– Вы избрали отличную специализацию, – господин Дорн говорил ровно и спокойно, однако его глубокий бархатный голос был слышан во всех уголках огромного помещения. – Профессия зельевара долгое время считалась простой и незначительной. Я же могу с уверенностью заявить: за зельями будущее, господа чародеи. Особенно если они подкреплены нужными заклинаниями. У нас впереди две недели совместных занятий, в течение которых я попытаюсь вам это доказать.
Занятие получилось потрясающим. Господин Дорн рассказывал о новейших исследованиях в области снадобий так живо и интересно, что полтора часа занятия пролетели, как пять минут, а сложнейшие формулы и рецепты воспринимались, будто записи из маминой поваренной книги – без какого-либо труда.
– Я слушаю ваши вопросы, – сказал Эрик Дорн, когда до окончания пары осталось несколько минут.
– Как можно попасть к вам на стажировку? – выкрикнул с верхних рядов аудитории мой одногруппник Мэт.
Студенты зашумели. Чародей криво усмехнулся.
– Никак, молодой человек. Я не беру стажеров.
– Но почему? – удивился Мэт, перекрикивая нарастающий гул голосов.
– Потому что у меня нет на это ни времени, ни желания. Я слишком занят, чтобы заниматься чем-то или кем-то, кроме своих исследований. Предупреждая дальнейшие реплики, поясню – прочитать курс лекций в вашем вузе я согласился по двум причинам: во-первых, мне сейчас нужен некоторый отдых от работы, а лучше отдыха, чем перемена деятельности пока не придумали, во-вторых, ректор этого университета мой старинный друг. На этом тема стажировки закрыта. Еще вопросы?
***
На протяжении двух следующих недель в университете разговаривали только о господине Дорне. Парни живо обсуждали его изобретения и манеру преподавания, а девушки – широкие плечи, голубые глаза, густые пушистые ресницы и прочие части тела.
На занятия большая часть моих однокурсниц одевалась, как на праздник. Сложной прической, макияжем и короткими красивыми платьями щеголяли даже те, кто пять прошлых студенческих лет носили рваные джинсы, а волосы стягивали в конский хвост.
Я такого фанатичного внимания к своей внешности не проявляла, ибо не видела в этом ни капли смысла: на лекции Дорна я ходила только за знаниями.
К тому же, на расфуфыренных девчонок мастер внимания не обращал, а в конце первой сентябрьской недели сообщил, что наши последующие занятия будут практическими. Это означало, что студентам и студенткам надлежало спрятать свои наряды под наглухо застегнутыми лабораторными халатами.
Варить зелья под руководством Эрика Дорна оказалось еще интереснее, чем слушать его лекции. Я завороженно смотрела, как ловко он толчет сухие травы, отмеряет на весах или вручную порошки, смешивает жидкости. В голове при этом билась одна и та же мысль: я тоже так хочу! Хочу, как и он, на глаз, без магического увеличителя различать корни гориславки и лутеродии (ну, одинаковые они! О-ди-на-ко-вы-е!), так же быстро и без комков вымешивать вязкие смеси, по одному только запаху определять, какого ингредиента в эликсир добавлено недостаточно…
Вот где настоящее волшебство!
При этом мне было не по себе, когда господин Дорн подходил к моему столу, чтобы проверить правильно ли я сварила то или иное зелье. Мое варево всегда чем-нибудь отличалось от того, что в качестве образца было приготовлено им самим, и стояло в прозрачном сосуде на преподавательском столе. И от этого становилось очень стыдно.
Мастер, однако, всякий раз, внимательно рассмотрев мое творение, благосклонно кивал и отправлялся проверять работы других студентов. Если же чье-то зелье ему не нравилось, Дорн презрительно кривил губы и равнодушным голосом объяснял, где допущена ошибка.
Эта презрительная улыбка казалась мне невыносимо ужасной. Если бы он однажды посмотрел на меня с этой гримасой, я бы наверняка провалилась от позора сквозь землю.
В конце второй учебной недели мы сдавали ему экзамен, ректор лично попросил мага проверить наши знания. Перед испытанием никто не волновался, все спокойно варили контрольные зелья и повторяли теорию. Тряслась только я – очень уж боялась напоследок сделать что-нибудь не так.
Но экзамен проходил гладко. Мои однокурсники успешно отвечали на вопросы, а их декокты и эликсиры ни разу не вызвали у Дорна нареканий.
Когда настал мой черед блистать знаниями, я тоже сносно справилась с устными заданиями, да и зельем моим чародей тоже остался доволен.
– Вы очень способная девушка, Лорелея, – заметил мой кумир, выводя в зачетке «отлично». – Старательная, усидчивая. Планируете получить алмазный диплом?
– Да, мастер.
– Уверен, у вас все получится. Я, пожалуй, поговорю о вас с ректором. Быть может, есть смысл оставить вас в университете для дальнейшей научной деятельности. Как считаете?
– Я бы с удовольствием занялась научными исследованиями, но не здесь, – поморщилась я.
– Негде развернуться? – усмехнулся Дорн. – Однако в другие столичные лаборатории попасть очень непросто.
– Непросто, – осторожно согласилась я. – Но если бы я прошла стажировку в серьезной организации или у влиятельного человека, и получила бы хорошую характеристику, меня взяли бы туда охотнее.
– Я не беру стажеров, Лорелея, – мастер, конечно же, понял меня правильно. – И уже говорил об этом.
– Но это несправедливо! – воскликнула я. – Ваши знания и опыт уникальны! Неужели вам никогда не хотелось обучить своим методам кого-то еще, господин Дорн? Того, кто продолжил бы ваше дело? Пусть это буду не я, а кто-то другой, более сильный и талантливый, но тоже способный понять и оценить то, чему сможет у вас научиться! Любой человек, находящийся в этой аудитории, почтет за великую честь проходить у вас стажировку. Почему же вы закрываетесь в своей скорлупе, будто холодный непробиваемый…
– Довольно, – прервал меня чародей.
Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Мои щеки и уши пылали огнем.
Я ведь на него накричала. Я повысила голос на Эрика Дорна. С ума сойти.
– Знаете, кое в чем вы правы, – вдруг произнес мастер.
А затем встал со стула и громко сказал:
– Господа студенты, у меня есть для вас объявление. Я немного поразмыслил и решил-таки взять к себе одного стажера.
Тишина, которая до этого висела в аудитории, в одно мгновенье взорвалась радостным шумом и гомоном. Дорн терпеливо дождался, когда мои сокурсники замолчат, и продолжил:
– Думаю, все вы понимаете, что бестолочи и слабаки мне не нужны. Я согласен предоставить место самому грамотному, умному и талантливому чародею. Поэтому, чтобы попасть ко мне на практику, надо выполнить одно условие. Вы должны подать прошение о приеме на стажировку лично мне в руки. Для этого вам нужно прийти в мой дом и постучать в мою дверь. Дерзайте, господа.
Студенты снова зашумели, а мастер повернулся ко мне и, глядя сверху вниз, насмешливо сказал:
– Удачи и вам, Лорелея Ридли.
***
– Ну что, пойдешь в гости к легенде нашего магического мира?
– Лея, ты чего? – Мэт уставился на меня, как на ненормальную. – Дорн пошутил, а ты поверила, что ли?
Ну да. Ажиотаж, который возник, когда мастер заявил о согласии принять стажера, сразу утих, едва он огласил свое единственное условие.
Потому что попасть в жилище Эрика Дорна было невозможно. По крайней мере, так считалось. Мало того, что этот дом находился в долине, окруженной огромными Левантийскими горами, которые даже опытные альпинисты предпочитали обходить стороной, так колдун еще окружил свое убежище непроницаемым магическим куполом, дабы он защищал его от камнепадов и нежелательных гостей.
Этот купол всегда находился в активном состоянии. Сам же Дорн, чтобы выйти в свет или принять гостей, пользовался стационарным порталом, расположенным внутри его особняка.
Я читала в газетах, что в дом Эрика Дорна неоднократно пытались пробиться завистливые коллеги, недоброжелатели, и даже бывшие любовницы. И ничего у них не получалось – защитная сфера не подпускала чужих даже к ограде. Когда же ее пробовали взломать, плевалась в ответ такими мощными молниями, что гости предпочитали убраться восвояси.
