– Да, – ответил он.

Замолчал, слушая собеседника, искоса глянув в мою сторону, тут же отвел глаза:

– Понял. Принял.

Абонент отключился. Артур убрал мобильник в карман.

– Клиент доволен. Хочет повторить. Двойной тариф.

– Нет!

Я замотал головой:

– Нет! Я все. Я никому не скажу… Я не хочу…

– Я так и думал.

Мне не понравился его взгляд. Задумчивый, оценивающий. Так он смотрел на Киру, когда она отказалась работать. От плохого предчувствия свело живот. Я попятился, уперся спиной в стену.

Артур примиряюще развел руками.

– Не хочешь – не надо. Сейчас закончим – отдашь ключи. Желающие найдутся. Черт, а это что?

Он, с удивлением разглядывая пол, ткнул пальцем вниз. Я наклонился. Тонкое остро заточенное лезвие, которое так сладострастно облизывала Кира и на котором еще не застыла ее кровь, вонзилось мне в шею. Кислым привкусом крови боль наполнила тело. Комната закружилась. Немыми картинами, словно я листал галерею на телефоне, передо мной пронеслись знакомые лица: родные, друзья и Кира, с застывшим от ужаса и боли взглядом. Я рухнул на пол. Последнее, что я услышал перед тем, как навсегда лишился сознания, был голос Артура:

– Есть и такая суета на земле: праведников постигает то, чего заслуживали бы дела нечестивых, а с нечестивыми бывает то, чего заслуживали бы дела праведников. Екклесиаст, глава восьмая, стих четырнадцать.

Я смотрел на гроб со своим телом, на затянутые пеленой глаза Киры, на синие искусственные цветы, рассыпанные по грязному полу, и чувствовал, как внутри меня растет темный, гнетущий страх. И этот страх, словно гигантский ластик, начисто стирал все хорошее, что случилось в моей жизни. Я сполз на пол, закрыл лицо руками.

– Он был прав. За каждым агентом следует минимум два фантома, – сказала Кира и села рядом.

– Прости. – Я с трудом выдавливал из себя слова. – Я мог помочь… я струсил… прости.

Кира, словно не слыша, водила пальцем по кафелю, собирая рассыпавшиеся цветы, рисуя рядом с ними невидимые узоры. Мне хотелось, чтобы Кира начала кричать, злиться, орать самые жесткие, обидные слова, которые только знала. Я готов был выслушать все. Лишь бы она простила меня и, как прежде, протянув руку, взъерошила волосы. Но Кира молчала.

Смерть не решила моих проблем, не избавила от страха. Наоборот, она отправила меня в персональный ад, лишенный всякой надежды выбраться, потому что теперь я не мог ничего исправить.

– В шесть утра приедет грузовик, отвезет гробы на кремацию, – не глядя на меня, сказала Кира, – и все. Если дух пойман смертью, он заперт в теле и сохраняет силу. Древние говорили: чтобы отпустить душу, нужно сжечь тело. Когда нас сожгут, тела исчезнут. Мы больше не сможем ничего ему сделать.

– Откуда ты знаешь?

– Он рассказал. Мы вместе жили, он тебе не говорил?

Кира упорно не хотела звать Артура по имени.

– Переехал ко мне, когда стала тут работать. Говорил, что заботится. А на самом деле, наверно, следил, чтобы не сбежала раньше времени. – Кира вздохнула. – Я же и вправду ему верила, что делаю мир лучше. Спасаю от психов. – Она махнула рукой в сторону стеллажа, где обычно стоял ноутбук. – Я ведь только сейчас поняла, что он боится. Таких, как мы. Пока тело не предано земле или огню, дух имеет особую силу. Но теряет ее в присутствии живых. Поэтому он всегда был с людьми. И днем, и ночью.

Кира повернула голову в сторону Артура. Тот, сидя на полу, растирал рукой горло, кашлял, сплевывая кровавую слюну.

– Он нас видит?

Я следил, как Артур, опираясь на стену, поднялся, с трудом двинулся к выходу.

Кира покачала головой: «Нет».

Артур замер, прислушиваясь. Тонкая полоска света под дверью склада, мигнув, исчезла. Громкий сигнал грузовика разбудил спящую улицу.

– Опоздали, – Кира болезненно скривилась, – люди. Держи двери. Я сама все сделаю.

Кира встала за спиной у Артура. Он зябко поежился, потянулся к кнопке автоматического открывания. Я размахнулся, с силой ударил. Мой кулак прошел сквозь его пальцы. Я ничего не почувствовал, но Артур тут же отдернул руку, словно его пронзило током.

Он тихо выругался, снова потянулся к кнопке, и Кира схватила его за шею. Артур захрипел, стараясь вырваться, бросился вперед. Инстинктивно я отшатнулся, и Артур с размаху ткнул в кнопку. Двери поехали вверх. Я схватился за металлический край. Двери, протяжно скрипнув, застыли на месте. Подъемный механизм скулил, пытаясь закончить работу, но моя ненависть была сильнее. С наслаждением я смотрел, как Кира сжимает пальцы на горле Артура. Лицо его побагровело, глаза вылезли из орбит, – хватая ртом воздух, он упал на колени.

С улицы снова посигналили. Хлопнула дверь грузовика. Водитель, выпрыгнув из кабины, двигался в нашу сторону, за ним шли грузчики. И чем ближе они подходили, тем слабее становились мои руки. Я больше не мог удерживать дверь.

Водитель с легкостью толкнул ее вверх, мои ладони разжались. Переступив через меня, он зашел на склад.

Кира еще пыталась сжимать пальцы, но силы оставили ее. Отпустив Артура, она, тяжело дыша, сидела на коленях и, словно пребывая в неведомом трансе, медленно раскачивалась.

Водитель оглядел склад, тихо присвистнул, заметив сидящего на корточках Артура, подозрительно принюхался:

– Пьяный, что ли?

– Все нормально, – прохрипел Артур.

Кашляя, хватаясь за стену, он поднялся, махнул рукой в сторону гробов с нашими телами:

– Забирайте на кремацию.

– А где Пашка? В гробу прячется?

Водитель, довольный шуткой, захохотал.

Артур криво усмехнулся:

– Прячется. Грузите.

Пошатываясь, он побрел к выходу. Но тут же, озираясь, вернулся. Со злостью выдернув с зарядки мой планшет, кинул его в сумку и выскочил на улицу.

– Что будем делать?

Мы вышли следом за Артуром.

– Поедем с ним. Устроим аварию.

Артур, стоя у машины, следил, как гробы с нашими телами медленно исчезают в металлическом брюхе грузовика. К складу он подходить боялся.

Погрузка прошла быстро. Водитель, махнув рукой, уехал. Артур достал телефон.

– Не разбудил? – Голос его звучал бодро. – Во вторник начинаем. Ты готова? Отлично! Сейчас приеду.

– Видишь?! – Кира от злости стукнула кулаком по машине. – Ничего не изменится. Она тоже сама согласилась. Сама виновата!

Артур, словно почувствовав наше присутствие, оглянулся. Обвел взглядом улицу и снова уставился в телефон.

– Кому он все пишет? – Кира нервно барабанила пальцами по стеклу машины. – Почему не едет?

Артур убрал телефон, погладил блестящий бок внедорожника, поправил зеркало. Через минуту, мигнув фарами, рядом остановилось такси. Мы переглянулись.

– Вот тварь, – прошептала Кира, – понял, что не отстанем.

– Что теперь?

– Едем. Времени мало, водитель один, мы как-нибудь справимся.

Артур сел на заднее сиденье, я расположился рядом, а Кира, с легкостью просочившись сквозь закрытую дверь, устроилась впереди.

– Поехали, – буркнул Артур.

Таксист кивнул, включил зажигание, машина тронулась. Кира обернулась ко мне:

– Как выйдем на трассу, я заберу руль, сверну с дороги к области. Там посреди полосы дорожники установили железный отбойник. Разгонимся и влетим в него. Главное, не дай этому сбежать.

– А как же он? – Я ткнул пальцем в бритый затылок водителя. – Тоже умрет?

– Да хватит уже! – Кира со злостью стукнула кулаком по спинке сиденья. Теперь ее лицо изменилось, стало таким, каким я видел его в гробу: бледным, измученным, с синими вздувшимися венами на шее. – Да, умрет! И мне плевать на него! На всех плевать! Как и им было на меня!

Машина набрала скорость и теперь летела по пустой дороге.

– Все, держи двери!

Кира схватилась за руль. Машина резко вильнула и, свернув, понеслась к выезду из города.

Артур, казалось, не заметил смены маршрута. Вытащив из сумки мой планшет, он равнодушно разглядывал рисунки, отправляя их в корзину. И каждый раз, когда палец Артура касался кнопки Delete и девушка с лицом Киры исчезала, я чувствовал, что он испытывает наслаждение, словно раз за разом убивал настоящую Киру. А вместе с ней раз за разом умирал я. Все, чем я жил последние несколько месяцев: мечты, надежды, желания – становилось пустотой, причиняя мне боль, сравнимую с болью от ножа Артура.