Литмир - Электронная Библиотека

Пролог

1480 год, 28 февраля, Москва

Иоанн зашёл в комнату, где его поджидала невеста.

Он был, вопреки обыкновению, одет в белые одежды, обильно расшитые сине-золотым шитьём, а не щеголял в красно-золотых цветах, как обычно. На его груди висела массивная золотая цепь довольно искусной работы из чеканных восставших львов, чередующихся с двуглавыми орлами.

Невеста была в шикарном шёлковом платье пурпурного цвета. Почему не в белом? А не сложилась ещё такая традиция. Так что Иоанн распорядился пошить для неё платье из очень дорогого шёлка лучшей выделки, крашенного в невероятно дорогой пурпур, превосходящего в цене только ляпис-лазурь, которая пошла на окраску шитья его костюма.

Весь облик невесты был в целом довольно скромен… если бы не красители и материалы.

Особым шиком стали жемчужные бусы, прекрасно смотрящиеся на пурпурном шёлке платья. Опыты короля с речными жемчужницами шли скорее удачно, чем нет, и его люди сумели за минувший год на ферме вырастить несколько сотен достаточно крупных жемчужин. Из крупных кусочков раковины формировали заготовку правильной круглой формы и впихивали в моллюск маленькими щипчиками. Приживались очень немногие. Но те, что приживались, давали бесподобный результат.

Молочно-белые, удивительно крупные для речного жемчуга и чуть ли не идеально круглые «камешки» были собраны в прекрасное ожерелье. На первый взгляд – скромное. Если не знать, СКОЛЬКО стоят ТАКИЕ крупные речные жемчужины. О том, что Иоанн выращивает их сам, знали единицы, да и те – имели очень превратное представление о том, каким образом он это делает, полагая, что он просто держит ферму ракушек и проверяет их на наличие жемчуга…

– Ты прекрасна, – без тени лукавства произнёс Иоанн и улыбнулся во все свои тридцать два зуба.

– Благодарю, мой король, – чуть потупилась Ядвига… точнее Ева, ведь именно это имя она получила в православии.

Он протянул ей руку и, взяв за ладонь, повёл на выход. В собор.

Кафедральный собор Руси уже успели построить. Коробку. И по такому случаю даже освятили. Однако он всё так же был опутан сетью лесов как снаружи, так и изнутри. Шли отделочные работы.

Вышли они на улицу, ступив на пёструю ковровую дорожку, что вела прямиком к собору. Огромной такой махине, выросшей в центре кремля чуть ли не по мановению волшебной палочки.

Над его сооружением трудились пять сотен опытных итальянских каменщиков при поддержке двух тысяч местных разнорабочих под руководством Аристотеля Фьораванти. Изначально король хотел возвести в здешних реалиях Казанский собор Оренбурга. Тот самый, что строили с 1888 по 1894 год, а сносили коммунисты в 1932–1936 годах, взрывая в несколько этапов. В своё время было сделано достаточно фото и зарисовок этого храма в неовизантийском стиле, так что Иоанну он запомнился. Однако итальянский архитектор эти эскизы творчески переработал. Ведь в чём проблема крестово-купольных храмов, лежащих в основе Казанского собора Оренбурга? Правильно. У них очень низкая удельная вместимость. Именно поэтому Аристотель предложил дополнить его кое-какими элементами.

Сердцем храма стала первоначальная крестово-купольная конструкция, возведённая по эскизам Казанского собора.

Массивная, прочная, высокая.

Сам «крест» поднимался на добрые сорок метров, имея переменную толщину стен и материалы. В основании располагались крупные гранитные блоки из карельской каменоломни. Потом шёл ещё полсотни метров мощный барабан, также слегка сужающийся кверху, причём верхняя его часть была возведена из кирпича с пустотами для облегчения[3].

Поверх барабана размещался массивный купол.

Его Аристотель по совету Иоанна сделал не каменным, а металлическим, применив доселе невиданную в этом мире технологию. Кузнецы выковывали массивные профилированные балки с помощью водяных молотов. Потом их собирали на земле. Проверяли, что всё нормально. Сверлили технологические отверстия. И поднимали наверх, где и собирали, закрепляя на вмурованные в барабан опоры.

А потом к этому каркасу крепили медными заклёпками медные же листы, выколоченные загодя на земле по каркасу и примеренные к нему. Более того, чтобы купол не подтекал, все швы пропаивались твёрдым припоем с применением примитивной ацетиленовой горелки. Причём листы крепились не только с внешней стороны каркаса, но и с внутренней, а на них изнутри были декоративные тонкие листы.

Таким образом в этом соборе была впервые реализована конструкция, которую придумали только в конце XIX века и применили при возведении статуи Свободы в Нью-Йорке. Не потому, что раньше не могли. Нет. Просто придумали, когда придумалось. Иоанн же о таком приёме знал и задействовал, радикально облегчив задачи по изготовлению купола.

Это было ядро и сердце храма. От него строго на запад отходила базилика в три нефа. Причём центральный неф был вдвое выше боковых. Получалась большая такая и вместительная конструкция, оформленная как удлинение одной из «лап» крестово-купольной конструкции.

Тут Аристотель применил хорошо отработанные приёмы каркасной готической архитектуры, но не изолированно, а сочетая с предложенным Иоанном приёмом дифференциации материалов, ставя у земли гранит, а под потолком – кирпич с пустотами. Крышу, кстати, он перекрывал без дерева, повторяя приём построения купола. Благо, что профилированные в двутавр кованые пруты позволяли набирать достаточно прочную конструкцию. А высота центрального нефа давала возможность иметь большую крутизну скатов крыши, что, в свою очередь, делало перекрытия крыши довольно ажурными.

Завершал комплекс атриум – закрытый внутренний двор.

В сумме всё это давало совокупную протяжённость собора в двести двадцать метров. А высоту – девяносто метров, без учёта креста.

Но и это ещё не всё. Перед входом в атриум только-только начали строить массивную колокольню, основание которой имело арку, ведущую в собор. В перспективе эта башня должна получиться поистине чудовищной. Когда её построят, конечно.

Такая грандиозная махина на весьма слабых почвах кремля не устояла бы, поэтому под собором была сооружена массивная плита. Выкопали котлован глубиной десять метров, по контуру несколько превосходящий собор. После чего заполняли его битым камнем с известковых каменоломен Москвы-реки и Оки, заливая промежутки смесью из воды, мелкого речного песка и извести. Причём под колокольней и крестово-купольной частью собора глубина плиты была ещё больше.

Получалось этакое чудо света в представлении окружающих.

Да, купол ещё требовалось позолотить. Стены облицевать каррарским мрамором. Будущие витражи пока заменяли наспех сделанные деревянные щиты. Про внутреннюю отделку пока и речи не шло – её только продумывали, собрав для этого целую рабочую группу из художников и скульпторов, прибывших на службу к Иоанну. Как, впрочем, и оформление атриума…

Однако даже так собор внушал.

ВНУШАЛ.

На момент возведения он был самым вместительным, занимая наибольшую площадь, из-за чего новый Успенский собор затмил Святую Софию в Константинополе, держащую к тому времени пальму первенства. Даже подходя к нему, обитатели XV века переполнялись самых разных эмоций. Да чего и говорить, даже сам король, проживший не самую короткую жизнь там, в XX и XXI веках, и то не мог равнодушно взирать на эту махину.

Вот в этот собор и повёл Иоанн свою невесту. Идти было неблизко, так как старый дворец снесли, из-за чего королевская чета ютилась в нескольких старых боярских усадьбах, специально арендованных для этого.

На дворе был февраль. Весьма, надо сказать, не тёплый. Будущая королева куталась в шубу из белого соболиного меха. Сам же Иоанн прикрывался большим плащом из того же материала, полы которого можно было запахнуть и утеплиться. Но это не сильно помогало. Особенно королю. Но минут пять-десять помёрзнуть было можно. Чай, свадьба не каждый день.

вернуться

3

Для укрепления барабана применялись внутренние контрфорсы, в рамках традиций готической архитектуры.

2
{"b":"914665","o":1}