— И вы уверены, что он пропал здесь? — старик разворачивается к бандитам.

— Да, мы прошлись по ниточке, и я точно знаю, что конечный пункт дебила-наследника в этом здании. Говорите уже герр Коштев, и мы уедем отсюда, и даже оставим вас в живых, и это последнее предложение, я от вас устал.

— Меня оставите в живых, — качает головой Коштев. — Щедро. Но не наследника, не так ли?

— Тебе-то какое дело, старик, что там с ним будет? — Василь хмыкает.

— Да привязался я к нему, знаешь ли. Но тебе это не важно, ведь так? — седой, с удивлением для самого себя, кивает головой. И тут же активирует амулет щита. Хотя опасности никакой вроде как нет.

Мордовороты тут же выхватывают стволы, и резко начинают ими водить из стороны в сторону.

— Хорошая у тебя интуиция, Василь, — снова мелко хихикает «Кощей». — Так вот, про терпение, — старик неторопливо вновь отворачивается к стене. — Все-таки узнать, почему нас не оставляли в живых, тебе придется.

В мертвецкой внезапно полностью гаснет свет.

— В старика! В старика стреляйте! — кричит седой.

В резком свете выстрелов, на месте, где стоял старикан, никого не оказывается и выстрелы замолкают. На морг буквально падает тишина.

— Рома? Гена? Проверьте старика, — бросает в воздух Василь. В ответ тишина, и какие-то хлюпающие звуки издалека. Седой быстро достает из кармана тонкий фонарь. — Рома? Гена? Да, что ж ты не зажигаешься! — Василь бьет фонарем о ствол пистолета. Фонарь наконец вспыхивает и дает хороший конус белого света.

— Рома? — Василь резко поворачивается туда, где должен быть его подручный. Никого. Отступает на шаг к стене, и резко поворачивает фонарь в другую сторону. Действует грамотно, ствол пистолета движется вместе с фонарем. Но второго подручного на месте тоже не оказывается.

— Гена? — отступает еще на шаг. — Ребята, вы где? — делает еще шаг назад и натыкается на кого-то живого. Мгновенно отпрыгивает, разворачивается, падает на колено и еле успевает убрать пистолет от выстрела. — Ффух, Гена, ты идиот что-ли, так подкрадываться⁈ Быстро за стариком!

Гена молча делает шаг к своему боссу и жестко схватив за руку поднимает его на ноги. За другую руку Василя тоже хватает похожая жесткая хватка.

— Ребята⁈ Вы что делаете⁈ — Василь непонимающе вертит головой и пытается вырваться. Но мордовороты держат железно.

Медленно разгорается свет.

— Ну так вот, — доносится со спины, — нас уничтожали потому, что вступая в «черный отряд», заметь, Василек, добровольно вступая! Вступая в «черный отряд», боец переставал быть человеком, — в поле зрения седого появляется старик. Только сейчас он выглядит не как старый доктор. Его глаза понемногу меняют форму зрачка от вытянутой, к нормальной, от уголка губы тянется вниз тонкая дорожка красно-черной крови, а в челюсть довольно быстро втягиваются тонкие иглы белейших верхних клыков. — Моему Роду так нужна была магия, я был готов пойти на все, ради Неё. Жаль, что это тоже оказалось бесполезным. Да и мага, который нас делал, убили, не считаясь с потерями. Так что, да, я последний. С другими ты теперь и не встретишься, но знаешь, тебе это уже и не нужно.

Старик неожиданно прекращает втягивать клыки, и почти мгновенным движением склоняется над шеей Василя.

Через некоторое время, в мертвецкую заходит бледный молодой парень, в котором Максим бы точно узнал Шныря.

— Так, ты вроде бы умеешь водить мобиль? — тихо спрашивает герр Коштев. Бледный Шнырь кивает. Старик оглядывает мордоворотов, которые так же безучастно держат потерявшего сознание своего босса. — Подгонишь их мобиль внутрь грузового терминала. Возьмешь вот этот труп, и еще вон тот, — показывает на тела, примерно близкие по комплекции мордоворотам. — Оденешь вот в их, — кивает на мордоворотов, — тужурки, со всеми вещами. Посадишь на заднее сиденье их мобиля. Потом вернешься сюда. — Шнырь кивает еще раз и быстро уходит.

— Так, теперь посмотрим, что у тебя с зубами, — подходит к седому. — Встань на ноги и открой рот.

Седой, получив команду, тут же встает на ноги и сильно открывает рот.

— Угу, две золотые коронки. Хорошо, — старик отворачивается к холодильнику. — Где-то у меня тут есть похожий на тебя неопознанец, — задумывается, и выдвигает один из столов. — Ага, вот. Ну чуть пополней, но это не важно. Так, — выдирает две коронки у Василя, и прямо так, не сильно заморачиваясь, накладывает на те же зубы трупу. — Ну вот, почти как родные. Закончил? — обращается к вернувшемуся Шнырю. Тот кивает.

— Хорошо, теперь берешь куртку вот этого, — показывает на Василя, — и одеваешь на этот труп. Кости можешь ломать, это уже не важно. Сажаешь на переднее сидение. Потом, выезжаешь из города, и едешь ровно до границы уезда. Ровно между нашим и данцингским уездом, запомни, ровно на границе, вплоть до метра*, понял? — Шнырь кивает, — так вот, останавливаешься там. Смотришь, чтобы никого рядом не было. Если кто есть, то едешь дальше и потом возвращаешься. Съезжаешь на обочину поглубже в лес. Далее, сажаешь этот труп на место водителя, сам садишься на заднее сиденье между двумя телами. Потом разбиваешь вот этот бутылек, — бережно выдает довольно большую бутыль с жидкостью Шнырю, — точно над водителем. После чего, я разрешаю тебе умереть, — в глазах парня на секунду даже зажигается какая-то радость. — Всё, выполняй. И не забыть бы жидкость для кремации алхимику заказать, что-то быстро кончаться стала, — поворачивается к Василю, — а вот с тобой, мил человек, мы теперь будем общаться долго.

Глаза Василя на мгновение загораются каким-то торжеством — он будто на секунду возвращает свою Волю, и в то же мгновение окончательно обмякает трупом в руках своих подручных.

— Неожиданно, — недовольно произносит старик.

* * *

*в свое время немного нашумела история про труп, которые разные смены полиции раз восемь таскали через границу района, пока о нем газетчики не пронюхали, а труп не стал разлагаться. Никому не нужен лишний «висяк». А выгоревший дотла мобиль с четырьмя вряд ли полностью сохранившимися скелетами — это как раз он. В сороковые на авто не ставили оттиски номеров кузова, так что это бог знает кто, бог знает где. Пусть лучше соседи разбираются. Ну пока что Коштев так думает, да и интересов тут у него минимум три.

Глава 13

Утро начинается с лязга резко открывшейся двери, и это происходит еще до рассвета.

Наш сопровождающий бросает на нижние полки купе по два пайка.

— Завтрак, — громко объявляет. — И я на вашем месте поторопился бы. Прибываем меньше чем через час.

— Ээээ, господин сопровождающий! — внезапно находит нужные слова один из жуликоватых парней. Поднимает пристегнутую к держателю полки руку. — Можно в туалет? Я еле держусь уже!

— Но ведь держишься! — смеется имперец, — Значит, молодец! Хорошо, давай руку, — отстегивает парня. — В награду, беги без наручников, — отступает в коридор. Парень вылетает, будто умеет телепортироваться.

— А меня? — доносится с нижней полки.

— А это когда твой браток вернется. Он был быстрее, — хмыкает вербовщик. — Не переживай, из туалета он не сбежит без тебя. Окно там тоже не открывается.

Через пару минут парни меняются. Но новую попытку побега, ни тот ни другой, не предпринимают. Ну вот и славно.

Как возвращатся второй, вербовщик приковывает руки парней опять друг к другу, но оставляет на этот раз ноги.

— Это вам аванс. Дернетесь не туда — поедете снова нога к ноге, — смеется имперец. — И у вас полчаса осталось, зря не жрете! Следующий раз будет только к вечеру, — и уходит.

Все быстро вскрывают упаковки.

— Зачем вы бегаете? — мне действительно интересно, ведь очевидно, что ребята не то чтобы в хороших условиях жили, а Империя точно как минимум накормит, а может даже и оденет.

— Издеваешься? Империя на десяток лет нас законопатит куда не светит солнце! Что я, что братуха — мы сдохнем там, мы ж не землюки как «деревня», — с тоской говорит один из парней, — и дома нам теперь не оказаться никогда. Дома мы бы года за два в мастера выбились бы. Хаты бы спокойно обносили, может я даже в медвежатники бы вырвался.