– Как зовут этого Рому полностью? – спросил практичный Петровский.

– Роман Сергеевич Баев, – ответил Мастер.

Когда они с Евгением покидали монастырь, Инвар кипел от злости и ревности, а Петровский задумчиво сказал:

– Лучше бы ты и правда в простую слепую монашку влюбился, честное слово! Ты понимаешь, что с ее способностями к маскировке, если она сама не захочет, чтобы ее нашли, мы ее вряд ли найдем? Она может оказаться не только слепой монашкой, мальчишкой-беспризорником, но и бабулькой, торгующей вязаными носками на рынке или содержанкой какого-нибудь графа.

Инвар вскинулся, настолько его взбесило последнее предположение, но Петровский тут же добавил:

– Впрочем про содержанку – это вряд ли. Не тот у нее характер. А вот сыграть какую-нибудь аристократку, я думаю, ей не составит особого труда.

– Жень… Давай, найдем этого Романа. Вдруг она… с ним.

– Хорошо. Сегодня же, как приедем в Приморск, свяжусь с коллегами из столицы и попрошу о помощи в поисках.

Задумчиво постучав пальцами по дверце кареты, Евгений повернулся к Инвару:

– Ну и куда мы теперь?

– Поехали в имение Домбровских. Надо все же найти мою жену.

Петровский вздохнул: перспектива трястись еще три дня в карете его не радовала.

Инвар

Все три дня в карете трястись им не пришлось. К счастью, Инвар успел выяснить, что есть другая возможность добраться до тех мест: всего лишь сутки на корабле напрямик через море. Только нужно доплатить капитану за то, чтобы он сделал стоянку у небольшой пристани рядом с деревенькой, в которой они планировали нанять экипаж до имения Домбровских. Там уже оставалось всего ничего – несколько часов в карете – и они на месте.

Всю дорогу Инвар нервничал и не находил себе места. И причиной такого состояния была далеко не встреча с родственниками не совсем жены, а банальная ревность к некоему неведомому Роману. Он был готов сорваться с места и бежать к нему, чтобы вытрясти из того сведения о том, где находится Осанна, но недостаток информации сдерживал его порывы.

– Вот чего не могу понять, так это как ты, рассудительный, умный и терпеливый, когда это необходимо, генерал госбезопасности, становишься настолько безголовым мальчишкой, когда дело касается женщин! – сокрушался Петровский.

– Поэтому в таких делах я и прошу твоего совета и поддержки.

– Если бы ты еще слушал тех советов.

У Домбровских их приезду были немало удивлены. Граф за эти шесть лет слегка постарел и даже как-то осунулся. А вот графиня, несмотря на возраст. расцвела и вроде даже слегка помолодела. Их пригласили поужинать в большой столовой.

– Вилена вышла замуж и уехала к мужу еще три года назад, – рассказывала графиня про младшую дочь, – мы теперь вдвоем тоскуем. Еще и эта история с Сашенькой…

Графиня почти натурально всхлипнула. а Инвар сказал:

– Кстати, про Александру. у вас нет о ней никакой информации?

И граф, и графиня вытаращились на него так, словно он спросил, не являются ли они зомби или вампирами.

– Что вы имеете в виду? – спросила графиня.

– У нас появились кое-какие сведения и мы решили возобновить расследование ее убийства. Мы хотели бы уточнить, не появлялась ли какая-то дополнительная информация об Александре с тех пор, как мы встречались с вами в последний раз, – обтекаемо объяснился княжич.

– Нет, ничего не появлялось, – озадаченно ответила графиня.

– Может быть, проявлялись какие-то родственники вашей падчерицы по материнской линии? – уточнил Петровский.

– Нет, да и с чего бы? Если и остались какие-то, с нами их ничего не связывает. Могло что-то связывать с Сашей, но увы…

– А можем мы посмотреть вещи Александры?

– Их сложили на чердаке, – ответила графиня.

– Вы можете предоставить кого-нибудь, кто мог бы проводить нас на этот чердак? – продолжал настаивать Евгений.

Графиня поджала губы и вызвала к себе экономку. Весьма уже немолодая строгая и прямая, как палка, женщина получила распоряжение от хозяйки проводить гостей на чердак и показать им вещи Александры.

– Но там очень пыльно! – воскликнула экономка.

– Ничего, мы переживем. – ответил Инвар и они пошли на чердак.

На чердаке и правда было пыльно, повсюду были нагромождения старой мебели, сундуков, каких-то досок и коробок. Инвар даже достал из кармана платок и прижал его к носу, чтобы не так сильно чихать. Они шли, осторожно обходя валяющиеся тут и там кучи вещей. Княжичу пришлось идти, уткнувшись взглядом в пол, не поднимая глаз, чтобы случайно не навернуться об какую-нибудь валяющуюся поперек дороги доску. Петровский с экономкой успели отойти куда-то вперед и та уже показывала Евгению какой-то сундук с вещами. Инвар же поднял глаза и буквально носом уперся в… кулон. Серебряный кулон в виде сердечка, такой знакомый, он был на чьей-то вполне аппетитной груди. Инвар поднял голову и обомлел: на него смотрела Осанна! Портрет темноволосой женщины в полный рост стоял среди этих нагромождений хлама. Она была одета в синее, явно уже вышедшее из моды платье. С портрета на Инвара смотрели красивые карие глаза. Такие знакомые и любимые.

– К.. кто это? – ошарашенно спросил Инвар у экономки.

– Это? Амелия, мать Александры, – ответила та, пожав плечами, мол, зачем вам это старье.

Петровский подошел к портрету, вопросительно глядя на Инвара.

– Она умерла сразу после рождения графини Александры, а Кристина, как только вышла замуж за графа, велела убрать этот портрет подальше, с глаз долой. С тех пор он тут и стоит, – продолжала пояснять экономка.

– Инвар? – позвал его друг. – Ты чего?

– А тебе она никого не напоминает?

Петровский пожал плечами.

– А так? – спросил Инвар и накрыл своим платком, как повязкой, глаза покойной графини.

– Ничего себе! – выдохнул Евгений, вдруг поняв, что хочет сказать Инвар.

– И этот кулон, – добавил княжич, – он был на Осанне, когда… ну перед ее отъездом. У тебя есть с собой магпереговорник?

Магические переговорники были пока редкой вещью, но руководителю службы безопасности такой все же был положен. Как и Инвару.

– Мой разрядился совсем, еще в дороге, – пояснил Инвар.

– Есть, – достал артефакт из кармана Петровский.

– Набери-ка Лёнечку, – попросил его друг.

Лёнечка ответил довольно быстро. Хотя слышимость была не очень хорошая – очень уж большое расстояние и несовершенство техники делало речь собеседника прерывистой.

– Лёнь, привет! У меня к тебе вопрос, – начал разговор с секретарем Инвар. – Ты можешь мне сказать, когда и где шесть лет назад моряки нашли Осанну?.. Угу… Понятно. А еще напомни мне, где и какого числа произошло нападение на кортеж Александры Домбровской?

На том конце провода вдруг замолчали. Затем последовал ответ, судя по голосу весьма ошарашенный.

– Вот именно, Лёнечка! Спрашиваешь, что это значит? А это значит, дорогой мой друг, что я теперь знаю, где провела предыдущие шесть лет моя жена. Узнать бы еще, где она сейчас, – вздохнул Инвар и закончил разговор.

Инвар

В столице Инвара ждало много дел. Генерал – не тот человек, который может позволить себе безболезненно устроить продолжительный отпуск. Естественно, как только княжич вернулся к делам, пришлось решать целый ряд срочных вопросов, многие из которых накопились за время его отсутствия.

Но время на то, чтобы встретиться с дядей, графом Пинским, он нашел. Со слов дяди художником был нарисован портрет мальчишки, который спас Инвара после нападения возле таверны. Молодой человек долго всматривался в портрет, потом на обрывках бумаги нарисовал тонкие черные брови и прикрыл этими рисунками брови на портрете, еще двумя кусочками бумаги убрал припухлость щек в районе нижней челюсти и удовлетворенно взглянул на творение своих рук.

Пока они были у Домбровских, Евгений воспользовался очень редким артефактом, который, тем не менее, был выделен управлением ему для работы. Этот артефакт позволял делать магические снимки. Технология пока не была совершенной, но скопировать портрет матери Александры на обычный листок бумаги она позволила..