Не тогда, когда все, на чем я сосредоточен, — это нагнуть ее задницу над этим столом и оттрахать ее на своем полу.

Коралина слишком прозрачна; я вижу, как она обдумывает варианты. Она хочет остаться, хочет отдаться мне, но боится. Так боится, что я жду, что она уйдет.

Оставит меня дрочить, пока я не обкончаюсь с ее проклятым именем на губах.

Но вместо этого она начинает обходить край моего стола. Ее рубашка свободно сползает с плеча, позволяя лунному свету увидеть белый шрам, проходящий через ключицу.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я.

Коралина проскальзывает между мной и столом, от ее влажных волос пахнет лавандой, и усаживает свой зад на столешницу, ноги болтаются прямо перед моими коленями.

— Я все еще должна тебе одну услугу, — мягко говорит она. — Так мы будем квиты.

Я ухмыляюсь, проводя рукой по челюсти. Я никогда не был человеком, который требует возврата долга, но если это оправдание, которое она хочет дать мне, чтобы я мог прикоснуться к ней, то отлично.

— Сними шорты, — приказываю я хриплым от вожделения голосом, застрявшим где-то в глубине моего горла.

Она беспрекословно выполняет мои просьбы. Как бы ей ни хотелось отрицать свое влечение, она больше хочет быть хорошей девочкой для меня. Медленно спуская шорты с длинных ног, не торопясь, она дразнит меня каждым дюймом исчезающей ткани. Я впиваюсь зубами в нижнюю губу и чуть шире раздвигаю бедра, откидываясь в кресле. Мои пальцы расстегивают пуговицу на джинсах, затем молнию, я опускаю голову, нацелившись на черные шелковые трусики с кружевной отделкой, которые почти ничего не скрывают от моих голодных глаз.

— И трусики тоже.

Ее грудь вздымается, дрожащий вздох срывается с ее губ, пока она нервно следует моим указаниям. От стыда и желания ее соски твердеют, бутоны напрягаются под тонким материалом. Это смертельно опасная комбинация: необходимость делать то, что я говорю, чтобы я вознаградил ее, и чувство слабости за то, что она подчиняется приказам без боя.

Коралина Уиттакер любит вести себя прилично.

И нет ничего, что я любил бы больше, чем превращать упрямую женщину в нуждающуюся шлюху. Полностью, целиком в моей власти наблюдать, как она скулит и плачет, ожидая оргазма, которого она не сможет получить, пока я не разрешу.

Ее нижнее белье соскальзывает к лодыжкам, и, прежде чем она позволяет ему упасть на пол, я подхватываю его левой рукой, сжимая в кулаке мягкий материал.

Я зажимаю его зубами, запах ее возбуждения так близко к моему носу, что я издаю стон, когда рывком стягиваю джинсы, ровно настолько, чтобы вытащить свой пульсирующий член из боксеров. Толстый кончик покраснел, ноет и молит об облегчении.

Громкий вздох заставляет меня поднять глаза, как раз когда Коралина спрашивает:

— У тебя пирсинг?

Серебристый свет луны ловит металл вдоль моего ствола — три штанги, равномерно расположенные от основания до середины, сверкают, пронзая твердые мышцы моего члена.

Прежде чем ответить, я выплевываю ее трусики себе на колени.

— Если ты будешь умолять меня трахнуть тебя, я покажу, для чего они нужны.

Ее взгляд отрывается от моего лица и скользит вниз по моему телу, останавливаясь на моих пальцах, обхватывающих основание члена, на пирсинге, холодном под моей ладонью.

— Мы… — она сглатывает, переводя взгляд с моей талии на глаза. — Это не очень хорошая идея.

— И поэтому ты течешь на мой стол? — я хмыкаю, указывая глазами на ее киску.

Ее обнаженная, выставленная напоказ киска, розовая и умоляющая, чтобы я заставил ее кончить. Она хочет, чтобы я вошел в нее так глубоко, что она, черт возьми, не сможет этого вынести. Я провожу подушечкой большого пальца по набухшей головке, размазывая предэякулят.

Она краснеет, зрачки расширяются. Коралина наблюдает за каждым движением, пока я высвобождаю свой член полностью, поднимаю ее шелковые трусики и оборачиваю их вокруг моего ствола.

Ощущение моих мозолистых рук и ее нижнего белья, натягивающего пирсинг под моей ладонью, вызывает шипение у меня в горле.

Я двигаю ногами вперед, стул подо мной подкатывается ближе к краю стола, за которым она сидит, заставляя ее раздвинуть ноги шире, чтобы соответствовать размеру моих плеч. В результате мое лицо оказывается прямо напротив ее киски, как раз там, где я уже несколько месяцев умирал от желания оказаться.

— Не волнуйся, Хекс. Я не собираюсь трахать тебя сегодня вечером. Но ты пожалеешь, что я этого не сделал.

24. СМЕРТЬ СОЛНЦА

Сайлас

— Сайлас.

Ее стон раздается в темной комнате, проникая в мои уши, когда я целую верхнюю часть ее бедра. Костяшки пальцев Коралины так крепко вцепились в край стола, что побелели, как будто это поможет избавиться ей от боли между ее бедер.

Мои яйца напрягаются, когда рот оказывается так близко к пизде, которая умоляет наполнить ее струей за струей, пока она не сможет ходить без моей спермы, стекающей по ее бедрам. Я поддерживаю устойчивый ритм, ладонью поглаживая свой член вверх и вниз, а другой рукой провожу по внутренней стороне ее бедра.

— Положи ноги на стол, — дышу я. — Убедись, что ты держишь эти ноги раздвинутыми, а киску у меня перед лицом.

Жар от ее центра убаюкивает меня, пока она делает то, что ей говорят. Я кладу пальцы прямо на край ее киски и провожу дразнящим движением вверх и вниз по шву ее набухшей пизды. Выдыхаю, поток воздуха с шумом проносится мимо моих губ, обдувая ее влажную кожу.

— Подожди, я… я ничего не делала с тех пор, как… — заикается она, положив одну из своих рук мне на голову, чтобы удержать меня от пиршества. Она смотрит на меня сверху вниз с паникой в глазах и похотью на щеках.

— Используй слова, милая. Поговори со мной, — я провожу большим пальцем по ее коже, пытаясь выудить из нее слова.

— Каждый раз, когда я пыталась завязать отношения с кем-то еще, я не оставалась в моменте с ними, — она прикусывает нижнюю губу, выглядя при этом такой измученной и такой нуждающейся. — Я теряюсь в своих мыслях, в прошлом. Я хочу остаться здесь с тобой, Сайлас, но не знаю как.

Моя челюсть сжимается.

Я хочу ощутить вкус ее оргазма на своем языке. Хочу, чтобы она осталась здесь со мной.

Чего бы мне это ни стоило. Я должен сделать все, чтобы она доверилась мне.

Моя рука скользит поверх ее бедра, дотягиваясь до своего пистолета, и я оставляю теплый поцелуй на внутренней стороне ее колена.

Она наклоняет голову, чтобы посмотреть вниз, когда я слегка подталкиваю ее запястье рукояткой своего пистолета, предлагая ей оружие.

— Что ты делаешь?

— Пытаюсь убедиться, что ты остаешься со мной, — бормочу я. — И даю тебе контроль, если ты этого не сделаешь.

— Ты же не серьезно, — выдыхает она, тяжело дыша. — Ты позволишь мне приставить заряженный пистолет к твоей голове, пока ты…

— Я ведь это и сказал, верно? — перебиваю я, проводя нижней губой по внутренней стороне ее бедра, едва касаясь. Ее темные глаза горят желанием, когда я поднимаю взгляд от вершины ее бедер. — Это то, что заставляет тебя чувствовать себя в безопасности? Если этого достаточно, чтобы ты позволила мне попробовать тебя на вкус, прекрасно.

Я прижимаюсь лицом к ее коже, провожу кончиком носа по ее гладкой ноге, вдыхая и выдыхая стон боли. Один только ее запах сводит меня с ума, черт возьми.

— Я получу пулю в лоб, Хекс. Только убедись, что кончишь мне на язык, прежде чем нажмешь на курок.

— Я… я не могу…

— Забери гребаный пистолет, Коралина. Я больше не буду просить.

Я прижимаю металл к ее теплой коже, пока она неуверенно не протягивает руку и не забирает его у меня, обхватив дрожащей ладонью рукоять.

— Хорошая девочка, — я стону, продолжая толкаться бедрами в кулак, трение между кожей и тканью доставляет только боль. — Я довею тебе не убивать меня. Ты доверишь мне съесть твою киску.

Я наклоняюсь вперед, пресекая любые ее доводы. Мой язык проводит полоску по шву ее пизды, заставляя Коралину откинуть голову назад со скулящим стоном, от которого мой член подпрыгивает в моей руке.