– Я люблю тебя – тихо прошептал Волх.

«Я тоже тебя люблю» ласково прозвучало в голове мальчика. Волх открыл глаза и взглянул в полуприкрытые щелки алых глаз Морока. Глубоко вздохнув, он повернул голову в сторону однокурсников, обнаружив их вжатыми в угол комнаты. Они с ужасом смотрели из-за кресла, где мгновение назад сидела Уна, и где теперь, забравшись друг на друга, съежились трое детей и их питомцы. Щенок, забившись между ног Аола, трясся от страха, поджав под себя хвост и одну переднюю лапу, уши его плотно прижались к голове. Птица и змея залезли за шкирку к своим хозяйкам и не желали вылезать. Сплоченный комок нервно дышал и время от времени нервно подергивался. Волх поднялся на ноги, заметив каплю крови, упавшую на пол комнаты. Из носа пошла кровь. Морок, слизнув красный след, прыгнул к окну, растворившись словно тень в его створках.

– Вот это фокус – удивился Волх вслух.

– Фокус! – ожил Аол, медленно протискиваясь сквозь окаменевшие тела. – Я тебе сейчас расскажу, какой фокус ты нам только что показал. Да у меня седые волосы появятся в десять лет из-за вашей парочки! Свихнуться можно, да я в самом страшном сне такого бы не увидел, а теперь, благодаря тебе, мне это сниться будет!

– А что? Успешно же все прошло – улыбнулся Волх.

– Ну, если считать успехом то, что мы все вшестером тут наложили по здоровенной куче, то да, пожалуй, это успех! Знаешь что, давай-ка мы пока закончим с групповыми экспериментами, и будем изучать все в одиночку. Мы все равно тебе не помогли, зато ты нам прибавил несколько лет к возрасту. У меня такое чувство, будто мне резко стало сорок.

– Ладно – лишь пожал плечами Волх. – Извините, я и в мыслях не думал, что все пройдет именно так. Зато у меня голова больше не болит!

– Поздравляю – Аол хлопнул его по плечу, и забрав подруг со зверьми, не издавших ни звука, скрылся за дверью.

Волх понимал, что его товарищи стали свидетелем чего-то из ряда вон выходящего, и вероятно, после этого они вряд ли захотят иметь с ним дело, но чувство полного удовлетворения и покоя накрыло его с головой. Не снимая с себя одежду, он рухнул на кровать, где собирался спать до самого утра, ни разу не проснувшись. В его голове не закралось ни единой мысли, куда пропал его драгоценный кот, доверие к которому укоренилось в его мозгу по непонятной причине, впрочем, и зверь узнал много нового о своем уникальном хозяине.

***

Морок черной смертельной стрелой рассекал воздух перед собой, знакомой дорогой направляясь к башне-донжону. Его тень сжирала весь свет ночного светила, который касался его шерсти, поглощая запахи и звуки. Его лапы будто не касались земли, ни единая травинка не дрогнула под его телом. Незримый образ проходил сквозь пространство в параллельном измерении, мире, доступном лишь немногим, мире, существующем близко и в то же время, далеко. Голод звал его на охоту, замутненный разум едва сдерживался, чтобы не заставить пасть вцепиться клыками в шеи стражей, как всегда, не заметивших его присутствия. На этот раз кот не медлил. Он рывком вонзился в тело застонавшей башни и словно тонкая игла распорол ее внутренности, разорвав кожу. Стены башни завыли, большая трещина расчертила ломаную кривую от середины к подножью, звонким треском оповестив стражу о присутствии нежелательного гостя. Морок в прыжке поймал одного суккуба, на секунду замешкавшегося на стене и не успевшего вовремя отпрыгнуть. Только сиплый хрип издала его разорванная глотка, и тут же смолкла. Морок всосал его тело целиком, не оставив ни капли. Стражи из всех сил пытались осветить густую тень внизу, расползшуюся подобно озеру у толстых стен башни, но все лучи утопали, не в силах осветить мрак. Морок успел сожрать еще пятерых суккубов, некоторые из них яростно сопротивлялись, пытаясь извернуться и ухватить акшара за бок и глотку, но все тщетно. Их клыки будто увязали в черной нефти. Наконец, стража забила тревогу, громкий колокол выдал присутствие Морока, и в ту же секунду сверху вниз обрушилась стена огня, с треском пожирая кислород и разгораясь сильнее. Морок почувствовал, как его тень испаряется, будто утренняя влага на солнечных лучах. Подушечки лап ужалили сотни огненных пчел, их рой оглушал и ослеплял, глаза заволокло дымкой. Пространство разорвал душераздирающий кошачий вопль. Пламя, словно водопад, обрушивалось вниз, будто управляемое чьей-то силой. Краем глаза Морок видел расплывчатые фигуры суккубов, объятые пламенем и паническим страхом, разбегающихся в разные стороны. Нескольких прибило к земле и плавило, как восковые свечи, не оставляя даже скелетов. Тень акшара теряла последние силы, он не мог ускользнуть в пространство меж миров и затаиться, огонь сжирал любую возможность спасения.

Морок уже потерял способность мыслить, когда с дозорной площадки плавно спустилось крылатое чешуйчатое существо, размером со взрослого быка. Из пасти его и струился огненный водопад, что изводил акшара. Голову дракона венчала корона костяных рогов, из ноздрей и пасти струился красный дым. Броня, словно рыбья чешуя, доспехами покрывала все тело от узкой морды до длинного хвоста. Когтистые крепкие лапы плугами вспахали твердую землю под тяжелой тушей. Исполинские крылья двумя куполами заслонили пространство под башней, вздымая смерчи.

– Стой, Юла, хватит – раздался из-за треска огня знакомый голос. – Да это же наш знакомый! Ну здравствуй, Морок. Так вот значит, кто пожирает у нас тут местных суккубов.

Рё ловким движением спрыгнул с холки своего дракона, но подходить к коту ближе даже и не думал. Мороку здорово повезло, что именно Рё довелось сегодня сторожить донжон. Огонь успел задеть шерсть, и кое-где добрался до кожи, не считая здорово искалеченных лап. Морок съежился в комок и уставился щелками четырех красных глаз на человека. Он больше походил на обгоревшего паука, чем на кота.

– Бедолага – пожалел его Рё. – Что ж ты так неаккуратно.

Он вспышкой дал сигнал остальным команду прекратить тревогу и велел впустить их через стену башни. Спустя пару минут камень послушно повиновался, и в стене открылся проем, будто разомкнувшаяся радула улитки, лишенная хитиновых зубов. Рё, убедившись в беспомощности акшара, подозвал к нему Юлу. Дракон, при встрече притворившийся ящеркой, оказался весьма внушительных размеров и талантов, что не сильно радовало кота. Морок еле-еле забрался на спину ящера и развалился на его хребте. Рё ухмыльнулся и неторопливо шагая, направился в зев стены, сомкнувшейся за их спинами.

***

Волх проснулся от звонкого биения колокола. Он был уверен, что сегодня из сна его не вырвет даже залп пушки над ухом, но оказался не прав. Взглянув в окно, он увидел толпу студентов и преподавателей, несущуюся через двор в сторону донжона. Натянув брюки и рубашку, он на ходу втиснулся в сапоги и ринулся на улицу. Ночное небо окрасило огненное зарево, разорвавшее звездный купол, как вспышка умирающей звезды. Раскаты грома оглушали и подгоняли толпу вперед. Тревога на главной башне была крайне редким явлением, и никто не хотел упускать шанса увидеть виновника неожиданного действа. Волх протиснулся сквозь толпу, на карачках проползая между ног преподавателей и старшекурсников в первый ряд. Еще несколько секунд пламя освещало ночной мрак, создавая четкий контражур зубцов башни и внешних стен корпуса. Когда оно прекратилось, рев огня сменился гулом толпы. Стены башни вздохнули и разошлись, обнажив круглую пасть темного коридора. Спустя минуту черное око зева окрасил красный свет, приближающийся с другой стороны донжона. Это была открытая пасть темно-зеленого дракона, несущего на своей широкой спине измученное кошачье тело.

– Морок! – вскрикнул Волх, рванувшись вперед. Его порыв сдержала крепкая рука ректора, ухватившая железными пальцами его за воротник.

– А ну ка стойте, молодой человек – холодный голос его звучал недружелюбно. – С вами мы сейчас проведем отдельную беседу. А пока стойте на месте и не вздумайте двигаться, все ясно?

Волх молча кивнул, провожая взглядом широкоплечую фигуру ректора, который подошел к его несчастному коту. Каждая минута, что декан давал указания Рё, казалась Волху вечностью. Он в который раз почувствовал себя никчемным и безответственным хозяином. Ничему жизнь не учит – корил он сам себя, нервно переминаясь с ноги на ногу. Он смотрел на морду кота, безжизненно свесившуюся с плеча дракона. Сейчас он казался совершенно беззащитным, как котенок, которого вручила ему королева чуть больше месяца назад. Волх вспомнил любознательные круглые глаза, уставившиеся на него в тронной зале, и комок стыда застрял где-то в груди, где должно быть сердце. Вот именно! – со злостью подумал он – Где ДОЛЖНО быть сердце! У тебя его просто нет!