Сергей чувствовал, как его решимость тает с каждой секундой этого молчаливого противостояния. Усталость, накопившаяся за долгие часы боя и плена, теперь превратилась в почти осязаемую сущность, туманом окутывающую его сознание. Каждый вдох давался с трудом, словно воздух в комнате стал густым и тяжелым.

Наконец, Следователь заговорил, его голос был спокойным и почти дружелюбным:

– Ты выглядишь измученным, солдат. Должно быть, прошел через настоящий ад.

Сергей не ответил. Он боялся, что если откроет рот, то не сможет сдержать поток слов, признаний, мольб о пощаде. Вместо этого он сосредоточился на своем дыхании, пытаясь найти в этом простом действии якорь, удерживающий его на грани сознания.

Следователь, казалось, не был обескуражен молчанием пленного. Он сидел в своем кресле, создавая иллюзию непринужденной беседы.

– Знаешь, – продолжил он, – многие на твоем месте уже давно бы сломались. Рассказали бы все, что знают, и даже то, чего не знают, лишь бы это закончилось. Но ты… ты держишься. Это вызывает уважение.

Слова Следователя, произнесенные с явным одобрением, вызвали в душе Сергея странную смесь гордости и стыда. Гордости за то, что он все еще не сдался окончательно, и стыда за то, что часть его действительно хотела сдаться, рассказать все, лишь бы прекратить эту пытку неизвестностью.

– Я ничего не скажу, – прохрипел Сергей, удивляясь тому, как слабо и хрипло звучит его голос.

Следователь слегка наклонил голову, словно услышал что-то интересное.

– Но ты уже говоришь, солдат. И это хорошо. Диалог – это первый шаг к пониманию.

Он встал из-за стола и подошел к небольшому столику у стены, на котором стоял графин с водой. Налив стакан, он вернулся и поставил его перед Сергеем.

– Пей, – сказал он просто.

Сергей уставился на стакан. Его пересохшее горло кричало о жажде, но разум предостерегал от принятия чего-либо от врага. Внутренняя борьба отразилась на его лице, и Следователь, заметив это, мягко улыбнулся.

– Это просто вода, солдат. Если бы мы хотели навредить тебе, у нас были бы способы получше, чем отравленная вода.

Логика в словах Следователя была неоспорима. Трясущимися руками Сергей взял стакан и сделал глоток. Прохладная жидкость, коснувшись его губ, вызвала почти болезненное ощущение облегчения. Он выпил все до последней капли, чувствуя, как вода оживляет его иссушенное тело.

– Хорошо, – кивнул Следователь, возвращаясь за стол. – А теперь давай поговорим. Я не буду спрашивать о военных секретах или планах операций. Пока что. Расскажи мне о себе. Кто ты? Откуда?

Сергей колебался. Часть его кричала, что нельзя выдавать никакой информации врагу. Но другая часть, уставшая и измученная, просто хотела, чтобы все это закончилось.

– Меня зовут Сергей, – наконец произнес он, чувствуя, как каждое слово царапает его горло. – Я… я из Воронежа.

Следователь кивнул, словно услышал что-то очень важное.

– Воронеж, – повторил он задумчиво. – Красивый город. Ты скучаешь по дому, Сергей?

Этот простой вопрос, заданный почти сочувственным тоном, пробил брешь в стене, которую Сергей выстроил вокруг своих эмоций. Внезапно перед глазами встали образы: уютный дворик родного дома, улыбающееся лицо матери, смех младшей сестры. Ком подступил к горлу, и Сергей почувствовал, как глаза начинает щипать от непрошеных слез.

– Да, – прошептал он, не в силах сдержать дрожь в голосе. – Скучаю.

Следователь понимающе кивнул.

– Это нормально, Сергей. Все мы скучаем по дому. Война – это не то место, где кто-то хочет находиться по своей воле.

Он сделал паузу, давая словам возможность проникнуть глубже.

– Ты знаешь, Сергей, у тебя есть выбор. Ты можешь продолжать молчать, терпеть допросы, жить в неизвестности. Или ты можешь сотрудничать с нами. Рассказать то, что знаешь. И, возможно, однажды вернуться домой.

Слова Следователя звучали так заманчиво, так логично. Сергей чувствовал, как его решимость, и без того ослабленная усталостью и страхом, начинает таять окончательно.

Но где-то в глубине души, словно далекий огонек свечи, все еще теплилась искра сопротивления. Образ Андрея, оставленного на поле боя, вспыхнул в памяти. Сергей уже предал своего товарища однажды. Сможет ли он жить с собой, если предаст его снова, выдав врагу информацию?

Сергей поднял глаза, встречаясь взглядом со Следователем. В этот момент он понял, что стоит на краю пропасти. Еще один шаг – и пути назад не будет.

– Я… – начал он, но слова застряли в горле.

Следователь терпеливо ждал, его взгляд был полон понимания и чего-то еще… ожидания? надежды?

Сергей сделал глубокий вдох. Выбор, который он сделает сейчас, определит не только его судьбу, но и то, кем он станет после этого. Человеком, который сломался под давлением обстоятельств, или тем, кто нашел в себе силы сопротивляться до конца.

Время, казалось, застыло. Вся комната, весь мир сузился до этого момента выбора. И Сергей сделал его.

Решение Сергея прозвучало в тишине комнаты как удар грома:

– Я не буду сотрудничать.

Слова, произнесенные тихо, но твердо, повисли в воздухе. Сергей почувствовал, как тяжесть этого решения опустилась на его плечи, но одновременно с этим пришло странное чувство облегчения. Словно, приняв это решение, он вновь обрел частичку себя, которую почти потерял в водовороте событий последних дней.

Следователь несколько секунд изучал лицо Сергея, словно пытаясь прочитать что-то за этими словами. Затем он медленно кивнул, его лицо оставалось непроницаемым.

– Я уважаю твое решение, солдат, – сказал он наконец. – Но ты должен понимать, что это только начало. У нас впереди много времени, и ты еще не раз пожалеешь о своем выборе.

Он нажал кнопку на столе, и в комнату вошли двое охранников.

– Отведите его в транспорт, – приказал Следователь. – Мы отправляемся на базу.

Охранники грубо подняли Сергея на ноги. Мир на мгновение поплыл перед глазами – последствия истощения и недосыпа давали о себе знать. Когда зрение прояснилось, Сергей увидел, как Следователь поднимается из-за стола.

– До встречи на базе, Сергей, – сказал он с легкой улыбкой. – Надеюсь, к тому времени ты пересмотришь свою позицию.

Сергея вывели из комнаты и повели через лагерь. Ночной воздух, прохладный и свежий, немного прояснил его мысли. Вокруг кипела деятельность: солдаты сворачивали палатки, грузили оборудование в машины. Казалось, весь лагерь готовился к передислокации.

Его подвели к большому армейскому грузовику. В кузове уже сидело несколько человек – судя по их виду, такие же пленные, как и он. Сергея грубо втолкнули внутрь, и он тяжело опустился на жесткую скамью.

Двери кузова захлопнулись, погрузив внутреннее пространство в полумрак. Лишь тусклый свет пробивался через небольшие зарешеченные окна. Сергей огляделся, пытаясь оценить своих попутчиков.

Напротив него сидел молодой парень, почти мальчик. Его лицо было покрыто ссадинами и кровоподтеками, а в глазах застыл страх. Рядом с ним – мужчина средних лет с перевязанной рукой. Он смотрел в никуда пустым, отрешенным взглядом. В углу, сжавшись в комок, сидела женщина в порванной гражданской одежде. Она тихо всхлипывала, обхватив себя руками.

Сергей почувствовал, как внутри поднимается волна гнева и отчаяния. Эти люди, гражданские и военные, оказались здесь из-за войны, которую никто из них не хотел.

Грузовик дернулся и начал движение. Тряска на неровной дороге отдавалась болью во всем теле Сергея. Каждый толчок напоминал о синяках и ссадинах, полученных во время боя и пленения.

Время тянулось бесконечно. Сергей то проваливался в беспокойный полусон, то вновь просыпался от очередного толчка или резкого поворота. В эти моменты бодрствования он пытался сосредоточиться, собрать разрозненные мысли.

Он думал о доме, о родных, которые, наверное, уже получили извещение о его пропаже без вести. Вспоминал лица товарищей по службе, гадая, сколько из них пережило тот страшный бой. И снова и снова его мысли возвращались к Андрею, оставленному на поле битвы. Жив ли он? Удалось ли ему спастись?