Не придумываю ничего лучше, чем схватить телефон и запереться в гардеробной. Быстро одеваюсь.

— Джуд, прятки это весело, но я хочу поговорить.

— Прости, слишком зла, что меня не записали под чикагскими играми. Несправедливо их не указывать. Или в новостях действительно ограничения по символам, и все не уместились? — надеваю свитер, кроссовки, которые ни разу не подходят к образу, но кажется, я их даже не вижу из-за слез.

Новости в одном спортивном паблике и двух вирусных. Конечно, они не касаются моего имени или личности, и все-таки…это и слова на вечеринке…

— Выходи. — он слабо стучит в дверь.

С радостью.

— Что, Мэт?

Не смотреть. Не смотреть на него. Иное значит капитулировать.

Уворачиваюсь от руки, спускаюсь на первый этаж, доделав хвостик.

— Я не буду за тобой бегать, Ведьмочка. Перестань.

Устал, маленький. Не хочет сложностей. Поной, блять, еще.

— Что ты хочешь услышать, Мэт?

— Пресса всюду. Всякая хрень с неудачными ракурсами и людьми всплывает.

Именно это я хотела услышать, но…

— Ты не ответил.

Мэт между первым и вторым этажами, я в десяти секундах бега к входной двери.

— Хочу услышать, что ты этому не веришь.

Вот именно. Я верю. Может, поверила на секунду и отпустила. Может, меня легко переубедить, что на самом деле ничего не было, но я допустила мысль, что Мэт мог мне изменить.

Голос слабеет.

— Я не перенесу, если так отвечу, а это окажется неправдой.

— Легче согласиться, что я скотина и изменщик, так?!

Он приближается.

— Именно!

— Меня снимают во всех городах с разными женщинами. Вау! Новость! Они обманом проходят к раздевалкам и номерам отелей. Что теперь? Я реально без понятия, что с этим сделать, Джуд! Да если так…

Перебиваю.

— Ты кричал мне, что медийность та часть твоей жизни, от которой ты не откажешься! Так зачем жалуешься? Она стоит всего! Тебе же так нравится! — мы по-итальянски кричим в нескольких метрах друг от друга — Это за тобой всегда будут следить Маттиас, не мной. Когда я была с другим, это было так элементарно скрыть. Ты бы не узнал, если бы я не рассказала!

— Что ты только что… — сжал челюсть.

А я не имею понятие, зачем это произнесла. Ответила болью на боль. Так не поступают люди, которые любят друг друга.

— Что это тебя легко уличить в измене. Обычным смертным, как я, повезло, не так ли?

— Тогда почему ты так заводишься из-за моей?!

Застываем, с яростью смотрим друг на друга. Удивительно, что я не плачу.

Каждый из нас понимает, что я лгу. Что он…очень вряд ли мне изменял. Но мы ненавидим саму мысль о том, что это может произойти, как и то, что засомневались.

— Пошел ты, Маттиас Эйнер. Найди себе отбитую и слепую.

— Может быть лучше с деменцией, чтобы забывала такую хрень?!

Вот и слезы.

— Ты скотина. Ты просто ебаная скотина.

— Джуди, я не хотел…

Выбегаю, схватив ключи. Я не останусь, даже если он схватит и занесет обратно. Выцарапаю ему глаза, прикончу или вырву сердце, как пытается он поступить с моим..

ФИНАЛ

***

ДЖУДИ

Утром Бетс завезла часть одежды из дома Мэта. Это была моя инициатива. Решила отдать ключ, как только в пентхаусе не останется ни одной моей вещи.

Весь прошлый вечер я ела соленый арахис, гуляла в магазин за фисташки, старалась не издавать ни звука, чтобы не растормошить что-то хрупкое внутри себя, что вот-вот разобьется.

Это все? Точно? Я могу начать с понедельника новую главу, забыть имя баскетболиста, его номер, родителей, любимый странный кофе с извращенским добавлением льда…

Но сегодня солнечное воскресенье, приехала вместе с бабушкой и дедушкой в загородный клуб, в котором уже заканчивается сезон гольфа, открывается охота на лис. У них членство с окончания университета. Да, так, к слову. Как и родители дедушка с бабушкой познакомились еще в школе. Это было на Юге Чикаго, самом криминальном районе Иллинойса, и вот эти суровые ребята. Дедушка обсуждает охоту в свои семьдесят четыре. Разумеется, участвовать он в этом не будет. Это обоим заявила бабушка.

С ней же мы остались на небольшой веранде. Упала в кресло-качалку, а она опирается на перила, запахивает пальто и смотрит на озеро. Бабушка такая красивая.

— Милая, ты точно в порядке? Как с Маттиасом?

— Идеальная логическая цепочка. — вздыхаю — Кажется, мы расстались. Ты была права. Он публичная личность, и я к этому не готова.

— Видела, что писали. — она достает пачку сигарет, вертит в руках, убирает.

— И я не уверена, правда это или нет.

— Если у тебя есть подобные сомнения, Жозефина, то даже не вздумай смотреть в его сторону. — жестко, как обычно, резко развернувшись ко мне.

Я улыбаюсь. Мне нужно, чтобы все было, как раньше.

— Это мужчины, хоть и не мне такое говорить. Твой дед никогда меня не подводил, кроме то…

— Того раз, как купил пятимесячной мне подгузники для взрослых. — каждый раз смеюсь.

— Мы всегда здесь.

Увы, нет. Зато всегда есть движение времени, я так часто об этом думаю. А Мэт очень просто заявил, что страх ничего не изменит, нужно смотреть только на сейчас или очевидно счастливое будущее. Прос-то.

— Ты не должна ни от кого зависеть. Если тебе будет нужна любая поддержка, помни о подушке. У тебя есть трастовый фонд, а у меня все оставшиеся годы пенсии.

Мне страшно, почему бабушка так говорит. Что случилось?

— Ты бледная, может, стоит сдать анализы? У тебя наверняка низкое железо, я сейчас такой курс витаминов пью, пропис…

— Все в порядке, ты знаешь, была последние теплые дни в лектории.

И миссис Кэмпбелл Старшая-старшая говорит то, что от нее в жизни не услышишь:

— Жозефина, так нельзя проводить жизнь. Я родила твоего отца в двадцать, выучилась, успела построить карьеру, путешествовать, заниматься наукой, проводить лучшие дни с моей любимой внучкой. — кажется, она вот-вот заплачет — Не всё сразу, но попробовать каждое.

— Меня на все не хватит. Заменю пару пунктов вами, мамой, папой и подругами. — вытираю неясно откуда взявшиеся слезы — Серьезно. Чикагский тоже часть моей жизни. Так что я счастлива.

— Хорошо, милая. Это главное. — она быстро берет себя в руки — Как профессор Холден? Ты читала его работу о стигматизации по Гофману?

Хочется смеяться. Гофман. Я даже не знаю, известно ли Мэту, кто это. Наверняка.

К этому же к профессору мне надо зайти в понедельник после пар. Может, успею перед ними. В этом месяцев мне ко второй. Увидев расписание, я подняла голову к небу. Серьезно, это благословение.

Но в этот день все равно встала раньше. Бабушка права, я в последнее время достаточно бледная, мне вечно душно, недолгие наплывы слабости, плюс у меня закончился рецепт на гормональные, что путает цикл, так что я удачно записалась к своему гинекологу. Удачно, как же.

После привычного осмотра врач говорит:

— Думала, вы продлять рецепт, Джуд.

— Так и есть. Или считаете, стоит перед этим сдать анализы?

Заканчиваю одеваться, сажусь перед столом. Мисс Свон активно заполняет бумаги, оставляя меня наедине с кабинетом на минуту или чуть больше. Затем женщина снимает очки, смотрит со всей серьезностью.

— Препарат дает уверенность на девяносто девять и пять десятых процента.

— И я оказалась в полдесятых…

Почему-то вскакиваю. Чувствую себя преданной моим постоянным чикагским гинекологом.

— Я хожу к вам, чтобы моя репродуктивная система оставалась в целости и сохранности. И что вышло?! — прижимаю руку ко лбу.

— Джуд, не беспокойтесь, срок четыре-пять недель. Могу записать вас на прерывание беременности на конец недели. Когда будет удобно?

— Что?! — хватаю сумку — Да пошли вы! Засунь это прерывание… — я выскакиваю за дверь — нахрен!

На меня встревоженно смотрят следующие посетительницы. Мисс Свон не акушер-гинеколог, здесь нет беременных…по крайней мере, они так думают.