Еще немного и желание будет преследовать постоянно, догадался я по реакции собственного тела. Такое случалось с верианцами в первые месяцы ухаживания, когда они не имели права даже намекать любимым на интим. Все дело в количестве гормонов. У нашей же семьи, судя по рассказам мужчин-родственников, их хоть отбавляй.

Впрочем, я буду драться, а в это время передышка обеспечена. Гормоны желания переходят в гормоны агрессии.

Я непроизвольно облизал пересохшие губы. В первые месяцы ухаживания допустимы только объятия. А я, кажется, умудрился еще вчера «превысить полномочия», когда прижимал ее так… В голову ударило.

Я инстинктивно расставил ноги пошире, и постарался отвлечься на слова Милены, долетавшие урывками:

– Рэм… не то чтобы напугал… просто как-то странно, когда мужчина вот так реагирует… всмысле, я такого еще не видела, – она запнулась: – то есть я, конечно, видела, но не так… не так быстро… не настолько… и… тьфу ты, не знаю, как объяснить, – отмахнулась, отступив на шаг. Но сейчас меня больше волновало другое. Нынешнее представление перевозбужденного верианца не устрашило маленькую женщину. Тогда значит, вчерашняя дурная выходка ополоумевшего от гормонов зрелости?

– Но я все-таки имел несчастье напугать тебя? – спросил хриплым голосом. Кажется, это побочный эффект желания.

– Вчера, когда резко приблизился, пока смотрела в экран и потом… схватил… не знаю… это было… да, устрашающе… Неприятно…

При моих размерах, наверное. Холодок прошелся по спине, в груди опять заныло.

– Чем могу это исправить? А заодно сегодняшнее… неожиданное? – уточнил поспешно, изо всех сил надеясь, что в ответ не прозвучит нечто вроде: тем, что больше меня не потревожишь, не подойдешь, не заговоришь.

Трон волновал меня в последнюю очередь. Если честно, я абсолютно не жаждал рулить страной. Положение принца-управленца несколькими провинциями, более чем устраивало, дарило определенную свободу, немыслимую для государя. Невозможность иметь детей огорчала, но я пережил бы это стойко. Тем более, у меня подрастали шесть очаровательнейших племянников – сынишек двоюродного брата отца. А там, кто знает, может у Сэла появится столько же малышей.

Перспектива время от времени переживать приступ гормонального бунта, тоже не пугала. В конце концов, это случалось с каждым одиноким, но встретившим свою единственную, верианцем, не реже пяти раз в месяц. За сутки организм справлялся, и все повторялось снова.

Хуже всего было ощущение, что если я ее больше не увижу, весь мир потеряет краски. Потеряет смысл любая победа в боях, любые прогулки на шарах-мобилях. Даже полеты на планерах над горами унгов, от которых захватывает дух и кажется, что мы, верианцы, тоже летуны.

Я перенес острый приступ этого состояния вчера и сегодня утром, пока намеревался, скрепя сердце, выполнять данное Милене обещание. Но испытать подобное снова… казалось немыслимым.

Пока я размышлял о своем незавидном положении, в котором сам же виноват, целиком и полностью, землянка облокотилась о ближайшую стену. Лицо сосредоточилось, взгляд устремился в пустоту – тоже о чем-то задумалась. Я решил не форсировать события, дав Милене столько времени, сколько потребуется. Сердца зашлись, воздух едва просачивался в грудь. Хотелось потормошить маленькую женщину, расспросить. Но я удержался.

Наконец, землянка отступила от стены и начала говорить.

– Рэм, я не очень знакома с вашими традициями, обычаями и, откровенно говоря, только вчера открыла брошюру. О различиях наших рас и физиологии еще не прочла… – Милена остановилась, видимо, заметив досаду на моем лице. – Но совсем не против, если станешь моим личным телохранителем, – землянка усмехнулась.

Совершенно зря! За нее я убью и покалечу любого.

– И экскурсоводом… при нескольких условиях.

Я кивнул, в очередной раз обнаружив, что задерживал дыхание.

– Во-первых, все прочту сегодня, обещаю. Но скажу тебе сразу – я не планировала никаких отношений в ближайшее время, устала от них, – впервые на ее лице промелькнул след богатого и, видимо, не такого уж радужного опыта.

Обидно! Теперь меня будут мерить чужим мерилом. Ну ладно… переживу.

– Поэтому сразу поясняю – я ничего тебе не обещаю. Если рассчитываешь, что мое согласие на наше общение означает согласие также и на ухаживания… – Милена осеклась…

Я решил воспользоваться паузой, чтобы облегчить ей участь.

– Не рассчитываю, – затараторил поспешно. – Вернее, я бы этого очень хотел, не стану скрывать. Но у нас существует положенный трехмесячный период знакомства. После него женщина озвучивает решение – примет ли мужчину как потенциального жениха или это категорически не входит в ее планы.

Милена довольно кивнула. Видимо, ей понравилась вставка. Не очень хорошо для меня…

– Во-вторых, мне бы хотелось, чтобы ты оставался при мне одетым! Во всяком случае, в штанах!

Я хохотнул, не знаю почему, просто вырвалось. Она тоже.

– Согласен, – выпалил, не желая заставлять ее ждать.

– В-третьих, – Милена уперлась ладошкой в мою грудь.

Зря! Так я гораздо хуже соображал, нежели раньше.

– Ты не будешь приближаться сильнее, чем на два шага!

Ого! Мы сократили дистанцию на целый шаг! Это меня приободрило.

– На все согласен, – вновь заторопился с ответом. – Но хотел бы также попросить тебя о нескольких вещах.

– Слушаю, – кивнула она, чуть опустив голову, как обычно, когда внимательно что-то изучала.

– Хотел бы, чтобы любой знак внимания с моей стороны ты воспринимала естественно. Как будто, так и должно быть, не задумываясь о чем-либо еще, – попросил я.

Она кивнула второй раз.

– Также был бы счастлив представить тебя своей семье, в дни пребывания на состязаниях. Если, конечно, ты не решила отказаться, – продолжил, кажется, не очень-то уверенно.

– Не решила, – заверила Милена, и мне сразу стало легче дышать. – Но не обещаю смотреть все поединки. Возможно, они покажутся слишком… хм… жестокими.

– Как тебе будет угодно, – согласился, втайне надеясь, что хотя бы на моих она поприсутствует. Одна мысль об этом заставляла тело наливаться невероятной силой и гибкостью.

– И последнее, – выдал на радостях. – Очень надеюсь, сопровождать тебя на корабле и в случае других выходов в свет. Ну если, конечно, не предпочтешь уединение.

Вот тут она призадумалась. Несколько минут изучала мое лицо, склонила голову в другую сторону, вздохнула.

– Рэм, – начала медленно. – Я немного устала от общества. Поэтому давай сойдемся на следующем. Если захочу пойти куда-то одна, пойду туда одна. Ни с кем-то, вместо тебя, просто одна. И ты не будешь кидаться на меня как вчера, и возражать?

Я кивнул, хотя ее слова заставили болезненный комок в груди сжаться еще раз.

– Мы немного другие, – продолжила она. – И развиваемся несколько иначе.

Я читал, Милена! Так и подмывало похвастаться. Вчера, ночь напролет штудировал все, что раскопал в королевской библиотеке о твоей расе. Вернее, о землянах. Потому что про араччи знал немало и до нашего знакомства.

– Ну, а пока ты мой спутник, – закончила Милена: – я бы хотела побольше услышать о вашей культуре, традициях, планете. Обожаю этнос, биологию…

– С удовольствием расскажу все, что знаю, – заверил горячее, чем намеревался. – А знаю я немало. И это не хвастовство! Просто каждый отпрыск королевской династии обязан просвещать любых инопланетников о нас…

Милена улыбнулась.

– Ладно, – ее ладонь почти ласково прошлась по моей руке – от плеча и ниже. Я непроизвольно прикрыл глаза, наслаждаясь этим маленьким чудом. Каждая клетка звенела от ликования. – Проводи меня до каюты что ли… Но это не означает, – землянка прервала желанный контакт и подняла пальчик вверх. – Что потом будешь меня там отлавливать.

– Не означает, – выдохнул я. – Идем.

(Милена)

Мы с Рэмом вышли из спортзала и едва не врезались в галдящую ораву хорров. Вот ведь черт! Я планировала отзаниматься до их появления. Уж больно раздражала гематитовая братия. Справедливости ради должна признать, что среди хорров встречаются очень умные и интеллигентные существа.