За окном «нулевые». …А, может и день сегодняшний.

Не первый раз приходит он в этот мир – мало чем приметный парень-мотоциклист, простой дорожный работник, что сейчас набрасывает лопатой свежий асфальт в яму на участке ремонтируемой дороги. Он мало похож на других рабочих. Вряд ли своим делом занимается; трудится – как бы – на каком-то «ленивом автомате», без огонька. Может он гастарбайтер, кто готов всегда хоть чем-то заработать. …Похоже – и выпивка его не особо интересует. …Да и закуска, как видно, тоже. Чем же он, как говорится, – дышит? Что же им движет? Чего же он, равнодушный аскет, хочет в этом мире, где бурлит жизнь, снуют автомобили и строятся дороги и мосты?.. На что он вообще способен, кроме как ездить на своем мотоцикле и заглядывать в ночные бары, почти ничего там не заказывая…

…Ого! Оказывается, он совсем – и не аскет. И, если не  – ест то – все же – пьет. И пьет неудержимо. И не что-нибудь, а кровь людскую. И не просто кровь, а самую вкусную – из красивых женских организмов… Что же делать, если такая есть его неведомая вампирская, или, точнее, – вампирско-маньяческая – природа. Такова его злосчастная неотъемлемая потомственная роль, обусловленная – то ли родовым проклятием, то ли некой генетической ошибкой, корни которой уходят вглубь, как видим, средневековья, а то и дальше. Временами он осознает всю пагубность своей страсти, и даже испытывает, не находя никакого выхода, нравственные муки… Вот он в очередной раз, в который уж, – дает себе слово не питаться кровью и даже пробует – вместо крови – питье другое. …Но безуспешно. Такой, вот, своеобразный «алкоголизм», или зловещая мистическая зависимость без какой-либо перспективы излечиться.

После множества эпизодов с лишением «полнокровия» зазевавшихся и влюбчивых женщин, нашему Герою, весьма неожиданно, через акт преодоления кармического неприятия действительности – но все же удается изменить себя. И он, какая удача! – избавляется от опасной для других и для себя – родовой и проклятой пагубной страсти. И помогают ему в этом совсем не светила медицины, не дорогие психоаналитики. Делает его нормальным, излечивает – просто земная любовь. …А может быть – и не «просто», а может и не «земная», на какую он, вдруг, совсем нежданно, – наталкивается и уже не откликнуться на таковую – не может.

* * *

ПОЛЕТ

ИЛИ ПАДЕНИЕ СКВОЗЬ МИРИАДНУЮ ТОЛЩУ ЗВЕЗДНОГО ПРОСТРАНСТВА. Монолог Падающего.

Нет пространства. …Словно бы сам его часть… Нет времени. Словно бы то, что ты есть, – то, что из себя представляешь – и есть время… Ничего нет, что можно потрогать – ощутить плотным. Пока – едва чувствуется растущая концентрация части той растворенности, что станет личиной нового «Я» в воплощении. Уменьшается растворенность… Концентрация зерна нетленной сущности превращает падающий сгусток энергии – в уже ощущаемую личину. Все больше плотности; былая растворенность постепенно превращается в мое сущее «Я». …Жажда воплощения – все уверенней, накапливается и накапливается… Ожидание момента возможности… Возможности существовать в ином качестве….

Многие, как и я, – ринуться, но не смогут. И многие ринулись, и не смогли. Не их было время. Не дождались момента именно своей возможности. А момент был, …и будет сейчас… Сейчас, – вот-вот, – но не для их, еще не накопленного, потенциала… Но я-то чувствую… Скоро часть того, что, есть здесь станет неким «Я» – там, и будет существовать в теле, в совершенно иных условиях. В единственном месте, среди многих Вселенных, где есть обоснованная жизнь в материальном теле, где есть – не только жизнь – но и возможность отработать уже понятную задачу, о которой там не буду иметь никакого понятия. Где есть работа для ставшего в теле… И то, что скоро станет мной, – должно будет пребывать в плотности и что-то дать людям, как вижу это сейчас… Да и не только людям… Сориентируюсь ли как следует, когда стану кем-то плотным и буду там внизу, где все спутано, перевернуто и вокруг еще непознанный Миром, откуда иду, земной хаос… Уже скоро… Уже вот-вот… Устремлюсь вниз и уже не буду помнить кем, – то, что станет «Я», – было в прошлом воплощении… Уже и сейчас забываю… Момент, видимо, близок.. …Кажется, – …женщиной, доводившей до исступленной ревности и самоубийств мужских особей… И, задача, конечно, будет в соответствии с прежним опытом, но иная… Что-то будет сродни опыту прошлых, пока помнимых жизней. Но другое…

Вот бы помнить…

Но прошлый опыт не повторяем. Потому, как он уже – есть. И знаю, что скоро будет забыт в е с ь прошлый опыт… Но помнить бы, хоть оттеночно, направление.., задачу… Приблизительно чувствую род испытаний мне причитающихся… Но не знаю: выдержу ли? смогу ли следовать, – соответствовать задаче… Не утратить бы чувство того, в каком направлении идти …по следующей, предстоящей, жизни… Не забыть бы оттенки… Соответствовать бы своей миссии, раз уж через мой потенциал требуется пристроить в это материальное место, на эту планету, новую информацию, – как задачу… Что требуется именно сейчас… Не вчера или завтра, а именно сейчас… Н а п л ы в.

ЛЕТНЯЯ НОЧЬ

Разве может быть в этом мире что-то более наполненным и таким задумчиво спокойным, как июльская глубина звездного неба. Такая ночь предлагает или курить, глядя в бесконечность или вдыхать себя самоё, но в том и другом случае предлагает не помнить прошлое и побыть без будущего, – в настоящем. В такое время мысли легки и бессуетны. Да их, собственно и нет, мыслей: в такое время является ощущение, что за нас думают звезды. В городе – мы редко смотрим на небо – оно нами просто незамечаемо из-за льющегося из бесчисленных многоэтажных оконных квадратов и от разноцветно мерцающих рекламных взвивов освещения искусственного. Разное бывает ночное время, – не везде оно в Крымском приморье не одинаково, не повсюду. …Даже не скажешь сразу откуда этот ночной пейзаж. Окрестности – Судака, Партенита, Коктебеля… Или может – близ Феодосии, или Керчи… А то и Ялты…

В ЗАМКЕ

СТАРИННОМ ИСПАНСКОМ (Действие как бы – в дымке и замедлено; невнятно, – неярко – потому, как, скорее всего, представляют собой воспоминания души из прошлых жизней)

Действие как бы – в дымке и замедлено; невнятно, – неярко – потому, как, скорее всего, представляют собой воспоминания души из прошлых жизней)

…В стенах замка утомивший себя постами и молитвами священнослужитель судорожно протягивает крест к лицу красивой, загадочно, – а, м.б., – коварно улыбающейся женщины в средневековых одеждах. В ответ ему женщина с глумливым бесстыдством соблазнительно обнажает, ох, какое привлекательное, – колено, приподняв кружевной подол своего платья, …и продолжает дразняще обнажать и дальше белые соблазнительные ноги.

Священнослужитель с горящими, скорее всего, сексуальным безумием, глазами роняет крест.

СВЯЩЕННОСЛУЖИТЕЛЬ

– …Нет сил противиться, о, Господи! …Но ты же сам, сам, Господи, почему не даешь мне сил устоять пред искушением…

Женщина делает вид, что тянется к нему… Но в последний момент, смеясь, выскальзывает у него из-под руки и ныряет в потайную дверь в стене, которая тут же за нею плотно закрывается, не оставляя ему, одержимому безумной жаждой вожделения, – никаких надежд. Свящ. Стучит в каменную дверь… С воем хватается за голову… Видит брошенный им крест…

Как бы опомнившись, падает на колени… целует пол перед, им же брошенным, оккультным инструментом) – Прости, прости меня Господи! Не достоин ни прощения ни Гнева твоего… Стремительно встает, на ходу крестясь, подбегает к окну башни и, как зомбированный, бросается вниз …Его падающее, за окном башни замка, тело производит вопль затихающий… Мужчина в одеянии церковнослужителя лежит на вымощенной камнями площади в позе не вызывающей сомнения в его смерти от падения с высоты… З а т е м н е н и е.