— Ты? И в медвежатники⁈ — второй поддевает первого, — да ты даже наручники не вскрыл.

— Я ж говорил, они зачарены, я механизму не чувствую, — оправдывается первый. — А ты вон, тоже ничего не поднял по пути.

— Как ничего? Три золотых у княжича почуял же, выставить его на них не смог, это да, — ругается второй, — а вот вертухая нашего я тоже не пробил, так и не знаю, сколько у него башлей с собой. Правда сейчас у Княжича их больше стало, не поделишься, где в поезде башли раздают?

— Где были — там уже нет, — хмыкаю. Подвожу для себя итог. — Понятно. Забавные вы ребята, но толку от вас никакого.

По крайней мере, я точно понимаю, что парни боевых проявлений магии не имеют. Это хорошо.

— Ты, смотрю, больно полезный, Княжич. — фыркает один из парней. — Сам-то чего умеешь?

— Не знаю я, — пожимаю плечами, и говорю правду, с определенной точки зрения. — Что я Одарённый, мне в больничке сказали, сам-то я без памяти. Магией не владею.

— Заливай больше, — фыркает второй, — крыса ты, а не Княжич. Про нас теперь знаешь, а сам — в кусты.

— А у нас тут утро откровений? Я не заметил. Сам сказал, сам сделал, а предъявляешь мне. Завались, парень. — откидываюсь обратно на верхнюю полку, — Плевать мне на то, что вы можете, и чего не можете. Да и веришь или нет, мне тоже все равно.

Разговор сразу же сходит на нет.

— Приехали, — появляется в проеме имперец. — Подъем, стоянка десять минут.

Поезд начинает замедляться, когда мы уже стоим с вещами в тамбуре. Сзади нас подпирает вербовщик.

Неожиданно слышится звук открывшейся двери, и в проеме коридора показывается матрона, а за ней бледная девчонка с синими кругами под глазами. Надо же, я думал, что они сойдут еще ночью. Бросаю взгляд на вербовщика, и ловлю совершенно спокойный взгляд в ответ. Без минимальнейшего намека. Ок, понимаю. Спокойно отворачиваюсь.

Девчонка, судя по взгляду, не опознает ни меня, ни имперца. Она будто опасается любого незнакомца, но так, отстраненно. Порывисто смотрит на всех, что-то ища в лицах и не находя. Неторопливо отворачиваюсь. Вот и хорошо, похоже потрясение у нее было крайне сильное, раз она никого не запоминает, да и ночь, опять же.

Поезд останавливается, проводник открывает дверь, и становится понятным спокойствие вербовщика по поводу наших бегунков — у двери стоят встречающие. Двое мужчин лет тридцати пяти в строгой, серо-синей, но не военной форме. И одна дама в возрасте, то же в формальной одежде, но уже синей, и значительно ей сильнее идущей.

— Ваши, Петр Василич? — обращается к нашему сопровождающему один из серых. Вербовщик спокойно кивает, и встречающий уже повышает голос уже к нам, — Так, не толпимся, выходим, стоим всех ждем.

Сходим с поезда. Дама оказывается не за нами — она забирает матрону с девчонкой, думаю как раз поэтому они так и не сходят ночью. Мда, у барышни откровенно было тяжелое утро.

— Вперед, вон автобус видите? Все идут туда, не бегут, — один из мужчин идет с нами, контролируя, второй немного отстает, и интересуется у сопровождающего. — Проблемы были?

— Не чрезмерные, и ты, давай, за пацанами приглядывай, — хмыкает имперец, — я тебе их сдал — ты принял.

— Ну конечно, ни те здравствуй Витя, давай отдам тебе долг, Витя, — серый игнорирует имперца и продолжает. — Вот Петр, мы ж договаривались.

— Помню я, за этих получу и сразу отдам. Ты вообще время не выбираешь, да? — недовольно, но тихо продолжает. — Да и если бы твой начальник деньги не зажимал, то и разговора этого бы не было.

— Ну так не я тебе должен, а вовсе даже наоборот, и это у тебя терки с моим начальником, — хмыкает сзади серый. — Ты временно к нам приставлен, вдруг решишь в столицу вернуться. И где я тебя искать буду? Так что выбирать стану то время, которое хочу.

— Амулетами возьмешь? — неожиданно спрашивает вербовщик. Разговор идет очень тихо, и если бы не моя постоянная чуткость ко всему, что происходит вокруг, вряд ли я бы даже внимание обратил.

— А и да! — еще немного отстают мужики.

Что там происходит дальше, я уже не слышу, но когда наша группа начинает забираться в автобус, нас догоняет очень довольный серый мужик, и абсолютно спокойный имперец.

В бочкообразный бежевый автобус, на удивление, сгоняют не только нашу группу. Там уже сидят человек пятнадцать радостных малышей, лет по десять, и, кроме нас, пара серых ведут еще одну группу с полдюжины человек великовозрастных Одаренных нашего возраста.

Отношение к самой ситуации у групп различное, и это заметно. В возрастных группах преобладает некое уныние, и сосредоточенность. Но это и понятно — все планы порушены, на десяток лет ты себе не принадлежишь. Особенно уныние чувствуется от ребят даже чуть постарше, лет восемнадцати. Таких я вижу двоих, если не брать нашего Первака. Но он просто так выглядит, а те, похоже, реального возраста.

А вот в группе малышей — наоборот. Те только рады новому, и сопровождающие их стараются этот энтузиазм поддерживать. Во что-то с ними играют, разучивают песню, и вообще, относятся как к семье, что-ли. От нас стараются оградить хотя бы стоя в проходе.

Забавно наблюдать, как меняется лицо у сопровождающего детей, когда его отвлекает один из нашей группы вопросом. Сразу же после этого воспитатель переглядывается с куратором, и в того подростка прилетает небольшая, почти незаметная молния. Это почти мгновенно показывает наше место в автобусе.

Почему нельзя было везти двумя группами такой разный контингент — я вообще не понимаю. С моей точки зрения мы сейчас со стороны напоминаем гибрид младшей школы и исправительного учреждения. Но это я тоже откладываю «на подумать» попозже.

Наша группа из четырех человек грузится последней. Сажусь к окну, помещая между собой и остальной группой Первака — тому вообще все равно куда садится, да и своим настроением он как раз малышей больше напоминает — такое же ожидание чуда.

Оглядываю автобус. Свободных мест больше нет, как и учащихся-девушек. Налицо либо гендерный перекос в одаренности, либо четкое разделение на женские и мужские учебные заведения. Но это я точно узнаю чуть позже, по приезду. А вот кураторы-женщины есть, и они уверенно себя чувствуют в группе не самых спокойных людей. Но вообще, кураторы действительно поддерживают в голове автобуса неплохую атмосферу. Похоже ситуация не нова и отработана. А вот в статусе возрастных учеников я перестаю обманываться уже на первом часу дороги в автобусе. Вот сразу, как парень за вопрос получает разряд, так и перестаю. Ну и славно… сейчас все, что хоть чуть проясняет окружающее — славно. Выбрасываю пока из головы загадки.

Движение начинается все с той же черепашьей скоростью, но, почти сразу как отходим от вокзала, автобус выруливает на широкую и очень неплохо сделанную дорогу. И вот скорость на трассе меня начинает радовать. Куда бы мы не ехали, теперь мы точно доберемся, а не помрем от старости по пути.

Трасса очевидно сделана с тем, чтобы соединять основные поселения, но при этом, не заходить в сами городки и поселки. Это становится понятно уже в первые полчаса дороги. Мимо проносятся редкие дома с большими площадками рядом, видимо что-то вроде гостевых, а вот поселения только иногда мелькают в паре километров от трассы. Но мне для примерного понимания хватает и такого. Дома очевидно побогаче тех, что я видел в германском городке. Много трех-четырех этажных. Есть какие-то непонятные общественные сооружения. Увиденные люди на трассе и одеты побогаче, и трафик автомобилей очевидно побольше.

Машины все так же — большие размеры, зализанные формы, вот только тут в моде хром и яркие цвета. Да и в небе движение намного более оживленное, чем в моем городке. Что диски, что дирижабли, пересекают небо намного чаще, чем я видел будучи в больнице, и также никакого ажиотажа не вызывают.

Дорога оказывается долгой, и перерывов никто делать не собирается, но это же и означает, что ехать нам относительно мало остается. Иначе хотя бы детей вывели погулять. А так, в общем, начинаю понимать организаторов всего этого безобразия. Если вывести более взрослую часть будущих магов на улицу при остановке, велик шанс, что они прыснут в разные стороны и их будет сложно собрать, да и младшим ученикам такое видеть будет сильно неприятным.