— Ну что, Андрейка, пойдем сходим поговорим, — откинулся от стола Микита. Прокоп же вопросительно глянул на меня, и я ему кивнул на дверь. Пусть сходит с нами, если сговоримся, потом заберет этого Стеньку с семьей. Наверняка им собраться надо будет.

Покинув дом вслед за Микитой, мы двинулись в простой посад, минут через пятнадцать мы подошли к обычному домику, так похожему на осадный дом Микиты. Только построек на участке было побольше.

— Обождите здесь пока. — И, открыв калитку, отправился в дом.

— Андрей, а здесь чего? — с интересом спросил Прокоп.

— Родича Микитки, Стеньку буду в послужильцы звать. Худо все у них, — не скрывая, ответил я.

— Вот оно как, а пошто? — посмурнев, спросил Прокоп.

— Сам слышал, о чем говорят. Мало ли чего случится, а четыре сабли всегда лучше трех, — глянул я на него искоса.

— Тоже верно, — кивнул Прокоп. — Ну, смотри сам, коли решил, — буркнул Прокоп. Видимо, моего решения о разбазаривании средств он не одобрял.

— Ты не переживай, о тебе и о Богдане я тоже думал, так что есть у меня мысля одна, коли все получится, хорошо выйти может.

— И что за мысля такая? — со скепсисом поинтересовался Прокоп, на что я покрутил головой и потрогал уши, показывая, что нас и услышать могут.

— Нам бы к дьяку сходить да уши волчьи сдать, что мы добыли, — неожиданно напомнил Прокоп, я же об этом уже и забыл. — Я их с собой захватил

— Хорошо, сходим, знаешь, куда идти? — глянул я на своего послужильца. Прокоп лишь молча кивнул.

Разговор затих сам собой.

Минут через десять из дома появился Микита вместе с парнем, который и был, видимо, Сенькой, на семнадцать лет он совсем не тянул, скорее, на пятнадцать, худой и нескладный, невысокого роста, но, видно, весьма юркий парнишка.

Одет он был в зипун явно не по размеру, с несколькими большими заплатами. На голове шапка-треух вовсе без меха, из-под которой торчали волосы. Лицо было круглое, с прямым носом и выпирающими по-детски пухлыми щечками.

— Вот, Стенька, это Андрей Белев, сын сотника нашего Володимира. Как и ты, думал поверстаться, но не вышло, — представил меня Микита.

— Здрав будь, Стенька, — поздоровался я, паренек же кивнул, а после даже поклонился, он как будто робел и был не в своей тарелке.

— Микита, же говорил, по какому делу я пришел?

— Да, — заговорил парень.

«Откармливать придется, видно, парень недоедает, толку от него такого», — промелькнула у меня мысль.

— Так вот, предлагаю тебе пойти на год ко мне в послужильцы, с меня кров и еда для всей твоей семьи, а по завершении службы мерин. Захочешь — останешься еще потом, захочешь — уйдешь после года службы да поверстаешься, коли будут верстать. Насильно держать не буду. Обмана в том нет. Микита знал моего отца, и тот всегда держал слово, да и я его держу. Если думаешь, что обману, кто ж со мной дела будет иметь?

— Верно говоришь, — кивнул Микита.

— Жить ко мне переедите, недалеко от меня есть деревня, а там свободные дома. Саблей-то умеешь биться?

— Немного, тятя учил, — уже более смело ответил парень. — Всех возьмешь? — глянул он на меня.

— Всех, земельки дам немного, коли захочет твоя матушка, посадит себе чего. На то не претендую. Да и в поле не погоню. Все честь по чести будет.

Стенька вопросительно глянул на Микитку, и тот медленно кивнул.

— Тады я согласен, — произнес парень, будто бросался в омут.

— Вот и договорились, — и я протянул ему руку, Прокоп глянул на меня с удивлением, а Микита хмыкнул в бороду, Стенька же несмело пожал мою ладонь.

— Вот и славно, — первым нарушил молчание Микита.

— Ты, Стенька, тогда готовься да вещи собирай. Вот это Прокоп, он через несколько дней за вами прибудет. С телегой, и всех зараз увезет.

— Хорошо, — кивнул парнишка.

— Ну, прощевай тогда, — кивнул я.

— Вы идите, я пока здесь побуду, — махнул рукой Микита.

— И зачем такой нужен? — заговорил Прокоп, когда мы отошли на десяток метров. — Его же от ветра унесет. Какой из него воин?

— Какой-никакой, а воин. Откормим да подучим, куда-нибудь да сгодится, — буркнул я.

Признаваться самому себе, что рассчитывал на иное, не хотелось. В любом случае работать придется с тем, что есть, а не с тем, чего хочется.

Вернувшись домой и забрав тряпочку с волчьими ушами, мы направились к подьячим.

Как я понял, Дьяк на смотре был один, и это весьма большая должность, он к нам из Нижнего Новгорода прибыл, остальные были подьячие, да и то там какое-то свое разделение.

Пройдя в избу поместного приказа, в которой оказалось ужасно душно, я увидел длинные столы с лавками. За одним из них с книгой сидел тщедушный мужичок с козлиной бородкой.

Он внимательно нас осмотрел, будто взвешивая у себя в голове.

— Ну, чего надо? — недобро, я бы даже сказал нагло, произнес этот типчик.

Глава 8

Прокоп тут же стянул с себя шапку и покосился на меня.

Я же, глядя на подьячего, размышлял.

Дьяка нет, других его коллег тоже, значит, его оставили доделывать как самого младшего и того, на которого можно свалить работу.

Имеет свой маленький кусочек власти, чем и пользуется.

Снимать шапку, как Прокоп, я не стал, да я младше его по возрасту, но не по положению.

— Да вот мы тут, это… — начал Прокоп, я же прикоснулся к его локтю, останавливая и беря в руки узелок, в котором и покоились волчьи уши.

Подойдя к столу, я положил перед подьячим узелок.

— Стаю волков истребили, что безобразничала недалеко от города. За такое награда положена, — спокойно произнес я.

Он, еще раз смерив нас недовольным взглядом и развязав узелок, пересчитал уши.

— Чьих вы будете? — поднял взгляд на меня подьячие.

— Андрейка Белев, сын Володимира, — медленно произнес я.

— Знаем таких, — хмыкнул чиновник. — То, что стаю волков извели, хорошо. Вот только нету нынче за это награды, — проговорил подьячий, а глаза в этот момент такие честные стали, что, будь на моем месте пятнадцатилетний подросток, может, он бы и поверил. Сам же подьячий, продолжая честно на меня смотреть, убрал за стол мою добычу.

— Вот оно как, — протянул я, не скрывая усмешки.

— Истинно, — кивнул он. Коли больше ничего не надобно, то мне еще списки дописывать, — указал он на книгу, что была перед ним.

— Ну, коли надо, тогда конечно, — ухмыльнулся я нагло. — Только верни то, что взял. А мы к осадному голове да дьяку сходим, — уверенно произнес я.

— С чего это? — тут же откинулся от стола подьячий. — Мне в списки занести надо, что стая волков уничтожена, а это подтверждение.

— Вот-вот и занесешь, а опосля мы переговорим о том, как сына сотника Белева, внука сотника Прохора из Белгорода и правнука воеводы Петра Волынского и сироту, обдурить вздумали.

— Какого воеводы, не знаю такого, — тут же дернулся подьячие.

— Волынского, не знаешь такого? — оперся я о стол, и подьячий замотал головой.

— Вот и он о тебе пока не знает, но обязательно узнает о том, как с его родичем обошлись, — продолжил я давить.

Рядом же с ноги на ногу переступил Прокоп.

Подьячий же сглотнул, полез в кошель, и тут же передо мной появилось восемь копеек.

Глядя на дьяка, я взял лишь четыре, оставляя ему половину, и направился на выход.

— Андрейка, ты чего наделал? Ежели он прознает, что прадед твой умер и с Волынскими не знаешься, он же козни будет строить от обиды, не успокоится. А он точно прознает, — зло и одновременно горестно произнес Прокоп.

— Я не просто так ему половину оставил, — хмыкнул я. — А о Волынских прознает и прознает. Вот только он выгоду получил, хоть и небольшую. И трижды подумает, прежде чем пакостить, я и сам напакостить смогу так, что тошно станет. Да и какой толк ему от пакости, в обиду я себя не дам, а вот выгоды в таком случае он больше не увидит, а ее он не упустит даже в малости. Так что не думай об этом, — пояснил я Прокопу.

«Знаю я породу таких людей, они и с дьяволом будут дружить, лишь бы выгода была», — промелькнула у меня мысль.