Прохладный металл пистолета прижимается к моему виску, заставляя мою кровь нагреваться. Это единственный способ, которым я хочу умереть.

Вкус ее киски такой, как я и предполагал. Мускусный и сладкий, тающий в моем горле, заставляющий меня отчаянно желать большего.

Мой голодный рот проникает глубже между ее складок, и я стону, вбирая в себя ее влагу, а мой язык прижимается к ее клитору, обводя бутон маленькими кругами.

Ее киска горячее под моим губами, тело дрожит подо мной, когда я провожу пальцем по внутренней стороне ее бедра, останавливаясь совсем рядом с ее узкой дырочкой.

— Черт возьми, да, — всхлипывает она, тяжело дыша, когда она проводит ногтями по моим подстриженным волосам, отчего по позвоночнику пробегает холодок.

Я убираю руку с члена и использую обе, чтобы исследовать ее тело. Мои большие ладони находят путь к ее талии, затем скользят под рубашку, прослеживают контур ребер, а затем обхватывают ее сиськи.

Мои пальцы скользят по ее соскам, заставляя меня поднять голову.

— У тебя пирсинг? — бормочу я, возвращая ей заданный ранее вопрос и оставляя поцелуй на вершине ее бугорка.

Она смотрит на меня сверху вниз, лицо раскраснелось от экстаза, она мило кивает мне, покусывая нижнюю губу.

Эта гребаная девочка.

Рычание вырывается из глубины моего горла, когда я распахиваю переднюю часть ее рубашки, оставляя ее сиськи обнаженными, они висят, как спелые фрукты, и я могу впиться в них зубами. Две штанги с сердечками на концах, украшают ее темные соски.

Это мой райский сад, и я буду грешить каждый раз, если он будет похож на это.

Я подношу ладонь к ее рту, сжимаю щеки, заставляя ее надуть эти красивые губы.

— Сплюнь, — приказываю я.

И поскольку она так отчаянно хочет быть хорошей для меня, она так и делает.

Используя ее слюну в качестве смазки, я снова обхватываю рукой свой член и стону от ощущения ее слюны и трусиков, трущихся о каждую вену на моем стволе.

— Разве это делает нас квитами, детка? То, что ты позволяешь мне пользоваться твоим телом? Думаешь, я отпущу тебя после этого? Я могу трахать твой аппетитный ротик. Эта киска будет моим завтраком, обедом и ужином. А когда я почувствую себя гребаным садистом, я засуну свой член в эту тугую задницу, просто потому что могу, — во мне все кипит. — Мы никогда не будем квитами, — дразню я, и мой голос звучит, как шепот в темноте.

Коралина вскрикивает, когда я продолжаю свои исследования, полностью прижимая к ней язык, обвожу ее клитор, оказывая нужное давление, пока скольжу пальцем внутрь ее влажной дырочки.

Она сжимается вокруг меня, подавшись бедрами вперед, чтобы насладиться блаженством, которое дарит ей мой рот. Пистолет соскальзывает с моего виска и упирается в плечо, ее разум стремится к освобождению, а тело расслабляется подо мной.

Ее скользкая влажность покрывает мою ладонь, в ушах эхом отдаются хлюпающие звуки, когда я размеренными движениями погружаю палец в нее и вынимаю, дразня это нежное местечко, спрятанное глубоко в ее стенках.

— Сайлас, Сайлас, — задыхается она, дыхание становится все более неровным. Ее груди подпрыгивают вверх и вниз, заставляя меня покусывать ее клитор. Ее ноги напрягаются, бедра сжимаются вокруг моей головы, когда она тянется навстречу моему рту.

Я ухмыляюсь ей в кожу и убираю свой скользкий язык, оставляя ее без облегчения. Ее глаза расширяются, пальцы впиваются в кожу моей головы.

— Нет, я была близко, — это тихий жалобный всхлип, который ласкает мое самолюбие почти так же хорошо, как моя рука ласкает мой член.

— Ты же не думала, что я позволю тебе так легко кончить, правда, Хекс? — спрашиваю я.

Я откидываюсь на спинку кресла, обхватываю ладонью свой твердый член, двигая кулаком вверх-вниз. Предэякулят скользит по моему стволу, когда я со стоном прикусываю нижнюю губу.

— Пожалуйста, — шепчет она, сгорая от стыда за то, что так чертовски сильно во мне нуждается.

Мои бедра бьются о кулак, мышцы рук и ног напрягаются, когда меня охватывает наслаждение. Я прищуриваюсь, ее пальцы пытаются проникнуть между ее бедер.

— Поиграй со своими сиськами для меня. Покажи, как сильно ты этого хочешь. Как сильно ты хочешь оседлать мой член, — мой сдавленный голос низкий и хриплый. — И если ты хочешь трахнуть себя, используй для этого мой пистолет.

Я испытываю ее на прочность, зная, что она была так близка к этому и готова на все, чтобы достичь этой вершины. Но как далеко она готова зайти, чтобы получить меня?

Моя кожа воспламеняется, когда она вдыхает, нащупывая одну из своих грудей правой рукой, пощипывая сосок двумя пальцами и выгибая спину от наслаждения.

— Черт возьми, да, — стону я, и у меня перехватывает дыхание, когда она медленно проводит стволом моего пистолета по своим влажным половым губкам и приподнимает бедра, чтобы потереться о смертоносный металл.

То самое оружие, которое я использовал, чтобы совершить убийство сегодня ночью.

Она прекрасна, ведьма, лицо горит от блаженства, губы приоткрыты, а глаза полузакрыты, не отрывает взгляд от моего пульсирующего члена, пока я трахаю его рукой, наслаждаясь тем, как ее клитор трется о мой ствол.

Я поворачиваю и тяну запястье, приближая себя к оргазму.

— Какая, черт возьми, красивая киска. Такая жаждущая и готовая принять меня. Ты хочешь быть для меня маленькой грязной игрушкой, Коралина? Просто дырочкой, в которой я могу согреть свой член?

Ее киска сжимается вокруг ствола пистолета при моих словах, и она издает долгий, протяжный стон, который становится все громче и громче, словно она не может больше терпеть. Хриплые вздохи с ее пухлых губ говорят мне, что она снова близка к этому.

Я возвращаюсь в прежнее положение, хватаю ее за запястье свободной рукой и выдергиваю пистолет из ее влагалища. Крик, вырывающийся из ее легких, звучит музыкой для моих ушей. Это заставляет мои яйца покалывать, угрожая выплеснуть сперму мне на кулак.

— Сайлас! — умоляет она, извиваясь подо мной.

Никогда еще мое имя не звучало так хорошо, как сдавленный стон на ее порочных губах.

— Ты не ответила на мой вопрос.

Я заставляю ее пальцы разжать оружие, удерживаю его сам, и дразняще провожу языком по ее чувствительному бутону. Пятно ее возбуждения покрывает стол под ее задницей.

— Да! Да, я хочу быть твоей игрушкой, просто дырочкой для тебя. Пожалуйста, я сделаю все, что угодно.

— Продолжай умолять, малышка, — напеваю я. — Мне нравится слышать, как ты умоляешь меня.

— Мне нужно кончить, — умоляет она меня, между сисек у нее стекает пот, она не может сделать полный, глубокий вдох. — Мне больно… Боже, мне больно, пожалуйста.

— Здесь? — предполагаю я, проводя языком по ее пульсирующему клитору. Она резко стонет, насаживаясь на мой язык. — Эта киска болит прямо здесь?

Мой рот ласкает ее сердцевину снова и снова, облизывая ее, играя с ней.

— Да, Сайлас. Прямо здесь, прямо здесь.

Огонь пробегает по моим венам, когда мои бедра беспорядочно ударяются о кулак, сбиваясь с ритма. Мое затрудненное дыхание смешивается с дыханием Коралины, когда я стону между ее бедер.

— Я так близко, пожалуйста, не останавливайся, — в ее глазах стоят слезы. Боже, мысль о том, что ее милое личико покрыто слезами, потому что ей нужно кончить, заставляет мои бедра дрожать.

Я втягиваю ее клитор в рот, обводя языком вокруг бутона, прежде чем засунуть дуло пистолета в ее влажную дырочку, заставляя ее стенки растягиваться вокруг него, заставляя ее перелезть через край и погрузиться в океан эйфории.

Коралина закрывает глаза, выгибает спину, и ее крики наслаждения разносятся по всему кабинету. От силы оргазма ее начинает трясти, ее киска сжимается в крошечных спазмах вокруг металлического стержня, который находится внутри нее.

Когда ее ногти впиваются мне в плечо, я бесцельно толкаюсь в свою руку. У меня в животе взрывается неизбежный оргазм.

— Коралина. Черт возьми, детка, — стону я, когда достигаю оргазма. Напряжение во мне наконец ослабевает, когда толстые струйки спермы покрывают мои пальцы, растекаясь по ее шелковым трусикам.