Спросил я.

– Я знаю только об этом, – замялась девушка и как-то сжалась на диване.

Видя, что она занервничала, Фима не выдержал.

– Может, вам чаю? – Сказал он. – У нас есть Пиквик. Ягодный. Будите?

Мы со Степанычем и Шнепперсоном снова переглянулись.

– Если можно, – скромно улыбнулась Кристина.

Фима тут же убежал к электроплитке, стал суетиться там, словно квочка над цыплятами. Потом отправился в санузел, чтобы наполнить чайник.

– Наверное, он хочет, чтобы вы прикрывали его грязные делишки. Вот и шантажирует, – продолжала девушка.

Я заметил, что, как только мы зашли в контору, пара верхних пуговиц на блузке Кристины неведомым образом расстегнулись. Через мгновение я понял, для чего это было сделано. Девушка подалась немного вперед, продемонстрировала мне свое внушительное декольте, тронула руку.

– Мне нужна ваша помощь, Виктор. Пожалуйста. Я боюсь Нойзмана. Хочу уехать к родителям, в Анапу.

– Так езжайте, в чем проблема? – Пожал я плечами. – Междугородние автобусы ходят туда каждый день. Вы можете уехать хоть сегодня.

Кристина удивленно расширила глаза.

– Я боюсь, что за мной будут следить. Что он меня так просто не отпустит, раз уж рассказал о своих делах…

– Пока чайник греется, – подоспел Фима с тортиком Черный Принц на салфетке, – вот, угоститесь. Уборщица наша принесла нам по кусочку. У нее сегодня день рождения.

– Эй, это же мой кусок, – нахмурился Шнепперсон. – Шнепперсон хотел его домой забрать, но забыл!

– Забыл, значит, не очень и хотел, – заявил ему Фима. – Не жадничай, Шнепперсон. Не обеднеешь.

Юрист откинулся на пинку стула, отвернулся. Недовольно забурчал что-то себе под нос.

– Вот, возьмите, – проговорил Фима, протягивая девушке торт.

– Спасибо, – мило улыбнулась она, а Фима аж покраснел.

– Там… чай… – Замялся он и убежал к плитке.

– Ну так что, вы поможете мне? – Кристина состроила невинный взгляд.

– Степаныч, – позвал я хмуро. – На пару слов.

Мы со стариком встали, отошли к дверям моего кабинета.

– Я ей не верю, – сказал я.

– Я тоже. Путается в показаниях. То у нее родители в Анапе, то в Туапсе. Да и, захоти она сбежать, сбежала бы, не раздумывая. Моя Томка, вон, после техникума уехала с работы, когда ее в Таганрог по распределению отправили. Не поладила с начальством и просто убежала обратно в Армавир. А тогда, в советские времена, это ох как не просто было сделать. Сейчас проще. Если бы она хотела, уже бы ехала в автобусе домой, а не перлась к нам за помощью.

–Я того же мнения. Короче. Просто везем ее домой и высаживаем. Это какая-то подстава.

– Ну что вы тут? – Вернулся Фима, щебетавший все это время с Крестиной. – Я обо всем договорился. Кристина хочет уехать сегодня. Я могу проводить ее на автобус. Да и пусть у меня останется сейчас. Там ей будет безопаснее, чем дома. Блин… – Фима осекся. – У меня ж в квартире бардак! А, ниче. Че-нибудь придумаю! Только можно мне со сменой подмениться?

Степаныч вздохнул.

– Ты уже решил все за нас, – покачал я головой.

– А что тут решать? – Удивился Фима. – Девушке помощь нужна. Ну я и помогу. Вам даже отвлекаться не придется.

– Фима, – я понизил голос. – Она лжет. Она заодно с Нойзманом.

Фима от удивления быстро заморгал своими большими глазами.

– Витя, ты что? Да ее изнасиловать хотят! Нойзман хочет ее просто использовать в своих делишках, как нас! Неужели ты так ее и бросишь?

– Она никуда не собирается, Фима. Ей и тут неплохо. Место у нее хлебное. А ее рассказы про домогательства, может быть, вообще ложь. Я ей не верю.

– Витя… Да ты что?!

– Нет, Фима. Сегодня ты заступаешь в ночную. Все по расписанию. Мы везем девушку домой, и точка.

– Витя…

– Это не обсуждается.

Фима помрачнел, глянул на меня исподлобья. Я ожидал, что он возразит, но Фима просто отправился к диванчику, сел рядом с Кристиной.