Когда он проходил мимо стола, его взгляд остановился на коробочке, подаренной таинственным старичком. «А не попробовать ли мне этот подарок в действии?» – подумал Никита, открывая коробочку. От золотых волосков кисти исходило какое-то сияние, и на черном фоне коробки казалось, что кисть переливается всеми цветами радуги. «Видно, ты не простая штучка, посмотрим, на что ты способна», – произнес вслух Никита, усаживаясь за работу. Он уже мысленно видел картину во всех ее деталях и красках. Оставалось все это запечатлеть.

Взяв в руки кисть и начав наносить первые штрихи, Никита вдруг почувствовал какую-то уверенность и легкость в движении пальцев. Кисть как будто сама управляла его рукой с необычной быстротой и ловкостью. Стоило Никите засомневаться в чем-то, как кисть останавливалась, давая ему собраться с мыслями. Она писала именно то, что представлял Никита. Как только в его памяти возникал образ Золушки из фильма, кисть в его руке уже выводила тонкие черты голубоглазой белокурой девушки, наряжая ее в красивое бальное платье цвета слоновой кости. Он вспомнил, что девочки любят всякие побрякушки, и кисть уже украшала голову Золушки диадемой с драгоценными камнями и запястье золотым браслетом. Никита даже не задумывался, он мысленно рисовал картину, а кисть очень быстро и точно все воспроизводила.

«Не может быть… Кисть, похоже, волшебная», – в недоумении вымолвил Никита. А его необычная «помощница», не зная усталости, продолжала отображать задуманное художником.

За окном было уже темно, когда работа подошла к концу. На Никиту сразу навалилась какая-то непонятная усталость. Хотелось спать, но еще больше хотелось есть. Прежде, чем отправиться на кухню, он оценивающе посмотрел на картину: «Вроде бы не плохо, – подумал Никита, – девочке должно понравиться».

В холодильнике кроме небольшого куска колбасы и еще меньшего кусочка сыра ничего не было. Но Никиту это не очень расстроило. Налив себе чашку чая и сделав что-то вроде сэндвича, он поужинал и отправился спать. Едва коснувшись подушки, Никита заснул.

Сладкие объятия Морфея перенесли Никиту в красивый, ухоженный сад, где рядом с небольшим аккуратным домиком, окруженным ароматными розовыми кустами, стояла золотая карета, запряженная четверкой белых лошадей. На козлах, приветливо улыбаясь, восседал длинноносый кучер. Около кареты стояла красивая девушка, точь-в-точь такая же, как на его картине, – в бальном платье и с диадемой на голове, а перед ней мальчик с хрустальными туфельками в руках восхищался ее трудолюбием, терпением и добротой. Слушая его, девушка смущенно улыбалась. Да, это была Золушка. Фея в серебристом платье и с волшебной палочкой в руке давала ей последние наставления. Никита стоял рядом с ними, но на него почему-то никто не обращал внимания. Он покашлял, чтобы обозначить свое присутствие, но его никто не услышал. Золушка садилась в карету. «Похоже, меня не видно, словно я в шапке-невидимке, тогда почему бы мне не прокатиться на этом транспорте?» – подумал Никита, усаживаясь рядом с Золушкой. Он никогда не ездил в каретах, а тут такой случай.

Внутри карета была обита бархатом золотисто-песочного цвета. Сидеть в ней было удобно и комфортно. Изучив обстановку, Никита стал наблюдать за Золушкой, которая восторженно смотрела в окно в предвкушении чуда. Карета весело покачивалась, слегка подпрыгивая на ухабах. За окном мелькали деревья и небольшие домики, утопающие в зелени. «А ведь Золушка даже не представляет, что ее ждет», – размышлял Никита. Тем временем карета уже свернула на аллею дворцового парка, по обе стороны которой росли цветы и аккуратно подстриженные кустарники, а так же возвышались гигантские скульптуры на постаментах. В глубине парка показался дворец. Из всех его окон струился яркий свет и доносилась веселая музыка. Карета так быстро подкатила ко дворцу, что Никита даже не успел толком его рассмотреть. Кучер остановил лошадей у входа, который украшали мраморные колонны. Привратник поспешил открыть дверь кареты, а когда Золушка вышла, распахнул перед ней стеклянные двери дворца. Никита последовал за девушкой.

Первое, что увидел наш герой, когда вошел во дворец, была огромная лестница, по которой, как ручейки, сбегали вниз красные ковровые дорожки. Лестницу украшали гипсовые скульптуры. Пока Никита разглядывал их, Золушка уже поднялась по лестнице и исчезла за бархатными портьерами. «Ну что ж, посмотрим, какой у них здесь бал», – сказал юноша, заходя в зал, который весь дышал праздником. Гремела музыка, причем доносилась она откуда-то сверху. Никита осмотрелся и увидел, что музыканты расположились на балконе. Зал был огромен. Его стены украшали канделябры со множеством свечей. У одной из стен на возвышении стоял трон, оббитый красным бархатом. Около него в окружении придворных мило беседовали король, принц и Золушка. «Уже познакомились», – подумал Никита. Но его в данный момент больше интересовала публика, находящаяся в зале. Это были молоденькие девушки и юноши, их родители, дамы средних лет и старше, мужчины в полном расцвете сил и люди преклонного возраста. От разнообразия нарядов и туалетов весь зал казался разноцветным. Причем все платья и костюмы были выполнены из дорогих материалов: бархата, узорчатой парчи, атласа и шелка. Прически дам украшали диадемы, перья и широкие венки из цветов, а шею – ожерелья, жемчуг и драгоценные медальоны. Все дамы были в перчатках и с веерами. У некоторых из них на поясе висел кошелек или зеркальце в оправе. Мужчины были в коротких штанах и длинных чулках, что, по-видимому, являлось писком моды того времени. На ногах у них были туфли из мягкой кожи или бархата, украшенные бантами или розетками.

Пока Никита с интересом разглядывал гостей, объявили очередной танец. Кавалеры приглашали дам, и под звуки музыки они весело кружились, подпрыгивали и делали всякие па вокруг Никиты. Тут нашего героя тоже охватило всеобщее веселье, и он начал вместе со всеми подпрыгивать, водить хороводы – в общем, веселиться. Уверенности ему придавало сознание того, что его никто не видит и не слышит. Поэтому он позволял себе шутки и мысли вслух по поводу гостей, присутствующих на балу, которые выглядели или вели себя нелепо.

Давно уже наш герой не чувствовал себя таким свободным и раскрепощенным. Можно было делать все что угодно, не задумываясь, что о нем скажут и какое впечатление он произведет на окружающих. А ведь из-за чужого мнения человек порой не может быть самим собой. Некоторые боятся сказать, что думают, некоторые – поступить, как хотят. Никита, правда, всегда говорил, что думал, и поступал, как считал нужным, но такую полную свободу от всех условностей он испытывал впервые.

Спокойно разгуливая между непринужденно беседующими гостями, он стал свидетелем того, как две дамы, мило беседуя с молоденькой девушкой, восхищались ее нарядом, а отойдя в сторону, начали посмеиваться над ней и ее платьем. Никита, конечно, знал о свойстве человеческой натуры говорить в глаза одно, а за глаза другое, но с таким явным лицемерием ему еще не приходилось сталкиваться. «А в общем, все, как и в наше время. Вероятно, человеческие пороки существуют столько же, сколько существует человек», – заключил он. Иногда полезно быть невидимым, чтобы больше узнать о людях или посмотреть на себя со стороны.

Опять заиграла музыка, и толпа закружила нашего героя в веселом хороводе. Никита так увлекся, что опять упустил Золушку из поля зрения, хотя совсем недавно он видел ее танцующей с принцем. И только бой дворцовых курантов напомнил о девушке. В этот самый момент мимо него пробежала Золушка, а за ней растерянный принц. «Ну, сейчас начнется: потеря хрустальной туфельки, превращение прекрасной незнакомки в замарашку, кареты в тыкву, а кучера в крысу», – подумал Никита. А часы все били и били, потом бой перешел в какой-то звон и продолжал звучать громче и громче, пока Никита не открыл глаза. Звенел будильник. Никита не сразу смог его выключить, и еще больше времени потребовалось, чтобы понять, где он находится. Окончательно очнувшись ото сна и вспомнив, что нужно идти в институт, Никита встал и отправился в ванную. Проходя мимо картины, он остановился и взглянул на свою работу. И тут отчетливо вспомнил свой сон. «Да, видно, я вчера переработал, сказки уже стали сниться, – подумал он, – кстати, нужно позвонить Олегу и сказать, что картина готова».