Я не совсем понимала, но предположить могла.

– А где вы с ним встретились?

– Веришь-нет. На приеме в нашем доме. Альберт поручил мне устроить политическую встречу, – она отмахивается, как от назойливой мухи, вспоминая о муже, – ну одну из этих скучнейших сходок. Я готовилась отбыть на этом рауте от звонка до звонка и свалить в свой любимый свинг клуб, но внезапно на поле вывели нового игрока. Он русский олигарх, который совсем недавно унаследовал титул от итальянских предков или что-то в этом роде. Так что скоро и ты с ним познакомишься…

– И как тебя только занесло в аристократию? Ты же говорила, что это скука смертная… – улыбаюсь, дразня подругу. Та кривится.

– Если бы я знала, что в аристократы берут мужчин с двадцатью сантиметрами, я интересовалась бы ей гораздо чаще, дорогая…

– Значит, – мечтательно подытоживаю, – ты и вправду запала на своего любовника?

– Знаешь, еще пару недель назад я рассмеялась бы тебе в лицо, но… – она признает поражение, вертя обручальное кольцо на пальце. – Но тот факт, что я не могу ни о ком другом думать, говорит сам за себя. Я даже подумываю развестись…

– Ты шутишь? – шиплю недоверчиво. – Альберт будет в бешенстве. Развод негативно скажется на его авторитете, и его сместят с роли главы партии. Ты же знаешь, что это поспособствует краху его политической карьеры…

– Ты говоришь как зануда!

– Я говорю, как королева, которую беспокоит политическая обстановка в стране, прости, – жму плечами, и Каролина отмахивается.

– Прекрати! Я не собираюсь этого делать. Понимаю же – сегодня он тут, а завтра его отзовут на родину, и моя постель снова опустеет. Все слишком тривиально.

– Нет, ты права. Прости, что так невовремя включила зануду. Если с этим мужчиной ты счастлива, то…

Не договариваю, но надеюсь, она понимает, о чем я. Каролина уязвимо косится на меня.

– Ты знаешь, ему бы я с удовольствием родила. Он пробуждает во мне все эти инстинкты… Хочется захомутать его, но он будто где-то далеко. И из-за этого мне приходится из кожи вон лезть, чтобы урвать хотя бы кусочек его вечно ускользающего внимания.

– А он что, не влюблен в тебя? – я искренне недоумеваю.

– Его интерес кончается за пределами спальни отеля, который мы снимаем для таких встреч. После того, как все заканчивается, он собирается и уезжает. Ну знаешь, под предлогом, что он дико занят…

– А ты уверена, что он достоин твоего внимания? – аккуратно намекаю подруге, что ее возможно используют.

– Вик, я все понимаю, но… я уже по уши.

Киваю, сжимаю руки подруги, стараясь поддержать ее. Оказывается не так уж она счастлива в этой новой роли. Но любовь доводит людей до исступления. Я прекрасно помню, как сходила с ума от воспоминаний о днях, проведенных в плену Орсини. Находясь в доме Сеймура я ненавидела каждую минуту неволи, находясь же вдали, я мечтала туда вернуться и остаться там навсегда. Это было дичайшим помешательством, которое мне наконец-то удалось подавить.

– Когда-нибудь твой новый поймет, какое ты сокровище и предложит тебе руку и сердце. И вот тогда ты и устроишь переворот в парламенте. Идет? – Улыбаюсь, стараясь подбодрить подругу, и та смеется, украдкой смахивая слезу.

– И пошлю Альберта и миллион его любовниц к чертям!

– Да будет так!

Подруга уходит, и я поднимаюсь в свою спальню, крадучись.

– Он все еще спит, ваша светлость…

– Спасибо, Молли. Приходи утром, я пробуду с Арчи сегодня.

– Как скажете, – няня уходит, оставляя меня с маленьким сыном наедине. Я аккуратно беру его на руки и переношу в разобранную постель. Сынок ерзает на моих руках, но мирно засыпает, когда укладываюсь с ним рядом и прикрываю маленькое тельце одеялом.

Сегодня был трудный день и вопреки надеждам, я почти не видела сына. Когда вернулась из больницы, мне сообщили, что он уже уснул, и я решила не тревожить его, тем более Каролина совершенно неожиданно решила наведаться в гости. И вот наконец, я меня появилась возможность уделить время Артуру, пускай он и мирно спит.

Протягиваю руку, и малыш машинально обхватывает мой указательный палец своими крошечными пальчиками во сне. У меня сердце заходится в диком ритме от любви к этому комочку счастья. Темные волосики уже порядком отросли, но я запретила стричь его. Темные бровки подчеркивают его красивые карие глазки, которые сейчас закрыты полуулыбками густых ресниц. Можно ли любить кого-то до безумия? Раньше я была уверена, что нет. Но сейчас, глядя на сына, спящего рядом, моя душа надрывается – настолько велика любовь к нему. Может поэтому я так мечтала завести еще одного ребенка? Мне хотелось отдавать любовь тем, кто действительно ее достоин.

Закрываю глаза, усталость берет свое.

Даже если я не смогу завести еще одного ребенка, я все равно благодарна богу за то, что подарил мне Артура. И хорошо, что я не позволила дяде отвести себя на аборт. Без моего малыша, жизнь потеряла бы всякий смысл…

И не важно, что его отец не нынешний король, а беспринципный негодяй, ломающий людские судьбы. Эту тайну я унесу с собой в могилу, ведь ни одна живая душа не должна знать, что Артур – сын Сеймура Орсини.

– Готова? – Генрих входит в комнату, где я качаю Арчи на руках. – Не боишься испортить платье, он ведь может срыгнуть на тебя?

Я вздыхаю и передаю сына няне. Как ни странно, но он прав. Нам пора выезжать, и если Арчи, которого я только что покормила из бутылочки срыгнет, мне придется задержаться, чтобы переодеться. А прием по случаю открытия нового крыла в детской больнице одно из самых важных благотворительных мероприятий. Его нельзя пропускать и опаздывать на него нельзя. И никого не волнует, что в нашей семье траур. Присутствие короля и королевы на мероприятии обязательно. Иначе кто расстрижет символическую красную ленточку?

– Тише солнышко… – успокаиваю сына, который почувствовав, что тепло матери его покидает, начинает хныкать. – Тише, я скоро вернусь. Тише, Арчи.

Иду к супругу, который пренебрежительно морщится, глядя на мои с сыном нежности.

– Зачем ты нянчишься с ним? Никто не расскажет, даже если ты ни разу к нему не подойдешь. К чему все эти нежности?

Я игнорирую его неприязнь, мы ни разу не спали, и естественно он понимает, что Артур не его сын. И если поначалу я переживала и пыталась как-то убедить Генриха хотя бы подержать ребенка, то теперь поняла – это бессмысленно. Он всегда будет ненавидеть это ангельское создание.

Мы шагаем по коридору к лестнице, внизу нас уже ждет кортеж. На улице тепло, но я все равно накидываю на плечи пелерину, чтобы выдержать стиль. Черное платье подчеркнет мое настроение и отлично впишется в цветовую гамму приема.

– Я люблю нашего сына. И хочу, чтобы он тоже это знал… – Дежурно произношу и спускаюсь по лестнице, скользя ладонью по периллам. На первом этаже нас ждет сопровождающий из охраны. – Не понимаю, что тебя удивляет.

– Удивляет то, что ты даже не краснеешь, когда врешь, – хлестко произносит, и я стопорюсь. Вздрагиваю, будто меня ударили, бросаю короткий взгляд на сопровождающего из охраны, но он сохраняет профессионализм и делает вид, что даже не заметил упрека короля в мой адрес. Не удивительно. Вся прислуга в доме подписала документ о неразглашении. За нарушение им грозит штраф и уголовная ответственность. – Называя сына «нашим»…

Садимся в машину, наш кортеж состоит из трех автомобилей. Первыми едут люди из охраны, далее наш лимузин, всю процессию же замыкают секьюрити в третьей машине.

– Артур родился через семь месяцев после нашей свадьбы. Он законнорожденный наследник норвежского престола.

– Мы оба знаем, что он не мой сын, Виктория.

– К чему ты ведешь? – напряженно поворачиваюсь к мужу, глядя на него не отрываясь. Когда дядя был жив, я абсолютно не боялась Генриха, ведь все его действия и шаги были спланированы моим дядей. Он полностью ему подчинялся и ни разу не возразил. Но сейчас он так явно выражает недовольство, что мне становится тревожно. – Хочешь устроить скандал?