Работа спорилась, ладились мостки и вышки, а те, кто мешался или не справлялся, копал. В том числе и я, земля сначала рыхлилась чем-то наподобие мотыги, а после оббитыми железом лопатами откидывалась.
Дико не хватало нормального инструмента, штыковых и совковых лопат и лома. За один лом я бы отдал многое, как и за тачку, чтобы землю было удобно вывозить.
За пять дней беспрерывного труда мы управились, и потянулось ожидание. Агапа я выслал к дороге, чтобы он за ней наблюдал из удобного места днем, и даже мерина под это дело выделил.
Двое всегда стояли на стенах: и днем, и ночью, — остальные спали на улице рядом с броней, чтобы в любой миг встать на защиту, а днем тренировались. Причем не сильно усердствуя, а то придет враг, а мы уставшие.
Ожидание выматывало, делая нервным, да и мысли голову посещали разные в том числе, что я дурью маюсь, а вдруг не придут.
Наделал смеси для стекла и Тарая со старшим сыном погнал его варить, чтобы он не путался под ногами и не прохлаждался без дела.
— Андрей, там, кажись, Агапка скачет, да прытко, — окликнул меня со стены Голча.
— Ворота открывайте, — тут прореагировал я.
Елисей и Вишка тут же кинулись их открывать.
Спустя пару минут появился и Агап.
— Едут, — выдохнул он.
— Сколько? — сразу спросил Прокоп.
— Всадника одного заприметил и сразу сюда упредить, других не видывал, — тут же ответил Агап, и Прокоп скривился.
— Правильно сделал, — кивнул я. — Калитку оставить открытой, всадник все равно не проедет, а так парочку, может, и сумеем подманить поближе и подстрелить.
— Конечно, обговорено же все. — И Прокоп пошел облачаться в доспехи, как и остальные.
Все места были распределены заранее, Прокоп и Елисей в своих доспехах будут стоять на вышках, которые хоть и обшили с нескольких сторон, но наверняка в них будут метить в первую очередь. В доспехах же они могут не сильно бояться стрелы, только если в лицо прилетит. Если враги смогут прорваться, то они слезут оттуда, остальные же будут стоять на стене.
Телегу набили землей и камнями, в любой момент сможем подкатить к воротам, может, конечно, и не пригодится, но все же.
Упаковавшись в броню, я тут же вбежал на помост и выглянул, в нашу сторону скакал одинокий всадник, нахлестывая коня, и мне он показался знакомым, в том числе его конь.
— Кажись, я его знаю, — вдруг выдал Богдашка, который был рядом.
— Мне он тоже кажется знакомым, — кивнул я. Других врагов не было.
Всадник все приближался, на тетиву уже была наложена стрела.
Ситуация складывалась странная.
— Не стрелять, — крикнул я, поднимаясь из-за стены, уж с одним мы справимся.
Всадник приблизился к воротам, а я, вглядываясь в его лицо, улыбнулся. Ведь это был сын Микитки.
— Андрейка, гостей ждешь? — раздался веселый крик от всадника. — Правильно, скоро будут ужо.
— Михейка, проходи давай, мы тебя с ворогом чуть не перепутали да стрелу не пустили.
— Ну, не перепутали же, — рассмеялся он.
Спешившись с коня, он прошел в ворота, где мы его уже встречали, и он, оглянувшись на нас, сглотнул. Наверняка дошло, что мы не шутили и вполне могли утыкать его стрелами как ежика.
— Здрав будь, Михейка, сказывай. Дюже интересно нам, — произнес я.
— Тятя с Василием людишек нашел, с полка все. В городе мы и засели, часть на дороге к тебе в поместье. Два дня назад объявились двое, про тебя спрашивали и как добраться к тебе, да проводника искали. Один со шрамом через все лицо, сразу видно, что воин справный, второй толстый, все лыбился. По повадкам купец или кто из торговых. Отец отправил рядом пошукать с городом и оказался прав, стоянку нашли в тридцать воев. Как прознал, к тебе отправил упредить, чтобы был готов.
— Славно, — кивнул я. — Вас-то сколько собралось? — поинтересовался я.
— Четыре десятка, да еще половинка. Так что управимся, — довольно произнес Михей.
— Да, управимся, — оскалившись, произнес я.
Кликнув Афиньку, я приказал ей накормить Михея и чтобы баню растопили, стоит сегодня помыться, совсем взопрели в этих бронях. Враги только завтра появятся или даже послезавтра, не раньше. Можно немного отдохнуть и расслабиться, дозорных же я не стал снимать.
Враги появились лишь через день ближе к обеду, Агап успел нас предупредить, как и в первый раз, и мы были готовы.
Тридцать всадников появилось близ поместья с луками и саблями, большинство были одеты в тегиляи, но и кольчуги и колонтари среди них мелькали, а двое и вовсе были облачены в бахтерцы. Хорошо одоспешенными оказались Кобз и Акинфейка, уж этих двоих я еще издали узнал.
Как и предполагалось, заметив открытую калитку, они сразу туда рванули в надежде, что о них не узнали.
— Стреляй, — отдал Прокоп команду, как только всадники приблизились на расстояние выстрела.
Мы мгновенно поднялись и выпустили по стреле, я метил в Кобза, так как считал его самым опасным.
Вот только стрела угодила в одну из нагрудных пластин, а вот второй мой выстрел пришелся в другого воина, я попал в лицо и срезал ему ухо.
Тут же раздались крики, полные боли, и всадники повернули в сторону.
— Тарай, закрывай калитку, — крикнул я вниз, и мой холоп тут же ее захлопнул.
С коней ссадить нам удалось четверых и еще пятерку подранить, совсем неплохо для первой встречи.
Всадники же откатились назад к кромке леса, двое же выехали вперед и начали осматривать укрепления. Это были Акинфей и Кобз. В основном говорил и объяснял Кобз, а Акинфей только хмурился и кривился.
Не удержавшись, я заорал:
— Акинфейка, сучий ты сын, чего приперся-то? Али правда глаза заколола?
— А ты выйди да узнаешь, чего спрятался-то? Смелости, смотрю, поубавилось, пес ты блохастый, — крикнул в ответ Акинфейка.
— Ха-ха, — рассмеялся я. — Ты лучше заходи, не бойся, я тебя не больно убью, раз — и все, — ответил я.
— Зато я тебя буду убивать больно, все расскажешь, где монеты прячешь, у кого стекло берешь, — с ненавистью проорал купчишка.
— Ой, хвалилась свинья орлу, — хмыкнул я. — Только визжать и можешь и хрюкать, поросюшка ты наш. — И я рассмеялся обидно.
Купчишка же начал браниться, призывая кары на мою голову, да еще и кулак показывал.
«Смешной, ей-богу», — промелькнуло у меня в голове.
В этот день боевых действий больше не было. Они разбили стоянку за деревьями, чтобы мы не видели, также отправили всадников к деревне, но те покрутились там, даже внутрь слазили и, никого не найдя, вернулись обратно.
Весь день из леса доносился стук топоров.
— Видать, лестницы ладят, — подошел ко мне Прокоп.
— Наверняка, — кивнул я, всматриваясь в сень деревьев.
Спали на улице прямо в доспехах, во дворе разожгли костер и иногда бросали горящие головешки за изгородь, а то вдруг в темноте попытались бы напасть.
— Идут, — разбудил меня громкий возглас Елисея, который напряженно вглядывался в сторону врагов.
Солнце еще не показалось, вокруг плыл туман.
Продрав глаза, я подхватил саадак, поднялся на стену и увидел, как к нам в тишине двигались враги, семь человек тащили лестницы, а вот остальные несли охапки связанных прутьев. Ими будет удобно закидать ров и от стрел прикрываться.
Да и туман чертов снижал видимость.
Шли они не в одну сторону, а в разные, видать, с двух сторон решили ударить, и это было логично, у них имелся шанс взять нас.
— Бей, — заорал я.
Наложив стрелу на тетиву, натянул и выстрелил, и следующую, даже не обращая внимания, попал или нет.
Также стреляли и остальные, приходилось сдвигаться в сторону, а Прокопу и Елисею слезать с вышек.
От предстоящего боя меня начало потряхивать, да и понимание пришло, что легко отделаться не удастся.
«Где же Василий с Микикой? Неужто не придут», — билось у меня в голове.
Когда врагам оставалось каких-то метров пять до изгороди, вдали на лесной дороге показался отряд всадников. Который несся галопом, улюлюкая и крича, при этом размахивая саблями.
