Итак, во-первых, что касается сообщения о смерти человека и о намерении врачей произвести у него изъятие органов. Если трансплантация органов и (или) тканей от B-DD, N-H-BD необходима в целях лечения больного (реципиента), то сообщение об этом семье умершего (донора) должно быть передано в приемлемый срок до начала операции, иначе операция произведена быть не может. Если же трансплантация нужна в целях спасения жизни больного (реципиента), то сообщение об этом семье умершего (донора) должно быть передано не позднее последнего срока, пока ещё изъятие органа ex mortuo возможно, но, если никак не удаётся передать эту информацию из-за необнаружения местонахождения одного из родственников (супруги/га, ребёнка, родителя, брата, сестры), то, несмотря на это, операция по пересадки всё равно может быть произведена [Colantoni A., Hassanein T., Idilman R. et al. Liver transplantation for chronic viral disease // Hepatogastroenterology. – 1998. – V. 45. – N4. – P. 1357-1363]. Во-вторых, и это самое главное, разница между трансплантацией органов и (или) тканей ex mortuo в целях лечения или в целях спасения жизни важна при установлении согласия/несогласия умершего или его родственников на данную операцию. В законе предусмотрены пять положений для установления согласия/несогласия на трансплантацию.
Следующее положение относится только к трансплантации органов и (или) тканей ex mortuo в целях лечения больного (реципиента). Когда умерший донор не оставил после себя никакого письменного согласия/несогласия, то закон допускает изъятие органов и (или) тканей у него только при совокупности исполнения двух условий: А) на это дано согласие супруги/га умершего лица, в отсутствии супруги/га – его детей, в отсутствии детей – его родителей, в отсутствии родителей – его брата или сестры (именно в такой последовательности); Б) не было подано письменного заявления о несогласии на такое изъятие от родственника, находящегося в такой же степени родства или на степень родства дальше от родственника, давшего своё согласие на изъятие органов с целью трансплантации – в зависимости от обстоятельств конкретного дела.
Последнее, пятое положение касается лишь трансплантации органов и (или) тканей ex mortuo в целях спасения жизни больного (реципиента). В таких случаях действует так называемая презумпция согласия. То есть, изъятие органов и (или) тканей у умершего допускается, даже когда нет на это письменного согласия, сделанного им при жизни или письменного согласия близких родственников, сделанного после его смерти [Hovltzky D., Cooper DKC, Reichard B. Hemodynamic and metabolic responses to hormonal therapy in brain-dead potential organ donors // Transplantation. – 1987. – V.43. – N7. – Р.852-854]. Только лишь когда имеется письменное заявление, сделанное при жизни донором, о своём несогласии или письменное заявление о несогласии супруги/га донора, одного из его детей или одного из его родителей сделанного после его смерти – презумпция согласия не действует, и не допускается изъятие органов и (или) тканей у трупа для трансплантации реципиенту. Во всех остальных случаях, хочу подчеркнуть ещё раз, презумпция согласия действительна.
Есть серьёзный недостаток в Законе об анатомии и патологии. Когда речь идёт о спасении жизни ПР, то изъятие органов ex mortuo для трансплантации, разрешается, даже когда нет возможности установить местонахождение одного из родственников умершего, для того чтобы сообщить ему информацию о смерти и о намерении изъять органы и (или) ткани. Между тем, это даёт врачам очень большое полномочие, так сказать, принять решение без участия в нём родственников умершего, и, в принципе, таким образом избежать установления согласия или несогласия на трансплантацию со стороны родственников [Mangino M.J., Kosieradzki M., Gilligan B. The effects of donor brain death on renal function and arachidonic acid metabolism in a large animal model of hypothermic preservation injury //Transplantation. – 2003. – V.75. – N10. – P.1640-1647].
Нас интересовал вопрос о влиянии религиозных взглядов на проблему органного донорства. Часто сетуют на то, что религия, будь то христианство, мусульманство или буддизм проявляют консерватизм или даже реакционность в отношении восприятия новых, сверхновых технологий, что высказывание религиозных деятелей всегда звучит вопреки прогрессу познания и прочее [Hauet T., Goujon J.M., Tallineau C. Early evaluation of renal reperfusion injury after prolonged cold storage using proton nuclear magnetic resonance spectroscopy //Br. J. Surg.. – 1999. – V. 86. – N11. – P.1401-1409]. Однако, мало кто задумывается над тем, что именно религиозная мораль, будь то православная, католическая, исламская всегда, во все времена выступала гарантом соблюдения этических принципов и нравственного закона человеческих взаимоотношений. Признавая то, что именно религиозная мораль и этика способствует сохранению памяти о заветах и желаниях человека, оберегает его права, как при жизни, так и после смерти, стоит задуматься: почему религия «запаздывает» с осмыслением тех или иных «жгучих» проблем современности? Надо ли его обвинять в противоборстве с прогрессом? На наш взгляд, именно с развитием трансплантологии эти проблемы обострились как никогда [Ашимов И.А., Ашимов Ж.И. Медико-философский и религиозный взгляды на проблему «Смерть мозга» // V – International Conference Of Young Medical Scientists. – Baku.-2005.-P.120-122].
Общеизвестно, что медицинские работники, в особенности трансплантологи, по своему интерпретировали и всегда позитивно воспринимали слово «смертию смерть поправ» или иначе «смерть служит продлению жизни», считая, что в современном обществе это является реализацией высокогуманной идеи сохранения жизни обреченному больному за счет погибшего либо умирающего, безнадежного больного [Fragoineni L.S., Kaye M.P. The Registry of the International Society for Heart Transplantations: fifth official Report-1988 // J. Heart Transplant. – 1988. – V.7. – N4.– Р.249-253]. Между тем, всегда надо иметь в виду то обстоятельство, что медики, в особенности трансплантологи, являются заинтересованной стороной в деле использования донорских органов и тканей. Как же обстоит дело при рассмотрении смысла этого слова с точки зрения философии, правоведения, религии? Нет ли здесь искажение смысла слова "смерть служит продлению жизни" со стороны заинтересованных сторон, каковыми являются не только врачи, но и обреченные больные, а также их родственники? Насколько это слово соответствует содержанию христианской или исламской морали? Надо ли в буквальном смысле понимать и интерпретировать это слово? Не идет ли здесь речь о форме идеологической спекуляции, сопровождающей практику трансплантации органов и тканей?
Сомнению есть место, ибо, в последние годы в эпоху научно-технико-технологического прогресса, в условиях повсеместного и небывалого снижения моральных критериев в обществе, в особенности переживающих переходный период, по словам религиозных деятелей часто используют христианские либо мусульманские понятия в целях одобрение и оправдание нехристианских или немусульманских действий [Ашимов И.А., Ашимов Ж.И. Религиозная мораль и вопросы органного донорства в трансплантологии // V – International Conference Of Young Medical Scientists. – Baku.-2005.-P.115-117]. В этой связи, возникает настоятельная необходимость в прояснении статус подобных выражений и слов, в прояснении этических позиций философов, богословов, юристов в отношении современных проблем трансплантологии. Дело в том, что такие слова как "смерть служит продлению жизни" не простое выражение моральной позиции человечества. Есть разные философские течения в отношении сводимости различных нравственных позиций.
С позиции эмотивизма (субъективисткая теория морали) значение нравственных высказываний имеет чисто «эмотивный» характер, то есть служит лишь для выражения эмоции говорящего и для того, чтобы склонить слушателя к таким же эмоциям и соответствующим действиям. Не идет ли речь в данном случае при аргументации целей за счет позиции "смерть служит продлению жизни"? Между тем, эмотивизм пытаясь обосновать абсолютную свободу индивида в выборе нравственной позиции, он, в сущности, оправдывает произвол в поведении и нравственных убеждений и в то же время, лишает индивида способности действительно самостоятельно и сознательно избирать моральную позицию [Ашимов И.А., Ашимов Ж.И. Медико-философский и религиозный взгляды на проблему «Смерть мозга» //V – International Conference Of Young Medical Scientists. – Baku.-2005.-P.120-122]. На наш взгляд, это слово подпадает под понятие «двойственная истина» (учение о взаимной независимости истин философии и богословия). Феномен «двойственной истины» в особенности развит в арабской философии (Ибн Рушд). Представители этого философского течения считали, что в философии имеются истины, неприемлемые для богословия, и наоборот.
